Александр Калмыков - А теперь на Запад

Я с удовольствием любовался слаженными действиями танкистов, готовящихся выбить немцев из села. Правда, согласно разведсводкам, гарнизона здесь практически нет, только одно отделение, охранявшее мост. Но лишняя осторожность никогда не помешает. От немцев следует ожидать любых неожиданностей. И действительно, сюрпризы вскоре появились. Из глубины села, с той стороны, куда направлялись танки, неожиданно рявкнул выстрел. Очень громкий, стреляло явно не трехдюймовое орудие «тридцатьчетверки». Я повернул бинокль в том направлении, стараясь высмотреть противника, как тут же последовал новый выстрел. На этот раз немцы оказались точнее и попали в башню. Мы, конечно, не могли видеть, как летит снаряд, просто вдруг у головного танка, въехавшего в село, с правой стороны башни вылетел сноп искр, и она резко сползла набок. Работал явно крупный калибр, дверным колотушкам такое не под силу. Значит, даже усиленная лобовая броня не сможет спасти танки в случае попадания снаряда.

– Чертова разведка. Убеждали нас в том, что в селе гарнизона нет, – выругался я сквозь зубы и добавил еще одно выражение, жалея о том, что разведчики меня сейчас не слышат.

Яковлев тут же приказал машинам отойти и спрятаться за домами. Скорострельность у гаубиц небольшая, и прежде чем они снова приготовились к стрельбе, машины отъехали назад и оказались в мертвой зоне, где могли оставаться в относительной безопасности.

Пока мы размышляли, что же делать, второй сюрприз тоже не заставил себя ждать. Когда Яковлев выглянул из люка с перекошенным лицом, стало ясно, что дела наши идут все хуже и хуже.

– Там гранатометчики, – махнул он рукой в сторону правого фланга. – Пытались забросать машины гранатами. Десантники их отогнали, но танкам пришлось остановиться.

Ловушка была устроена превосходно. Установи немцы свои пушки на краю села, мы бы их издалека расстреляли нашей самоходкой. А так они прячутся где-то среди домов, и мы даже не видим, где у них огневая позиция. Без корректировщика их там не достать.

Въехать в село танки теперь не могут, остается только пустить вперед пехоту. Однако это будет нам стоить больших потерь, и займет много времени.

– Сема, – прокричал Яковлев по внутренней связи своему водителю, – давай в башню. – Он уступил свое командирское место заряжающему, который тут же приник к панораме, проверяя установку прицела, а сам полез на место мехвода.

– Держитесь крепче, – кинул он десантникам, перед тем как скрыться в люке. – Прокачу с ветерком.

Моего мнения командир не спросил, но обстановка не оставляла ему другого выбора. «Мурзик» со своим десантом оставался нашим последним резервом. Если он зайдет с левого фланга, где нас не ждут, прямо в тыл к немцам, то сможет обстрелять батарею тяжелых орудий, мешающую нашему продвижению.

Яковлев повел машину напрямик по садам, уворачиваясь от крупных деревьев, которые могли своими ветками стряхнуть десантников на землю. Пробив с ходу забор, танк выскочил в какой-то переулок, где суетилось несколько немцев. Увидев нас, они тут же юркнули в ближайшую избу и стали отстреливаться. Расстрелять этот дом из танковой пушки мы не могли, уж больно извилистой была улочка, на которой он стоял. Чтобы его уничтожить, «тридцатьчетверке» пришлось бы подъехать к нему метров на двадцать, но тогда танк сам бы сделался уязвимым для немецких гранат. Засевших в доме фрицев следовало окружить пехотинцами, забросать гранатами и расстрелять из автоматов.

Но Яковлев не собирался ждать, пока мы будем возиться с немцами, и, приказав пехоте покинуть броню, направил машину прямо на избу. Я заметил, что он таранил дом не наобум, а сбил только угол, стараясь не задеть печь.

Расчистив себе дорогу и в прямом, и в переносном смысле слова, танкист остановил машину и подождал, пока мы снова на нее залезем. Не доезжая до конца переулка, мы снова свернули, проехали через какой-то дворик и помчались по огородам. Еще один резкий поворот, да такой, что мы чуть не слетели с брони, потом еще один, и машина уже поехала по улице, отбросив в сторону оказавшуюся на пути легковушку вместе с ее пассажирами.

Я уже давно потерял направление и усиленно крутил головой по сторонам, пытаясь сориентироваться на местности. Но неожиданное зрелище, открывшееся после очередного поворота, заставило меня отвлечься от этого занятия. Впереди были знакомые мне 105-мм гаубицы, изготовившиеся к стрельбе.

Напрасно я ругал нашу разведку, эта гаубичная батарея появилась здесь только недавно. Половина пушек все еще оставалась в походном положении, и только две успели перевести в боевое и замаскировать среди деревьев. То ли они приехали раньше остальных, или же причиной была элементарная нехватка боеприпасов, но остальные гаубицы немцы поставили в сторонку и не пытались ими воспользоваться.

Когда мы так внезапно появились, орудия держали на прицеле улицу, по которой пытались проехать наши основные силы. Хотя в задачу гаубицы и входила борьба с вражеской бронетехникой, но большой вес и длинный ствол не позволяли быстро развернуть орудие в нашу сторону. Пока бронетехника противника находится в отдалении, десятисантиметровая гаубица была эффективным противотанковым оружием. Но когда, как в нашем случае, противнику удавалось обойти батарею с флангов, орудийные расчеты просто не успевали довернуть пушки в нужном направлении.

Ошарашенные нашим внезапным появлением артиллеристы тоже были в курсе о возможностях своей техники и врассыпную бросились в стороны, как мыши от кота.

Выучив к этому времени уставы и ознакомившись со штатным расписанием немецких подразделений, я уже точно знал, сколько врагов и с каким вооружением нам противостоит. Одна гаубичная батарея – это ровно сто сорок человек. Казалось бы, вдесятером кидаться на такого противника это полное безумие. Но вся эта орава состояла в основном из тыловых команд и служб поддержки. Наверняка оба имевшихся в батарее пулемета уже выдвинули на передовой рубеж, и теперь противник может противопоставить нам только карабины и пистолеты. Даже если враги вдруг опомнятся и мгновенно организуют оборону, то все равно плотность нашего огня будет намного выше. Ну а наличие танка, и не где-нибудь в отдалении, а прямо здесь, на этой улице, делало сопротивление бессмысленным.

Должно быть, все эти рассуждения пришли в голову не только мне. Не зря же всегда считалось, что в артиллерию берут самых умных. Проанализировав сложившуюся ситуацию и трезво оценив свои шансы, орудийные расчеты мгновенно испарились. Секунду назад здесь суетилось полсотни человек, и вдруг все они исчезли, оставив только пару трупов наименее расторопных.

Спешившись и рассредоточившись, бойцы осторожно прошли вперед, внимательно оглядывая каждый закоулок. Хотя мы никого не видели, но это не значит, что фрицев здесь совсем не осталось. Самые отважные из них могли спрятаться и начать стрелять нам в спину. Несомненно, если бы в такую ситуацию попали немецкие пехотинцы, то именно так бы они и поступили. Но у артиллеристов были другие навыки, бесполезные для ближнего боя, и они предпочли просто отойти.