Владимир Мельник - Оперативный простор [СИ]

Валеру попросили сыграть что-нибудь “душевное” – обычный пьяный бабий лепет. Он понял, что пора “внедрять в массы свою продукцию”. Начал играть песню, которую совсем недавно сочинил:

Я вспоминаю лица тех, кто остался живой,

В той игре, что всегда называлась войной.

Тех, кто бесстрашно шагали в бой,

Тех, что гнали на убой.

Припев:

У войны не женское лицо,

Кому-то смерть, а кому-то повезло.

Парень, ты напрасно горевал,

Дома тебя тоже кто-то ждал.

Часто снятся мне друзья, с кем под одной шинелью спал,

С кем фронтовые двести грамм я в земля распивал.

Те, что бесстрашно шагали в бой,

Те, кого гнали на убой.

Припев.

Пока парень ее исполнял, решил понаблюдать за реакцией. Многие сидели с задумчивыми лицами, а некоторые тихонько шушукались. Когда песня закончилась, в течение минуты повисла тишина. Все продолжали сидеть или лежать на расстеленных матрацах. Потом кто-то выдохнул: “Класс!” – большего ему и не надо было. Но стало вдруг свежеть, и он прервался, чтобы одеть бушлат. Потом Зарубина попросили сыграть еще раз эту песню, а потом еще что-нибудь такого же плана. Ну что ж, он не против! И сыграл еще одну свою:

В наше бурное время нет проблем

Лишь у тех, кто лежат на столах.

Они спят не бузят, довольные всем,

Нацепив деревянный бушлат.

Отдыхают от жизни в могилах лежа

И не думают вовсе о том,

Что где-то слоняется чья-то душа

С зашитыми глазами ртом.

Припев:

Нас не надо бояться, мы просто жаждем любви,

Мы тоже когда-то были людьми.

Эй ты, прохожий, ты просто послушай!

Мою неприкаянную усталую душу.

Когда двинул копыта, я понял тогда

Что не нужная штука любовь.

Она портит людям нервы, сердца

И платить должна ваша кровь.

Когда хрустнула шея от жесткой петли

И сорвалась от тела душа.

За любовь они тратят на девок рубли,

Но любовь их не стоит гроша.

Припев.

Пригревает солнышко плиты могил,

Перелетные птицы летят.

Как сумел так и жизнь свою я прожил,

Кто живой – меня пусть простят.

Вот когда ты умрешь, вырываешься ты

Из цепей предрасудных идей.

Там неравенства сразу станут равны –

Не бывает кислотных дождей.

Припев.

Не знаю, сколько бы еще продолжался концерт, но девчонки потянулись в палатки. Валера с Димкой сели у костра, поставив на раскаленный камень ведро с чаем. Зарубин вынул один из ножей и начал им строгать себе “кочергу” из ветки. Этот клинок для этих целей явно не годился. Но ничего – победило железо. Парень надел шапку, и накинул свое солдатское одеяло на ноги. В палатках еще слышалась возня и смех. Он еще раз взял гитару и начал просто наигрывать всякие моменты из известных песен, которые можно было узнать уже по мотиву. Наконец все утихло. Над ними плыли облака, до которых можно было рукой достать – так низко распластались эти «небесные путешественники». Ребятам оставили мощный фонарь, ради интереса пару раз включали его и направляли в небо, где в метрах в пятнадцати-двадцати луч упирался в туман. Парни вели неторопливую беседу о жизни. Обсуждали девчонок, кто сколько выпил. Сдабривали ночную горную свежесть глотками горячего чая с дымком. А мальчики не догадывались, что завтрашний день перевернет их жизнь. Ходили по очереди за хворостом, а заодно и отлить, так как жидкости употребили довольно-таки много. А вообще, классно, что ни говори: сидишь у костра, пьешь чай, смотришь в огонь, ветер шумит в верхушках деревьев, в овраге журчит ручей. И только гул природы нарушает эту вечную тишину. Невольно боишься, лишний раз пошевелиться, боясь спугнуть лавину теплых мурашек по коже, которые заполняют тебя от сознания того, что ты остался с Природой один на один. Наверное, это еще с первобытных времен, так сказать, атавистические воспоминания – смотреть за игрой огня. Такое впечатление, что пламя – это женщина-танцовщица. Такие же непредсказуемые жесты и, можно сказать, мимика.

Потом их ленивая беседа сама собой смолкла, и Валера начал думать о своей жизни. Ну, чтоОн будет поступать в военное училище, потому что другого пути для себя не видит. А вот приедет как-нибудь на Вечер встречи выпускников в форме с литерами «К» на погонах. Нет, он придет туда уже с лейтенантскими звездами. И встретится со Светкой. Господи! А какие у нее глаза были! Как они блестели, когда парень играл! Валера готов был отдать голову на отсечение, что ей понравилось. А при свете костра, девчонка была еще красивее. В скупых отсветах пламени ее красота казалась, как бы немного дикарской, первобытной что ли. Но все равно она не узнает, что Зарубин к ней испытывает, а если и узнает, то только от него и на выпускном балу. Учеба будет окончена, все равно расставаться. И парню уже нечего будет терять. Трусливо, конечно, но что он мог поделатьВообще, а что Валера ей может дать в жизниНу, хорошо, поступит он в училище, будет ли она ждатьБред! Сомнения брали Зарубина, ну, дождется Света его, и приедет парень жениться. Ха-ха. Встретил Иван-царевич Василису Прекрасную и давай на ней жениться. Судьба офицерской жены тяжела – и это всем известно. И вообще, редко, когда одноклассники женятся. И тут Валера почувствовал, что дремота начинает наливать свинцом веки. Он встал и встряхнулся – Димка храпел уже вовсю – немного перебрал. Зарубин сходил за хворостом и подбросил пару толстых веток в костер. И это ему сразу указало на больную тему: мол, любовь как костер – пока палку не бросишь – не разгорится. Парень усмехнулся своим мыслям и оглянулся на ту палатку, где сейчас спала Светка. Пойти, что ли лечь тудаДурак! Она не такая! И как ты можешь думать об этом! Отойдя от костра, через некоторое время, Валера ощутил, что воздух довольно-таки свеж и опять накрывшись одеялом, правда, уже с головой, сел у костра. Ближе к рассвету из палаток начали вылезать девчонки и подходить к костру, чтобы погреться. Валера с готовностью подавал кружку с горячим дымящимся и пахнущим дымом чаем. Вот вылезла Янка со Светкой. Ковальчук сразу сняла с Валеры бушлат, но тот отстегнул подкладку, отдал ей верхнюю часть, а ватную, самую теплую, накинул на плечи Светлане. Она с благодарностью посмотрела ему в глаза и тихо сказала “Спасибо”. И сразу же Зарубин протянул девчатам по кружке с чаем. В тот момент, когда пацан накидывал девушке подкладку на плечи, у него было невыносимое желание обнять ее, прижать к себе и согреть своим теплом, согреть своим дыханием хрупкие девичьи ладони. Но Валера не мог это сделать, потому что нарвался бы на грубость, наверное, да и воспитание не позволяло. А после ее благодарности он готов был плясать от радости. Все-таки заслужил поощрение и одобрение. А большего ему и не надо: девчонке, которую он любит — хорошо. Да, Зарубин сказал, что любитА действительно, оно так и есть. И парень это сейчас понял. Первая любовь!