Валерий Большаков - Однополчане. Русские своих не бросают

Вождь только отмахнулся.

– Значит, мы можем разбомбить немецкий «форт»?

– Разбомбим, товарищ Сталин!

Иосиф Виссарионович удовлетворенно покивал.

– А ви, товарищ Исаев, что скажете?

Марлен приподнялся – и сел обратно, послушный мановению руки вождя.

– Мы больше по электронике, товарищ Сталин. Собрано несколько мощных станций радио-помех, которые будут напрочь забивать связь у немцев. Как бы ни старались их радисты, как ни меняли бы частоты, ничего у них не выйдет. Самое сложное заключалось в том, чтобы сделать аппаратуру достаточно компактной и легкой. В итоге мы разместили станции в кузовах «ГАЗ-ААА» и «студеров»… «Студебеккеров». Первый отдельный радиодивизион спецназначения уже создан, наши гоняют ребят, а те головастые, мигом до всего доходят, так что, думаю, уже на ближайшей неделе можно будет формировать второй радиодивизион. В то же самое время мы под расписку передаем частям 8-й армии новые рации на полупроводниках – мощные и легкие, совсем мало потребляющие электричество. Новые площади на заводе имени Коминтерна уже отстроены, спасибо Виктору Тимофееву, так что радиостанции пошли в серию. А они самые нужные – низовые, для танков и самолетов, для отдельных взводов пехоты. В общем, к бою готовы!

В тот же день операция под кодовым названием «Полярное сияние» была утверждена. Сталин недолго искал подходящее определение – проявив юмор, он попросту перевел немецкое «нордлихт» на русский.

Переход в наступление ожидался в двадцатых числах апреля. Памятуя, что ледоход в Приладожье начинается в середине месяца, время было выбрано не лучшее – в вешнюю пору те места настолько топки и слякотны, что даже танк может утонуть в грязи. Однако и немцы находились в том же положении. А русские тщательно подготовились к штурму.

Домой Марлен вернулся поздно, хотя в его понятиях комната в коммуналке не являлась домом. Разве что временным пристанищем.

Исаев и прочие «гости из будущего» занимали весь третий этаж в левом крыле одного из зданий ИРЭ. Это был темноватый коридор, по обе стороны которого располагались довольно обширные комнаты с высоченными потолками.

С помощью ширмы Марлен выгородил «спальный отсек» с огромной кроватью. Поставил в углу не менее громадный шкаф, творенье неведомого краснодеревщика. И диван поместился, и стол, и верстак. А полуразрушенную печку Исаев переделал в камин. С этим, правда, помог дед Трофим, осанистый дворник и, как оказалось, весьма приличный печник.

Надо ли говорить, что на новую жилплощадь Марлен въехал не один, а с Наташей. Оформлять отношения Исаев спешил не слишком, но девушка и сама придерживалась похожего мнения, хоть и по иной причине – война же идет, какая уж тут свадьба. Вот победим фашистов, тогда и сыграем…

Марлен полностью поддержал Наташу, а девушка смеялась – ее, дескать, сейчас не прозовешь «невестой без места»! Есть в паспорте отметка о постоянном месте жительства, да не где-нибудь, а в самом центре Москвы, на улице Герцена!

Исаев похмыкал, толкая створку – это так приятно, оказывается, когда ты приходишь, а тебя за порогом встречают. Аккуратно прикрыв дверь за собой, отсекая говор и шум из коридора, Марлен окунулся в привычные запахи тепла и уюта – духами попахивало, прогоревшими дровами, чуть-чуть нафталином, но все забивал непередаваемый аромат свежесваренного борща.

– Привет хозяюшкам! – весело приветствовал хлопотавшую у электроплитки Наташу.

Девушка живо обернулась и, держа в одной руке половник, а в другой – головку чеснока, подставила щеку. Целуй!

Ну потом сразу дошло до губ и прочих частей тела, не слишком прикрытых халатиком.

– Вот уроню ополовник, будешь знать! – пригрозила Наташа, и Марлен отстал. – Садись, сейчас кормить буду.

– И что бы я без тебя делал? – умилился Исаев.

– Что бы я без тебя делала… – вздохнула – девушка и отложила столовый прибор. Мешать будет…

Никто не собирался приурочивать дату наступления на день рождения Ленина, просто так сошлось.

22 апреля, в два часа ночи, с аэродромов поднялись самолеты-разведчики «Ту-2Р». Над Синявинскими высотами они сбросили на парашютах несколько радиомаяков и покружились, точно фиксируя, куда те приземлились.

Радиомаяки отцепляли парашюты с помощью пиропатронов на высоте, метрах в пяти-десяти от земли, и совершали довольно-таки мягкую посадку на воздушных амортизаторах. Правда, никакой ламповый прибор ее не выдержал бы. Полупроводники – другое дело.

Два маяка перевернулись, один утонул в болоте, но остальные пять четко выдали пеленг. Теперь, ориентируясь по их радиолучам, бомбовозы могли накрывать цели даже ночью. Что они и сделали.

Две девятки четырехмоторных «Пе-8» взлетели ровно в три ноль-ноль и взяли курс на Синявино. Еще на подлете радиопеленгаторы «подсказали» штурманам-бомбардирам, операторам планирующих бомб УБ-500, куда слать «подарки».

– Сброс! Запуск!

Самолет вздрогнул, выпустив «изделие» – обтекаемую авиабомбу с крестообразным крылом в средней части корпуса и коробчатым управляемым оперением на хвосте.

УБ оседала, продолжая полет, и понемногу разгонялась, полого пикируя и уходя вперед. В хвосте планирующей бомбы вспыхнула фара, сразу выделяясь во тьме, и оператор мигом подал команду – «влево».

Приняв приказ по радио, УБ подработала рулем направления. На испытаниях оператор мог корректировать точку падения боеприпаса, с круговым вероятным отклонением в десять-пятнадцать метров.

Сброшенная с высоты семь тысяч метров на расстоянии пяти километров до цели, бомба пролетала это расстояние за полминуты. Ну, может, секунд за сорок. Тут главное – не упустить ее…

Фара померкла, зато разгорелся красный светодымовой трассер. Точно, точно подходит!

…Немецкий часовой прислушался: в вышине гудели моторы. Бомбежка, что ли? Да нет, кажется, мимо пролетают… А после до него донесся нараставший свист. Фриц, вернее, Ганс забеспокоился, заметался, бросился на землю…

Управляемая бомба промелькнула совсем рядом, протыкая прочную бетонную стену, как спица клубок пряжи. Холодный грунт сотрясся, а в следующее мгновенье на месте дота разверз-лось жерло. С грохотом, озаряя всю высоту ярчайшей вспышкой огня, разлетелись куски бетона. Секунду спустя стала «извергаться» высота напротив.

Лишь одна бомба разорвалась на склоне ниже укреплений, все остальные накрыли свои цели, пробивая и разнося железобетонные конструкции, расшвыривая блиндажи и дзоты.

Гарнизон забегал, подгоняемый лающими командами полуголых офицеров, а неведомая смерть, приносившаяся из мрака, лупила и лупила по позициям, высвечивая метавшихся людей, кувыркавшиеся орудия, тучи дыма и пыли.