Михаил Алексеев - Воскресное утро. Книга вторая (СИ)

Через минуту экипаж был уже под броней, и танк двинулся на помощь Баранову.

После потери орудия и подхода танка на помощь русским автоматчикам немцы стали отходить.

Минут через пять по рации последовал доклад, что второй взвод вышел к мосту и ведет бой с противотанковыми пушками, замаскированными на другом берегу. Туда же подтягивалась вся рота.

Пока Смирнов прибыл к месту боя, танкисты подавили немецкие позиции огнем и первые машины уже переходили по мосту на северный берег. Но у моста горела тридцатьчетверка его роты. По докладу командира взвода экипаж уцелел, хотя трое, включая командира танка, получили ожоги при тушении танка.

Сопротивление гарнизона было подавлено, и пехота мотострелкового батальона начала проводить зачистку городка от уцелевших и спрятавшихся немцев.

А подразделения усиления передового отряда занимали позиции для круговой обороны Ужвентиса. Смирнов один взвод тридцатьчетверок оставил на северном берегу и сам остался тут же: мост был важнейшей их задачей.

Когда танки заняли позиции в палисадах городских окраин, сходил посмотреть, из чего сожгли тридцатьчетверку его роты. Удивился, увидев вместо ожидаемой «ахт‑ахт» самоходку с пушкой калибром явно больше 50мм, но не восьмидесятимиллиметровку. Такие ему еще не попадались. После этого осмотрел еще дымившуюся тридцатьчетверку. Судя по всему, первый снаряд попал в двигатель через бортовую броню, но механик сумел повернуть танк лобовой броней к противнику за счет инерции тяжелой машины. После чего начался пожар и экипаж машину покинул. Тушили они танк штатными огнетушителями через верхние жалюзи. Но немцы добили танк. И что не понравилось Сергею — в лобовом листе корпуса и лобовой части башни он увидел два пробития бронебойными болванками. Если бы экипаж не покинул машину из‑за пожара, танкисты, вероятней всего, погибли бы.

Посмотрел направления выстрелов: стреляла именно та незнакомая самоходка. Расстояние — метров 500–600.Озадаченно поскреб пятерней в затылке — не слышал он еще о таких орудиях. Потом, поразмыслив, понял, что все правильно: Красная Армия явно имеет преимущество в качестве танков, следовательно, немцы должны были озаботиться ответными мерами. Вот это одна из них.

Пауза длилась недолго. Сергей только успел собрать командиров взводов и показать пробоины на сгоревшей тридцатьчетверке. Примерно через час после взятия городка загрохотало со стороны северного боевого охранения. Все заняли свои места, командиры взводов побежали к танкам. Немцы приблизительно знали силы советского отряда и верно определяли его задачу, поэтому начали без обычной разведки — времени на это у них не было.

Атаковал город примерно мотопехотный батальон, усиленный танковой ротой и артдивизионом. Пауза между боестолкновением их головной походной заставы с нашим охранением определялась временем развертывания их артиллерии. И как только на окраины города упали первые пристрелочные снаряды, они атаковали. Сил у них хватало, поэтому части пехоты, поддержанные танками, ударили в лоб по северному участку обороны, а пехота без танков переправилась через невеликую речку восточнее и западнее города и попыталась нанести удары по флангам. И тут их ждал неприятный сюрприз: с южной окраины города нанесла удар батарея гвардейских минометов, чем практически сорвала атаку пехоты, наступавшей за танками. Немецкие же танкисты поступили по правилам: попав под артобстрел, увеличили скорость и остались одни. Хотя это мало что меняло в их судьбе. Их «троечки» еще не встречались с последней моделью тридцатьчетверки. Через десять минут на поле чадило более десятка братских могил немецких экипажей. Всего четыре танка успели избежать этой участи. Экипаж Смирнова отметился двумя подбитыми. Пехота, посланная для фланговых ударов, также не добилась успехов. Поняв, что ни отбить городок, ни взорвать мост не удастся, немцы попытались разрушить его артиллерией. Но без корректировки результат мог быть всего лишь в пределах случайности. К тому же им активно противодействовала батарея М‑30. Хотя в этом случае у немцев шанс был: одной батарее на не оборудованных позициях справиться в контрбатарейной борьбе с дивизионом было нелегко. Выручила вызванная еще в начале боя авиация. Сначала девятка бомбардировщиков сделала два захода на позиции немцев и сразу же их сменила шестерка штурмовиков, более обстоятельно занявшаяся противником. После этого такой элемент вооруженной борьбы, как артиллерия, у противника исчез. Немцы отошли и начали готовить позиции, перехватывая дорогу из города на север.

А дальше…Последующие несколько часов немцы пытались атаковать городок с разных направлений — их резервы подтягивались из соседних гарнизонов. Выручало то, что подход их был разновременным. Но координация их усилий было лишь вопросом времени. Смирнов мотался с одного фланга на другой, усиливая своим танком оборону. Самой опасной оказалась атака с юго‑запада. Боевое охранение, выставленное на дороге, было очень быстро сбито с позиций, и немецкая мотопехота, поддержанная штурмовыми орудиями, атаковали позиции нашей артиллерии. И тут же немцы пошли в атаку с других направлений.

Сергей примчался на позиции с резервным взводом пехоты на броне, когда уже изрядно поредевшие расчеты пушкарей, развернув стволы гаубиц на прямую наводку, отбивались от наступающих немцев. Смирнов, сбросив пехоту, атаковал противника. Вслед ему выскочили две оставшихся «сушки». Первым же выстрелом его наводчик зажег штурмовое орудие. «Сушки» с коротких остановок били осколочными по пехоте, заставив ее остановиться и залечь. Артиллеристы, почувствовав помощь, ударили по бронетехнике и просто развалили две немецких самоходки. Немцы дрогнули, и тридцатьчетверка Смирнова возглавила контратаку

Через два часа после этой контратаки к городку подошли передовые подразделения дивизии, и война для передового отряда на какое — то время закончилась. Но гвардии старший лейтенант Смирнов этого не видел. Он, обожженный и контуженный, со множественными осколочными ранениями, лежал без сознания в палатке батальонного медпункта в ожидании эвакуации в госпиталь. Последнее, что он отрывочно помнил, — это убегающая немецкая пехота, пятящиеся немецкие самоходки, потом удар, как молотом, по броне и темнота. Еще короткий миг — он задыхается от дыма горящего танка, тянется рукой к люку, открывая его, но сил подняться уже нет. Он смотрит в голубое небо в люке и чувствует, как вдруг постепенно перестает слышать все вокруг, как будто кто‑то невидимый крутит ручку регулировки звука. И вслед за этим сереет небо и пропадают краски, все становится черно — белым. И лицо пехотинца в каске, появившегося в проеме люка и что‑то кричащего, тоже черно — белое. И тот, невидимый, кто только что выключил звук, теперь крутит настройку изображения, и все вокруг начинает темнеть. Последнее, что еще увидел Сергей, — это тянущиеся к нему руки пехотинца. И все. Чернота.