Эдгар Крейс - Контрразведчик Ивана Грозного

Лондон времен правления королевской династии Тюдоров представлял собой совершенно иной вид, чем столица современной Англии, с которой был знаком Николай по тем дням, когда он бывал там в составе спортивных делегаций по многоборью. Идти ему предстояло не по чисто вымытым тротуарам, а лавируя между луж с нечистотами и опасаясь поскользнуться на чем-нибудь нехорошем. А еще нужно было опасаться, чтобы гостеприимные жители города не окатили чем-либо дурно пахнущим с верхних этажей. Такое понятие, как «канализация», в Лондоне отсутствовало напрочь, и чем дальше от центра, тем присутствие нечистот ощущалось все сильнее и сильнее.

Путь Николая лежал к кабаку «Черный бык», где он должен был встретиться с его владельцем. Со стороны посол Московского княжества выглядел как обычный нищий англичанин. Немного поплутав по городу, ему наконец удалось найти деревянное двухэтажное здание, над дверью которого было прибито чучело головы черного быка. На нем восседала здоровая ворона и настороженно поглядывала на подошедшего человека. Не успел Николай приблизиться к двери, как та с шумом открылась и из нее вывалился пьяный матрос. Вслед за ним, громко гогоча, словно перекормленные гуси, вышли еще полдюжины довольных жизнью детей моря. Ворона недовольно каркнула и взлетела в воздух. Тот, кто выскочил первым, остановился, подбоченился и презрительным взглядом окинул одежду Николая. Некоторое время моряк, пошатываясь, стоял и молчал. Затем сплюнул и резко, презрительно произнес на французском:

– Гляньте, английский оборванец прет в кабак! Интересно, на что он себе выпивку будет брать? Наверное, свои грязные штаны будет предлагать хозяину кабака!

Компания загоготала еще громче и, уставившись на Николая, стала тыкать в него пальцами. Каждый из них посчитал своим долгом добавить к сказанному свой нелицеприятный комментарий. Николай благодаря своей матери хорошо знал французский и легко понял матросов. Поэтому он ответил главарю на его же языке:

– Не больший оборванец, чем вы, месье!

Француз хотел еще что-то добавить, но, услышав родную речь, резко замолк и удивленно уставился на Николая. До него даже не сразу дошло, что его фактически обозвали. А когда он все-таки это понял, разразился отборной руганью и полез с кулаками на обидчика, но тот ловко отбил его удар и нанес ответный, отрезвляющий, под дых. Выпучив глаза и беспомощно хватая ртом воздух, француз непонимающе глядел на Николая. Его дружки поняли, что их обижают, и разом ломанулись к нарушителю праздного времяпрепровождения.

Николаю пришлось хорошо поработать руками и ногами, чтобы уполовинить количество атакующих. Разгоряченные французы даже подоставали ножи, и теперь драка сулила быть кровопролитной. Хоть из шестерых на ногах остались лишь только трое, но они еще представляли для Николая опасность, и он хладнокровно отбивался от любителей выпить и подраться. У внезапно подвернувшегося зрелища уже появились свои болельщики – завсегдатаи кабака во главе с его владельцем. Они собрались на просторном крыльце и, как и полагается болельщикам, яростно кричали, стучали ногами и тыкали пальцами в разгоряченных бойцов. Прислуга бегала взад-вперед, так как народу требовалось не только зрелище, но еще выпивка и еда. Владелец кабака довольно потирал руки и грозно покрикивал на своих слуг:

– Что ползаете, словно сонные мухи! Давайте шевелитесь! Видите – люди соскучились по хорошему зрелищу, выпивке и закуске! И стражникам не забудьте налить!

Стражники действительно спокойно стояли и переговаривались на противоположном конце небольшой площади. Они с интересом наблюдали за поединком, и, по всей видимости, драка возле кабака «Черный бык» была обычным делом, и у них здесь был свой денежный интерес.

Николай же крутился как юла. Исходя из своего нового имиджа «нищего англичанина», он оставил все свое оружие во дворце сэра Грешема, и теперь ему оставалось надеяться только на свои навыки и изворотливость. У него не было с собой даже боевого ножа, а лишь небольшой ножик для еды, но он был не в счет. Английская публика в события не вмешивалась, а только подбадривала дерущихся так, как болельщики подбадривают лошадь на скачках. Многие из них даже поставили свои последние деньги. Теперь они с азартом, воплями до покраснения, нервными ударами кулаков по перилам крыльца да руганью до драки с соседом поддерживали своего фаворита. Владелец кабака не упустил возможность дополнительно подзаработать и по такому случаю организовал тотализатор.

Прямо у самого лица Николая блеснуло острое лезвие ножа. Он отклонился назад и, выставив руку, сопроводил прошедший мимо удар. Захватил за локоть француза и резко вывернул ему руку. Раздались хруст, дикий душераздирающий вопль, и еще один противник на время выведен из строя. Но за своего земляка в бой тут же ринулся другой француз. Он с громким криком, выставив перед собой нож, побежал на Николая, но тот развернулся, пропустил мимо себя его острое лезвие и коротким ударом ребром ладони по сонной артерии отключил еще одного бойца французского торгового флота. Остался последний, самый здоровый бугай. Он был что в ширь, что в высоту и чувствовал себя настолько уверенным, что даже отбросил в сторону нож. Болельщики взревели от восторга – им предстояло увидеть бой двух исполинов. Ставки тут же возросли, а нервы игроков накалились до предела. Рев вокруг стоял неимоверный. Двадцать с лишним луженых глоток орали на француза и требовали, чтобы он одолел этого вшивого нищего, ибо они поставили свои деньги не на умение, а на число. Им было плевать, что они единым фронтом выступили против своего земляка-англичанина. Главным для них были деньги. Они сами были готовы ринуться на помощь французу. Но нельзя! Это было нарушением главного правила тотализатора. Ведь все их деньги сейчас находились у владельца кабака, а на его стороне закон. Краем уха они слышали, что за спиной Черного Кромми стояли люди самого сэра Френсиса Уолсингема, а с ним шутки были плохи. Сгинешь, и никто не узнает, где могилка твоя. Поэтому, когда в решающей схватке сошлись матрос-здоровяк и нищий оборванец, все участники тотализатора разом, не сговариваясь повысили свои ставки. Владелец кабака с довольным видом принимал их, одновременно, прищурив правый глаз, с любопытством наблюдал за Николаем.

Здоровяк француз, расставив в стороны руки, медленно пошел на своего противника. Он уже хотел схватить его поперек туловища, чтобы сделать «мельницу», но неожиданно получил удар головой в голову, а затем сокрушающий удар ребром ладони по сонной артерии. У французского бойца мгновенно потемнело в глазах и земля ушла из-под ног. Здоровяк повалился на землю прямо лицом в зловонную лужу. И тут… наступила полная тишина. До этого кричащие и неистовствовавшие завсегдатаи кабака резко замолкли. Они чуть ли не со слезами на глазах глядели на лежавшую в грязной луже свою последнюю надежду стать немного богаче. Через некоторое время раздался общий вздох разочарования, и на Николая уставилось двадцать пар недовольных глаз. Теперь он стал виновником их неудачи. Из толпы вышел самый разгневанный. Он разминал огромные кулачища и зло поглядывал на виновника своего разорения.