Михаил Маришин - Звоночек 4

Треск и два удара по машине заставили меня нажать на тормоз и сбросить скорость. Поломка какая? Нет, в зеркало заднего вида я заметил поднявшуюся их наметённого на льду сугроба человеческую фигурку в белом маскхалате. Следующую мысль, пришедшую мне в голову, я потом считал одной из самых дурацких в своей жизни, но дуракам везёт. Вид человека на морозе и вдали от берега вызвал у меня желание помочь ему и подбросить до ближайшего жилья. Ага, тот только этого и ждал. Разворачиваясь и вынужденно выехав в снег за пределами накатанной дороги шириной метров пятдесят, я увидел, что «несчастных» на самом-то деле четверо, к тому же, они вооружены. Характерные круглые магазины выдали с потрохами пистолеты-пулемёты «Суоми», один из которых был направлен в мою сторону. Правда, сосед стрелка, протянув руку, тут же пригнул оружие к земле, не давая стрелять.

В любом случае, предлагать помощь расхотелось, я остановился, а Грачик рядом принялся листать ни разу не пригодившийся нам пока разговорник. Люди побежали к нам, сокращая изначально примерно стометровую дистанцию.

— Анна перикси! Пудоттакаа асеенне!!! — проорал, приоткрыв со своей стороны дверь и чуть высунувшись, Грачик.

— Сдаавайтесь! Выходиите из маашины!!! — прилетело в ответ и двое из четырёх подняли стволы, в то время как другие, чуть разойдясь в стороны, чтобы не перекрывать обстрел, продолжали бежать.

— Это диверсанты, — буднично сказал мой радист, захлопывая бронированную дверь. — Давите их, товарищ дивинженер. Я им сдаться предложил, они не послушались. Сами виноваты. Только не стойте, а то вдруг у них гранаты есть.

Любой испанец или португалец, истинный ценитель корриды, если бы мог знать то, что произошло дальше, вырвал бы себе всю шерсть из подмышек от того, что не видел представления собственными глазами. Резко бросая сцепление и давя в пол газ, я быстро перебрасывал передачи, разгоняя своего «Тура», нацеливаясь в крайнего левого «тореадора». Тот попытался увернуться, бросившись в сторону, но я всё же ударил его бампером по ноге. Остальные принялись от души палить, стараясь, однако, не повредить мотор и колёса, целясь в боковые окна. На бронестёклах появились три-четыре отметины, что-то попало в двери и попортило внешнюю обшивку, но мы были неуязвимы. Следующие десять-пятнадцать мнут я носился под обстрелом кругами и далеко не с первой попытки, но задавил или сбил всех, кроме одного, самого вёрткого. Его, запыхавшегося, бывшего уже не в состоянии точно стрелять в ответ, срезал Грачик из своего ППШ.

И тут я совершил вторую глупость. Вместо того, чтобы покататься по поверженным врагам для верности, сам вышел из машины с пистолетом. Трофеев захотел. Обыскал одного, живого, но без сознания, забрал «Суоми» и похожий на «Парабеллум» пистолет, гранат не нашёл, подошёл ко второму, но тот, с переломанными ногами, до последнего прикидывался трупом и лишь когда я приблизился, перевернулся и выпалил в меня короткой очередью. Я успел и сместиться в сторону, и попасть в него из «Браунинга», но свою пулю в бедро всё-таки поймал. Увидев это, Грачик, молча отстрелялся из ППШ по всем, кто лежал в маскхалатах на льду, не забыв и того, которого я разоружил.

— Ну что же вы так, товарищ дивинженер? — спросил он сокрушённо, подходя и доставая перевязочный пакет, пока я перетягивал ногу жгутом. — Вот так ладно, — спустя пару минут сказал он, глядя на наложенную поверх штанов повязку. — Давайте я вам дойти помогу.

Посадив меня в машину, мой ординарец собрал оружие, свалив его на заднее сиденье и приволок немного замёрзшей копчёной рыбы из найденной неподалёку волокуши, рядом с которой нашлись и лыжи.

— Выкинь, нам ни к чему, — приказал я, бросив взгляд на еду.

— Да я только показать! — даже обиделся Грачик от того, что я подумал, будто он хочет меня этим накормить. — Еды у них всего ничего. И как они здесь оказались?

— Как-как! Мы примерно напротив Котки. Через залив — Эстония. Хоть наши гарнизоны там и стоят, но всё же не СССР. Пока. На машине они бы туда через залив и смылись. Не повезло им, что на мой замаскированный броневик нарвались.

— Куда мы теперь, товарищ дивинженер? Вернёмся или всё же в Хельсинки?

— Давай, Грачик, рули на запад, туда, кажется, ближе.

Добравшись до финской столицы я, разумеется, сразу же попал в руки медиков и о службе речь уже не шла. Вокруг моей персоны, хотя ранение-то было не самым тяжёлым, пуля прошла навылет, сразу поднялась суета, собрался целый консилиум военврачей, признавший меня годным к перевозке и решивший отправить утром следующего дня самолётом сразу в Москву. Подальше от себя, чтоб не нести ответственности за состояние здоровья товарища Любимова, умудрившегося, несмотря на прямой приказ комфронта не соваться дальше дивизионных штабов, поучаствовать в перестрелке. Хорошо хоть Кожанов выкроил время и навестил меня поздним вечером. У меня было что ему сказать. 20 декабря в Ленинград пришло японское судно «Касино», водоизмещением в 11000 тонн, которое не могло подняться по уже вставшей реке за Литейный мост к Металлическому заводу, чтобы оставить там свой груз. Проблема оказалась такой важной, что решением её озадачили меня, как человека всегда находившего способ извернуться. Но когда я узнал о содержимом трюмов, мне, прямо скажу, поплохело. Башня линкора «Ямато» и четыре пушки, три из которых 460-миллиметрового калибра и ещё одна 480-миллиметрового! Первое, что возникло у меня в голове, был вопрос «Зачем?!» А немедленным решением — отправить барахло обратно, пока не замёрз залив. Увы, одного меня для этого было мало, нужна ещё чья-то, обязательно авторитетная, поддержка и кроме Кожанова, пожалуй, помощи ждать было неоткуда. Нарком Кузнецов к линейным силам дышал неровно и убедить его было бы попросту невозможно.

— Невозможно, — отрезал Кожанов в ответ на мои уговоры. — За это уже сполна уплачено. Собраны деньги по партии, начато проектирование линкора под такие башни. ЛМЗ получил заказ скопировать их. Большевик — орудия. Понимаешь, как далеко всё уже зашло. К тому же, инициатива САМОГО!

— То есть как уплачено? Чем? Кто-то, помнится, убивался из-за чрезмерных расходов на войну с финнами!

— Деньги здесь не причём. Японцам интересны авиадвигатели и зенитные мотор-пушки. Нам — линкорное вооружение. Обменялись.

— Вы что же, отдали им секретные разработки за какой-то бесполезный хлам?!! — взбесился я и чуть не вскочил, несмотря на рану, на ноги.

— Во-первых, за уникальную артсистему. Во-вторых, запорожские моторы у нас не самые лучшие, а «гатлинги» и так уже у всех на слуху.

— Какая разница! Там принципиальная схема важна!

— В любом случае, дело сделано. Курс на расширение сотрудничества с Японией взят партией в пику американцам, объявившим нам эмбарго сразу после польской провокации, не потрудившись выяснить истину. Они, кстати, и сейчас на нас ещё гавкают, пасквили в своих газетёнках печатают. Ты же не будешь выступать против линии партии?