Эдгар Крейс - Контрразведчик Ивана Грозного

Графиня ловко соскочила с лошади. Подошла к тушке зайца, пошевелила его носком ярко-красного сапога и, убедившись, что тот мертв, взяла его за уши; резким движением вытащила из его тельца стрелу да подвесила себе на пояс свою добычу. Затем горделивой походкой вернулась к лошади и по-мужски вновь запрыгнула на нее. Пришпорила и поскакала догонять видневшуюся вдали кавалькаду охотников.

– Догоняйте, лорд! А то останетесь в этом диком лесу в одиночестве, а это весьма опасно! Говорят, что здесь водятся огромные медведи! – не оборачиваясь, на ходу крикнула графиня.

Николай посмотрел на то место, где только что сидел удивленный заяц, потом вслед удаляющейся графине и в сердцах сплюнул: «Стерва! Такая действительно может убить и глазом не моргнет!» Пришпорив коня, он сорвался с места и поскакал догонять охотников. Вскоре Николай уже ехал немного позади графини. Та время от времени оглядывалась на него и надменно улыбалась, указывая глазами на убитого зайца. Она явно торжествовала от того, что у нее у единственной сегодня была добыча.

– Сидни, когда наконец вы устроите привал? Я уже сильно устала и непременно хочу отдохнуть! – надменным тоном крикнула графиня наместнику, ехавшему впереди колоны охотников.

Сэр Сидни лишь оглянулся на графиню, но ничего не ответил, а спустя некоторое время отдал распоряжение своему управляющему. Тот, не мешкая, стал приглядывать удобное для отдыха место. Вскоре оно нашлось, и группа расположилась на небольшой полянке, недалеко от тропинки. Расстелили на земле толстые персидские ковры. Загонщики развели костер. Достали съестные припасы и устроили импровизированный обеденный стол.

– Хочу горячего заячьего бульона! – капризно надув губы, произнесла графиня и кинула к ногам управляющего небольшую тушку зайца. – Только я одна среди всех вас сегодня с добычей! А еще охотники называетесь! Но подстрелить в лесу дичь только я одна из вас всех и смогла!

Управляющий приказал загонщикам, и уже через четверть часа на костре варился заячий бульон, наполняя лес ароматными запахами. Сидни, полулежа на ковре, рассуждал об особенностях охоты на медведя, в которой он, по его утверждению, неоднократно принимал участие. Вскоре нудные рассуждения наместника графине надоели, и она, объявив, что скоро вернется, отошла в сторону и скрылась за ближайшими деревьями. Мужчины деликатно отвернулись, сделали вид, что их это совершенно не касается, и продолжили свои неторопливые охотничьи байки.

Неожиданно послышался медвежий рев, и тут же из-за деревьев с криками о помощи выскочила графиня, а за ней на четырех лапах, переваливаясь с боку на бок, семенил здоровенный медведь. Несмотря на всю свою внешнюю неловкость, тот передвигался достаточно резво и быстро нагонял беглянку. Графиня споткнулась о корягу и растянулась на земле во весь рост. Медведь был уже всего в каких-то десяти шагах от цели. Он резко остановился, встал на задние ланы. Покосился на сжавшуюся в комок графиню, подняв голову к небу, и оглушительно зарычал. Затем стал медленно приближаться к ней. Присел на задние лапы, сгруппировался. Теперь было понятно. Еще мгновение, и он прыгнет, чтобы всей своей массой обрушиться на несчастную женщину. Охотники как завороженные глядели на развернувшееся у них на глазах действо и ничего не успевали предпринять. Арбалеты у всех были разряжены и лежали в стороне, а пока их возьмешь да зарядишь, медведь успеет разорвать графиню на части не один раз. Сидни, закусив губу до крови, смотрел на тонкую фигуру лежащей на земле женщины и чуть ли не плакал. Он порывался встать и тут же опять садился на место. Все, что он мог, – это только заламывать руки от беспомощности. Его любимая борзая, с которой наместник всегда выезжал на охоту, находилась возле своего хозяина и в бой с косолапым вступать не торопилась. Она лишь изредка негромко лаяла в его сторону, но медведь даже не обращал на нее совершенно никакого внимания.

