Михаил Королюк - 3. Спасти СССР. Манифестация

- Что, - не поверил я, - ради этого приехал?

- Да нет, конечно, - засмеялась она, - так, по смежным вопросам прислан поработать... Наша, выходим.

Контроль на входе мы прошли быстро: Светлана Витальевна махнула пропуском, дежурный прапорщик нашел меня в каком-то списке, и мы пошагали вперед.

Я с интересом вертел головой. На первом этаже, ближе ко входу, Большой Дом был помпезен, но чем дальше мы углублялись в его переходы, тем все больше он начинал походить на Софьино общежитие: те же разбегающиеся во все стороны длиннющие коридоры с паркетом-елочкой на полу и те же ряды крашеных дверей, разве что освещение получше, да чашечки с пластилином на дверях напоминали о режиме.

Нас проверили еще дважды: на площадке шестого этажа и в самом конце пути, перед входом в небольшой тупиковый отсек. Здесь Светлана Витальевна предъявила какой-то новый пропуск, а я удостоился внимательного разглядывания от серьезного мужчины в штатском.

- Посиди пока здесь, - моя провожатая завела меня в большую светлую комнату на три окна и моментально испарилась.

Вернулась через пару минут с выражением легкого недоумения на лице.

- Какое-то срочное совещание созвали, ждем. Чай хочешь? - и она принялась, не глядя, доставать из тумбочки чайные принадлежности.

Я хмыкнул и подошел к окну. Ниже виднелись зарешеченные окна "Шпалерки" - первой следственной тюрьмы России. Сколько в этих камерах интересных людей посидело: от Ленина с Мартовым до Гумилева с Хармсом... Фамилиями постояльцев назван с десяток улиц города - можно ли найти более явное указание на то, как переменчива порой бывает судьба?

Я взял горячую чашку, несколько сероватых листов бумаги и отсел на уголок большого стола. Сделаю еще одну попытку самостоятельно доказать, что кривая Фрея не является модулярной... Может, сегодня получится?

На какое-то время я выпал из реальности.

- Что это у тебя? - прозвучал женский голос, и я в недоумение оторвался от формул.

Ну, конечно, Светлана Витальевна не могла не засунуть свой любопытный лисий нос в мои записи.

- Математика, - буркнул я недовольно.

- На школьную непохоже, - она даже голову свою вывернула набок, пытаясь разобраться в моих закорючках.

- У меня в воскресенье городская олимпиада... - проскрипел я придушенно.

- А... - выдохнула она с облегчением, - а что в математическую не пошел?

Я со вздохом отложил листы: нет, и сегодня не получится.

- А не хочу... - прислушался к себе и спросил, - а можно нескромный вопрос задать?

- Ну, задавай, - позволила она осторожно.

- Где здесь туалет?

Светлана Витальевна с облегчением фыркнула:

- Пошли, покажу, - не поленилась выйти со мной за дверь и указала рукой в сторону окна в торце коридора, - до окна и направо.

Я двинулся к цели, ощущая на спине ее взгляд. Режимное заведение, ничего не попишешь...

Туалет в этом важном здании был исполнен в привычно минималистической стилистике: белый кафель на стенах, крашенные синей краской кабинки. Я занял одну из них.

Почти сразу же из коридора послышались приближающиеся мужские голоса, и в туалет зашло несколько человек. Дружно зачиркали спички, донеслись звуки первых сладостных затяжек.

"Совещание закончилось", - догадался я и толкнул дверцу, выходя.

- А по китайским иероглифам надо с куратора восточного факультета начать, - выдохнув к потолку дым, начал размышлять вслух один из курильщиков. Затем дернул головой на движение и заметил меня. На лице его промелькнула досада.

Я опустил глаза в пол и попытался превратиться в полупрозрачную тень. Возможно, даже, получилось - когда прошмыгивал мимо, за плечо меня никто не схватил.

"Просто совпаденьице, да?" - хорохорился я про себя, - "паранойя, говоришь?"

Вдох-выдох... Вдо-о-ох... Выдо-о-ох...

"Соберись. Ложится рядом, но пока не в твою воронку. Но очень рядом..."

Я с силой размял ладонями лицо и вернулся в комнату.

За дверью меня встретил звонкий женский смех. На углу стола сидел, наклонившись к разрумянившейся Светлане Витальевне, какой-то чернявый мужчина, и, энергично покачивая ногой, что-то ей жизнерадостно втирал.

- Не помешаю? - вежливо уточнил я.

Светлана Витальевна чуть слышно ойкнула. Чернявый обернулся и недоуменно заломил бровь.

- Георгий Викторович, - начала торопливо объяснять "завуч", - это по теме школьной поисковой экспедиции...

- Понятно, - прервал он и окинул меня цепким оценивающим взглядом.

Дверь за моей спиной распахнулась, и кто-то произнес запыхавшимся голосом:

- Товарищ Минцев, к аппарату! Москва, вторая линия...

Чернявый мгновенно посерьезнел и стремительно, точно крупная хищная рыба, проскользнул мимо меня.

- Закончилось? - уточнил я у Светланы Викторовны.

- Ага, - кивнула та, быстро разглядывая себя в извлеченном невесть откуда карманном зеркальце. Увиденным, судя по всему, осталась довольна - стрельнула сама себе глазами, чуть взбила челку и выжидающе уставилась на дверь.

Та, словно только того и дожидаясь, открылась. Светлана Витальевна чуть заметно посмурнела: вошедший был светловолос. Я узнал одного из курильщиков.

- Добрый день, Андрей, - кивнул он мне и мягко пожал руку, - садитесь. Чайком угостите? - повернулся он к девушке.

Дверь опять распахнулась, и в нее, не заходя в комнату, засунулся Минцев:

- Витольд: все, я полетел докладывать. Работайте строго по планам. Светик - целую ручки, с меня - театр.

- Ловлю на слове, - зарозовелась та.

Он, посерьезнев, посмотрел на нее длинным взглядом, словно запоминая покрепче, потом дверь закрылась.

- Поговорим? - повернулся ко мне Витольд.

- Светлана Витальевна сообщила мне цель беседы. Это не помешает?

Он тонко улыбнулся:

- Это я приказал так сделать. А ты уверен в себе, раз сказал об этом, верно?

- Вам, барин, виднее, - дурашливо ухмыльнулся я.

На лицо психолога наползло озабоченное выражение.

"Ну, а кому сейчас легко..." - подумал я без всякого сочувствия, - "меня бы кто пожалел".

Тот же день, позже

Из Большого Дома я вывалился часа через три - совершенно очумелый, словно все это время меня без перерыва крутило и полоскало в баке стиральной машины. Мне было уже глубоко безразлично к каким выводам придет мозгокрут Конторы. Не будет поисковой экспедиции - и ладно... Найду другие идеи. Размышлять об этом не было ни малейших сил. Хотелось расслабиться и бездумно брести куда глаза глядят. Пусть мелкий дождик холодит разгоряченный лоб, пусть привычно хлюпает под ногами, а в голове не шелохнется ни одной мысли.

Но, оказалось, не судьба...

- Андрей? - окликнули меня, когда я спускался по гранитным ступеням Большого Дома.

Я повернулся. То был Гагарин: в кепке, кургузом плаще, с авоськой в руках.

- Привет, - отозвался я с ленцой. Мысли мои были еще не здесь.