Надежда Максимова - Преступления прошлых веков. Тайны, исследования, открытия

Я почувствовал себя неуютно и заерзал в кресле.

— Но почему я, Володя? Кто из нас профессионал: вы или я?

— А кто из нас постоянно ратует за логику и простой здравый смысл?

Я сделал недовольную мину, но если признаться честно, такие слова были приятны. Не хотелось бы после них ударить в грязь лицом.

— Ну… — я помедлил, подыскивая наилучшую формулировку. — Как говорили древние римляне (эх, черт, знать бы, как это звучит на латыни…). В общем, насколько я помню кодекс Юстиниана (это от его имени произошло слово «юстиция», вот сколько всего пришло в голову, когда напрягся…) основополагающим постулатом при расследовании преступлений в римском праве было: «Ищи кому выгодно».

— Прекрасная речь, — искренне одобрил Володя. — Просто замечательная. Итак, вы сказали: «ищи кому выгодно». Этим и займемся.

— Как именно?

— Самым простым способом. Вот вы уверяли, Скрынников убежден, что Годунову убийство царевича Дмитрия было невыгодно и даже опасно…

— Да, говорил и могу повторить.

— Отлично, примем, как факт. Но тогда кто мог быть заинтересован в убийстве? Кому выгодно?

— Да боже мой, откуда же я знаю. Столько лет прошло…

— Тогда давайте внимательно и систематически переберем всех действующих лиц драмы и рассмотрим их действия на предмет возможной причастности, а? С кого начнем? Царицу Марию Нагую, я думаю, можно исключить. Она в этих событиях несомненная жертва. Согласны?

— Безусловно!

— Второй персонаж — дьяк Битяговский. Официальный, так сказать, представитель администрации царя Бориса, опекавший в Угличе семью Нагих и царевича.

— У Битяговского алиби. Скрынников сообщает, что в момент смерти царевича, он был у себя дома — обедал. И на место происшествия прибыл лишь после того, как ударили в набат.

— А что если он выступил так сказать в роли заказчика: сам не убивал, но все произошло с его ведома и одобрения?

— Володя! — мне даже стало неловко от таких неквалифицированных высказываний. — Разве мог дьяк санкционировать убийство, которое шло вразрез интересам власти, которую он представлял?

— А может, он был заговорщиком?

— И зная заранее о предстоящем убийстве, никак не подготовился? Не принял никаких мер, чтобы обезопасить себя и семью?

— А мог принять меры?

— Безусловно! — я подтянул к себе энциклопедический том «Города России», все еще раскрытый на плане Углича, и, пользуясь карандашом, как указкой, показал: — Вот взгляните сами. Если царские палаты расположены в укрепленном кремле, да еще на полуострове, то Битяговский легко мог заранее распорядиться, чтобы в случае каких-либо эксцессов стража под предлогом охраны места происшествия перекрыла ворота, оцепила все вокруг и никакую толпу простолюдинов просто не подпустила бы близко.

— А может он хотел, чтобы улики были затерты и затоптаны толпой, а убийцы в суматохе смогли безнаказанно скрыться? И, откуда вы знаете, может на самом деле все так и произошло?

Я тщательно обдумал Володины слова и, как Станиславский, покачал головой:

— Не верю.

— Почему?

Я опять задумался, подбирая наиболее убедительные доводы и, наконец, произнес:

— Давайте представим, как все разворачивалось в реальном времени. Предположим, няньки обнаружили труп царевича через несколько минут после убийства. Естественно, крики ужаса, охи, ахи, беспорядочная суматоха… Потом кто-то взбегает на колокольню и ударяет в набат.

Услышав тревожный рев колоколов, жители Углича бросают свои дела и бегут в направлении кремля. Никто не знает в чем дело, вокруг суматоха, взад и вперед бегают царские слуги… Наконец, когда собирается изрядная толпа недоумевающего и встревоженного народа, кто-то из власть предержащих выходит к ним и сообщает, что юный царевич убит.

Снова всеобщий крик возмущения, угрозы, переходящие в массовые беспорядки и погром.

— И что в этой картине вам кажется неправдоподобным?

— Во-первых, большая толпа не могла собраться мгновенно. Значит убийцы, жаждущие затеряться в столпотворении простолюдинов, должны были ждать на месте преступления от 30 минут до часа и более. Не проще ли было сразу предусмотреть пути отхода — скажем, сел в лодку и поминай, как звали? Ведь кругом вода!

Во-вторых, Битяговский и его семья серьезно пострадали в погроме, учиненном толпой. Так что если он сам эту толпу организовал, то его нужно обвинить или в беспросветной глупости, или в изощренном мазохизме.

Думаю, проще считать, что случившееся явилось для него полной неожиданностью. Потому он так бестолково метался в толпе, то пытался прекратить набат — ломился на колокольню, то пробовал распоряжаться, то спрятаться… И в итоге сам стал жертвой.

— Пусть так. Кто у нас следующий подозреваемый?

Я подумал.

— Хм, а больше никого и нет.

— Няньку Осипову, которую обвиняла и терзала царица, вы не считаете?

— Царица обвиняла ее в недосмотре, но не в убийстве.

— Мальчишки?

— Следственная комиссия допрашивала их. Но как свидетелей. Кроме того, из следственных материалов следует, что в момент смерти возле царевича находились только взрослые: мамки-няньки, кормилица да постельница. В общем, никаких убийц.

Володя встал и задумчиво прошелся по комнате. Дойдя до окна, он обернулся и пристально взглянул на меня.

— И какой же вывод вы делаете?

Я возмущенно пожал плечами:

— Ну здравствуйте! Сотни исследователей работали безрезультатно, а вы хотите, чтобы я раз, и во всем разобрался. Давайте лучше я спрошу: а вы какой вывод делаете?

Владимир Александрович усмехнулся.

— А я бы сказал, что следуя принципу «Ищи кому выгодно», мы все-таки пропустили одного человека, который был прямо и непосредственно заинтересован в убийстве.

Я с лихорадочной поспешностью, заново перебрал в памяти всех участников угличского дела… и не обнаружил никаких пропусков. Поэтому спросил довольно иронично:

— И кто же это? Какой-нибудь незаконно уволенный подсобный рабочий или обиженный задержкой зарплаты повар?

— Нет. Царь Василий Шуйский. Тот самый, кто во времена Бориса Годунова возглавлял расследование.

Царь Василий Шуйский

— Кто?.. Что?!! Да вы с ума сошли! Да его там и близко не было! Он даже в Угличе-то появился только вместе со следственной комиссией. То есть по меньшей мере через несколько дней или даже недель после происшествия.

— Угу. И Скрынников, кстати, пишет, что… — тут он преспокойно подошел к книжной полке, вытащил том Скрынникова и невозмутимо зачитал: «Сразу после гибели Лжедмитрия бояре объявили народу, что „царевич Дмитрий умре подлинно и погребен в Угличе“. Грамота написана была с ведома и по приказу Шуйского, который не считал еще необходимым пересматривать версию о гибели Дмитрия, составленную его собственной комиссией. НЕ ПРОШЛО ОДНАКО, И ДВУХ НЕДЕЛЬ, как власти начали писать об „убийстве“ царевича Годуновым».