Когда Николай услышал рев медведя со стороны леса, где за деревьями скрылась графиня, он сразу почувствовал неладное и вскочил на ноги. Как-только медведь вслед за графиней выскочил на поляну, он одной рукой схватил из костра горящую головешку, а второй вырвал из земли заостренную рогатину, на которой держалась перекладина с кипящим котлом. Тот перевернулся и упал в костер, заливая его заячьим бульоном, а Николай уже летел навстречу медведю с горящим поленом в одной руке и рогатиной в другой. Зверь, увидев бегущего на него человека, так и остался в положении изготовки к прыжку. Он недовольно оскалил пасть и угрожающе зарычал. Николай был уже в нескольких шагах от него, когда медведь выпрямился во весь рост и тоже пошел на него. Зверь оказался высок и могуч. Медведь чувствовал в себе силу, и он был хозяином леса. Николай же был на голову ниже его, и поэтому хищник посчитал его достаточно легкой добычей. Медведь раздраженно махнул лапой, но промахнулся. Николай ушел от опасного удара в сторону и ткнул горящим поленом в открытую пасть. Пламя опалило медведю морду, что еще больше разозлило зверя. Он взвыл от боли и кинулся всем телом вперед на противника, но Николай успел выставить перед собой заостренную рогатину. Крепко держа двумя руками импровизированное оружие, он упер другой конец о свою грудь. Вовремя. Почти что в полтонны весом чудище само себя насадило на острие рогатины. Николая же под действием веса царя леса сбило с ног, и он оказался прижатым его тушей к земле, но благодарил Бога, что предусмотрительно надел перед охотой кольчугу славного московского кузнеца. Она сберегла его от неминуемой гибели. Рогатина соскользнула с кольчуги и воткнулась в землю, а когти хищника скребли по ней, но так и не смогли пробить ее насквозь. Николай с трудом удерживал одну из лап медведя, а второй рукой в это время изловчился и достал из ножен боевой нож. Недолго думая, он всадил его прямо хищнику в сердце. Медведь в последний раз дернулся, издал слабый затухающий рык и замолк. Теперь мертвый царь леса всей своей массой прижимал Николая к земле.

Только через несколько минут к схватившимся в смертельной схватке человеку и хищнику подошли охотники. Они ходили кругами, охали, ахали, цокали от удивления, но ничего не предпринимали. Они еще до сих пор опасались мертвого хищника.

– Вы бы медведя с меня хотя бы стащили! – выдохнул Николай.

– Живой! Смотрите, московит-то живой! – радостно закричал Сидни и тут же принялся энергично командовать своими людьми.

Не прошло и четверти часа, как им все-таки удалось стащить с Николая тяжеленную тушу медведя. Николай пошатываясь встал на ноги, болела грудь, а Сидни посчитал своим долгом еще толкнуть речь в честь победителя в смертельной схватке с царем леса. Слава богу, ему хватило ума не затягивать ее. Потом долго проверяли наличие и целостность костей героя, но когда убедились, что вроде бы все обошлось, то закатили пир. Снова торжественные речи и море вина. Хотя, море не море, но бочонок доброго вина Сидни с собой прихватил. Охотники уже давно позабыли про перевернутый котелок с потрошками зайца. Теперь все только и делали, что произносили здравицы в честь победы Николая да пили. Графиня же даже не соизволила поблагодарить его за свое спасение. Она сидела в стороне и тоскливо смотрела на сиротливо лежащий в потухшем костре котелок. О ее добыче никто и не заикнулся. То ли от обиды за испорченный бульон, то ли еще по какой-то причине, но она злобно смотрела на победителя, с серебряным кубком в руке стоящего в окружении охотников. Николай как раз в это время обернулся. Острый, колющий взгляд графини чуть ли не прожигал его насквозь, но герой только улыбнулся. Ему сейчас было просто хорошо, и его нисколько не волновали переживания графини. Он их просто не видел. Если бы не тень от деревьев, то он бы заметил, как глаза женщины горели от злобы.