Мишель Рут - Колдоискатели (СИ)

— Боюсь, вы обратились не по адресу, — дипломатично ушёл от ответа профессор. — Это лучше в церкви…

— Мы там были! Но кто ответит на вопросы об устройстве мира лучше, чем учёные, которые изучают этот самый мир и его законы?

— Тогда обратитесь к физикам, химикам…

— Они не понимают по-русски! — я махнула рукой на дверь, за которой где-то были искомые профессора. Видя, что наш преподаватель встаёт, я запаниковала — неужто разговор окончен?!

— Демжис, ну сделай что-нибудь! Скажи ему!

— Что? — мрачно ответил колдун. — Ты всё правильно говоришь. Только он не физик.

Профессор Матьяж вытаращился на нас, как на нечто изумительное, и аж подался вперёд.

— Позвольте… На каком языке вы сейчас говорили?

— А? — я растерянно оглянулась на Демжиса.

— Ты невольно обращаешься к жителям моего мира на нашем языке, так моя мать тебя зачаровала.

— А что такое? Профессор Матьяж?

Тот снова шлёпнулся на стул, во все глаза глядя на нас.

— Я никогда не слышал подобного языка, понимаете, никогда! Удивительный звуковой строй… Откуда ваш молодой человек, говорите?

— Издалека, — уклончиво ответила я. Разговор принимал нежелательный оборот. — Что же, раз вы ничем не можете нам помочь, мы, пожалуй…

— Как же, могу, очень даже могу! — замахал руками Матьяж. — Агата, будь добра, позови сюда профессора Драгана и профессора Томаша. И профессора Клемена, если он ещё здесь, тоже пригласи. Я буду вашим переводчиком для них. Вы затрагиваете действительно интересные вопросы, и признаться, каждый мыслящий человек желал бы получить на них ответы…

Демжис удивлённо наблюдал резкую перемену настроения профессора.

— Чего он от нас хочет?

Я пожала плечами.

— Интеллигентных людей не поймёшь.

Когда помощница профессора Матьяжа привела с собой трёх преподавателей, на столе уже было расчищено место, извлечены из шкафов разномастные кружки, электрический чайник закипал, а профессор выставлял из недр стола пачку чая, банку ароматного кофе, коробку шоколадных конфет и бутылку пятизвёздочного коньяка.

— Благодарности от студентов. Что делать, не запретишь же им… Настя, Демжис, знакомьтесь: профессор физики Драган…

Низенький, осанистый мужчина с седыми остатками волос вокруг лысины степенно кивнул и сел за стол.

— Профессор химии Томаш…

Худощавый, морщинистый мужчина с острым взглядом без церемоний протянул к коньяку руку с длинными тонкими пальцами.

— И профессор биологии Клемен.

Кареглазый живчик улыбнулся и отсалютовал нам чашкой.

Пока Матьяж переводил коллегам цель нашего с Демжисом визита, чашки наполнились чаем и кофе, в который преподаватели по вкусу добавляли коньяк. Видно, тяжёлая у них работа, если после лекций приходится так расслабляться.

Выслушав, физик наклонил голову и заговорил, звучно, но неспешно, так что Матьяж успевал переводить его речь почти синхронно:

— Разумеется, мы изучаем законы материи, её происхождение и свойства. Но я вас разочарую — никаких подтверждений существования богов или сверхъестественных сил мы не нашли. Верующие физики существуют только на страницах брошюрок свидетелей Иеговы и иже с ними, но лично я ни одного верующего коллеги не встречал.

— И что же, мир и жизнь возникли сами собой? — мне уже и правда было интересно.

— Возможно, что некие существа, находящиеся на неизмеримо высшем уровне развития, чем мы, создали нашу Вселенную — «зажгли» Большой взрыв. Но если мы достигнем такого же уровня развития, то сможем и сами, в свою очередь, создать свои миры, для которых тоже будем являться в каком-то смысле богами.

Я помолчала, пытаясь усвоить информацию и как-то связать её в голове с темой наших с Демжисом поисков. Краем глаза покосилась на моего волшебника, и чуть не поперхнулась чаем: он незаметно подливал профессорам в чашки больше коньяка! Перехватил мой взгляд, убрал руку и хитро подмигнул.

— Но магия, — я вернулась к теме, — это тоже определённые действия, которые вызывают определённые результаты. То есть, тоже какие-то законы…

Профессора со снисходительной усмешкой слушали перевод моих слов. Химик, Томаш, до тех пор слушавший, кашлянул и заговорил скрипучим голосом. Матьяж перевёл:

— Деточка! Всё на свете имеет причину и следствие. Что до магии — я её каждый год показываю первокурсникам. Бесцветная жидкость становится малиновой, а потом опять бесцветной. Чем не колдовство?

— А можно посмотреть? — заинтересовался Демжис.

Согласие профессоров можно было объяснить только изрядным количеством коньяка — бутылка уже почти опустела. Мы прошли несколько извилистых коридоров и вошли в просторную пустую аудиторию. Длинные столы под стенами были уставлены колбами, пробирками, держателями и прочей всячиной из репертуара «сумасшедший учёный».

Томаш скрылся в подсобке и вернулся с несколькими пузырьками. Взял две колбы, налил в них что-то прозрачное, на вид вода водой. Но стоило ему капнуть из одной колбы в другую, как прозрачная жидкость вмиг стала пурпурной.

Разумеется, этот опыт я помнила ещё со школы, но Демжис был впечатлён. Жмурился так и эдак, во все глаза глядя на пробирки.

— Щёлочь и фенолфталеин, — скучающе прокомментировал химик. — Но стоит мне капнуть туда кислоты…

Он капнул в пробирку немного из третьего пузырька, и жидкость снова стала прозрачной.

— Демжис, ну что? — горячо зашептала я. — Это похоже на твою магию?

Демжис был озадачен.

— Скажите, — обратился он к Томашу, — а если бы вам понадобилась синяя жидкость?

— Тогда надо взять краситель. — Профессор флегматично убрал химикаты и посуду.

— То есть всё равно надо что-то взять. А единственно силой мысли? Своей волей трансформировать материю?

— Я провёл множество опытов, — вмешался в разговор биолог, до того смаковавший напиток в прихваченной с кафедры чашке. Видимо, чашка опустела. — Но то, о чём вы говорите — душа и тому подобное — не видел никогда.

— А пресловутые двадцать один грамм… — начала я.

— Это лишь физиология. Если человек думает что-то сделать, у него есть только один способ перевести мысли в реальность — своими руками. Действиями. Ик!

Последняя чашка, кажется, была лишней.

— И неужели вы никогда не видели ничего чудесного? Почему о нём столько говорят? Так поклоняются высшим силам…

— Это вам к психологу, — сочувственно посоветовал биолог.

— Или к нашему культурологу, — добавил химик, и все, даже флегматичный физик, заухмылялись.

— Так что спасибо за увлекательную беседу, — подвёл итог физик.

Профессор Матьяж распрощался с коллегами и повёл нас обратно.

— А ведь культуролог — это мысль! Давайте зайдём к ней.