Марик Лернер - Колонист

— Любые долги, сделанные одним из супругов до бракосочетания, — продиктовал условие, — нельзя востребовать со второго, и кредиторы должны обращаться к взявшему кредит.

Она слегка улыбнулась и кивнула. Вполне понятно его нежелание вешать себе на шею ее расходы. Особенно если в промежутке до свадьбы пробежится по дорогим салонам и назаказывает модных вещей из Парижа. Ведь будущий супруг берет обязательства по ее содержанию после свадьбы, а не заранее.

— Насчет детей…

Она еле заметно повела головой отрицательно, правильно поняв заминку. Еще не хватает кукушонка в собственном доме. Не в беременности причина срочности. Вслух ничто не прозвучало, как и положено среди воспитанных людей. Тем не менее достаточно ясно дала понять. В очередной раз Ричард убедился: умная.

— Тогда не вижу проблем. Старший сын получит плантацию, размер содержания остальных можно обговорить, когда речь пойдет о конкретном соглашении. Полагаю, половину нынешнего, — тут было выделено интонацией, — дохода будет справедливо выделить в вашу пользу, а разницу разделить согласно количеству детей. Сегодня все равно точно не скажешь.

— Половина, — поморщив носик, сказала она. — Я предпочитаю точную сумму.

Действительно умная. Неизвестно, в какую сторону муж науправляет, да и стоимость продукции вдруг может упасть. Она в любом варианте внакладе не останется.

— И какую же?

Хорошо, что привык к свисту пуль и не очень пугаюсь, подумалось ему. Даже в лице не изменился. Аппетиты у нее! Не табаком по весу или еще как, а исключительно звонкой монетой, которой и так вечно недостаток, а сейчас в колониях и вовсе подскочила в стоимости. И все же…

— Боюсь, в данном отношении, — произнес, старательно сохраняя невозмутимость, — предварительные обещания будут излишне опрометчивыми. Если не затруднит, я пришлю к вашему управляющему своего человека, и тот выяснит фактическое положение дел. Тогда и вернемся к этому разговору.

— Это такой рыжий, дурно воспитанный и плохо говорящий на франкском?

— У него есть другие крайне полезные качества.

— Да? По мне, страшно похож на вора. Эти вечно бегающие глазки… Фу! Будто ищет, что в карман сунуть.

— Именно потому, что большой жулик, он замечательно видит других и ловит за руку. Но что гораздо важнее, неплохой специалист по коммерции. Если будут в бумагах нестыковки — обнаружит. Прочитать следы на снегу он не сумеет, хоть палкой лупи, но отследить, куда исчезают монеты, способен просто замечательно.

— Значит, договорились, — провозгласила она, протягивая руку для поцелуя. — И если действительно найдет кражи или обман со стороны моих, — это было подчеркнуто интонацией, — слуг, я хочу знать о том первой!

Пришло время прощания. Она давно ждала этого момента. Конечно, не такого замаха, но мысли у Ричарда не могли не появиться, особенно когда на носу скорый ежегодный бал невест. Наверняка кто-нибудь подсказал про смотрины молоденьких девиц со всей колонии.

Уже хорошо, что пришел и честно все выложил, а не исчез, как большинство представителей его пола в подобной сомнительной ситуации. Пытаться удерживать? Ей хватает гордости и ума вести себя правильно. Прощание в постели Ричард запомнит надолго. И обязательно вспомнит, когда придет срок.

Мужчина спокойно спал, а Арлет все лежала, не смыкая глаз. В голове не переставая крутились мысли, и спокойствие отсутствовало. Это началось незаметно, еще когда заходила делать перевязки Глэну. Когда женщине за двадцать, надежда на тихую семейную жизнь исчезает. Перестарок мало кому нужен, разве вдовцу с кучей детей. Так ведь и ей не попался до сих пор некто, ради кого имело бы смысл разбиться в лепешку. Наивной девочкой она не была давно, и вкус мужской любви и деспотизма хорошо знаком. Ричард Эймс мало походил и на утонченных дворян, никогда не забывавших о ее происхождении, и на грубых парней из простого квартала. Безрассудные, жестокие люди, готовые в любую секунду схватиться за нож или пустить в ход кулаки.

Этот был не таков. Не боялся, но и не рвался доказывать правоту силой. Убивал неоднократно, но не по прихоти, а по необходимости. Резал без малейших угрызений совести индейцев и числил их среди своих друзей, не заморачиваясь цветом кожи или воспитанием. Для друга — все, врагу — смерть.

Конечно, свежеиспеченному полковнику не хватало лоска и образованности, чтобы сойти за своего в обществе, но он так трогательно старался, беря уроки, изучая по книгам правильное поведение и задавая вопросы. Одновременно был до жути практичен, достаточно хитер и временами способен огорошить странными знаниями, как при первом знакомстве. Причем было весомое подозрение, что чего-то недоговаривает.

Она специально съездила в общину к бегинкам, рассказала обо всем услышанном про вредные микроорганизмы и как с ними бороться. Сестры сознательно провели эксперимент, пользуя рожениц и больных по его методике. В конце концов, помыть руки и прокипятить инструмент не так уж и сложно, было бы желание. Результат впечатлил самых недоверчивых. Смертность упала в добрых два раза за краткий срок. Выходит, нечто в том имелось рациональное и важное. Требовались дальнейшие наблюдения.

Последовала эпопея с походом, в коей и для нее нашлось местечко. Несмотря на занятость и отсутствие зуда путешествовать (ей и в городе неплохо жилось), отправилась в чащу, оставив клиентуру. Сестры хотели получить некие данные, а проверять пришлось ей, как принесшей новую методику и правила. В очередной раз цифры ясно подсказали важность изменения прежних привычек. Письма с известиями о новой схеме работы с несчастными людьми пошли и в другие общины.

Если он самостоятельно сделал подобные выводы, смело можно признать гением. Вот и стала специально наведываться, уже не разыскивая причин и предлогов, тем более что он был ей искренне рад и охотно беседовал на самые разные темы, не гнушаясь выслушать совет или рекомендацию от женщины. Да, она с самого начала была в курсе, что понравилась и он не прочь пойти в знакомстве дальше, однако рук не распускал и вел себя крайне воспитанно. Сказать «как истинный шевалье» не поворачивался язык. Здешние дворяне, как и приезжие из Соединенных Королевств, в этом отношении были не самыми приятными представителями рода людского. Хуже того, в последнее время началось ужесточение прежних законов.

С прошлого года не только в Европе, но и в колониях цветным подданным Соединенных Королевств надлежало носить специальное свидетельство с указанием имени, возраста и владельца (если речь шла о рабе). Другое распоряжение запрещало белым подданным вступать в брак с «чернокожими, мулатами или цветными». Правда, в низших сословиях на него все одно внимания не обращали. Король даже издал новый закон, запрещавший цветным использовать титулы «сэр» или «мадам». А все дело в том, что многие плантаторы в колониях ощутили угрозу со стороны нарождающейся новой группы.