Станислав Вовк - Танкист [СИ]

Штанцы блатные, галифе вроде называются, сапоги, кстати на вид вроде такие хромовыми называли, юфтевые кажется мягче были, портупея ага и кобура. А там что, а в ней — ТТ. Нормально, патроны тоже есть, ну значит не все потеряно.

Кстати классный пистоль, как боевое оружие, ему конкурент только Вальтер и Парабеллум. Магазин только маленький, хотя плохому танцору как известно…

Так, судя по картинке перед глазами и ощущениям в теле — был полет через туннель, но ни каких воспоминаний, а вот вылет с него называется попаданством, люблю фантастику. мать его за ногу.

Начинаю крутить головой, опираюсь на полуторку, дэрэво, ну хоть колеса железные, правда, чот на велосипедные похожи больше. Ага помню такую, на постаменте стояла памятником. Пахнет бензином.

Поднимаюсь с трудом, но получилось. Машина пустая, имею ввиду людей нет, в кузове вещмешки, так кажется мосинки валяются с примкнутыми штыками. Что то такое вспоминается, вроде до войны так положено было, одна две…ага шесть шт, Дегтярь без диска. А диски где, во, вижу брезентовые какие то сумки с ними. И много еще чего то навалено, такой перемешанной кучей. Будем надеяться, что эти диски с патронами. Вокруг пошло шевеление, кто-то стонет, воет, кто-то матом кроет. Но на своих двоих, вообще не многих вижу. Кого — то наблюдаю периферийным зрением с боку. Вообще зрение все таки чуть барахлит, картинка трассером как бы идет. Адаптация или последствия удара по голове.

Вроде ко мне кто-то обращается, точно, ко мне — я еще и лейтенант танковых войск, что делать спрашивает у меня. Вижу старшину перед собой, в петлицах четыре треугольника.

— Что — что, оказать первую помощь, пересчитаться, собрать документы у убитых, раненых сюда, вроде машина целая, водителя найти, всем сбор здесь через пять минут. Время пошло.

У старшины лицо офигевшее, гаркнул, «есть» и слинял.

А писали, что до войны не было — «есть» и «так точно». Старшина правда в возрасте.

Ага беги дорогой, тут кто бы мне что сказал. Еще раз осмотрелся, вокруг типичная картина разгрома авиацией колоны на марше. В ясный день, чистое поле уже отпуганных идиотов.

Да, все течет все изменяется, только человеческая глупость вечна. Как там классика — мертвый это на долго, дурак — это навсегда.

Появился водитель. сразу начал колдовать над машиной.

Подносить к машине раненных стали. Приковылял лейтенант с красной звездой на рукаве, ага комиссар, петлицы пехотные, кстати обратил внимание бойцы вокруг все с пехотными эмблемами. Это что я один тут такой красавец с танками. Не, водила тож с танчиками.

Так на боку что-то мешает все время — командирская сумка, смотрим что в ней. Канцелярия в виде карандашей, блокнота, такого вэлыченького, линейки и т. д. Нашел. Приказ на получение техники с ремонта — два Т-26 и один Т-34. Не понял, а люди где, или танки игрушечные? Ладно будем посмотреть. С кармана нагрудного достал, уже свои, документы. Понятно закончил танковое училище с отличием, потому наверно и лейтенант, а не младшой, приказ на комвзвода. Дата 24.06.1941 г. Ясненько, как там — шел третий день войны. Что в переводе на нормальный язык означает — жопа.

Политрук начал строить свою пехоту. Подошел ко мне, пообщались.

Они тут остаются, похоронят погибших и потом уже пойдут дальше. Раненых, тоже здесь оставляют, военфельдшер живой и следом штабная колона идет, в общем, сами с усами. Ну, баба з возу, кобыле легче. Как только я сказал ему про чистое поле и ясный день, немецкую авиацию — тот начал нести чушь про немецких рабочих, классовую солидарность и т. д.

— Угу, а колону тогда кто раздолбал — Пушкин А. С.?

— А причем здесь это.

— Да уже ни причем.

В общем, диагноз — с ним-то все ясно, а вот людей жалко, доведет он их до цугундэра. Как там, повторюсь — мертвый — это надолго, дурак — это навсегда.

Но, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Разве что монастырь своим сделать и чтобы жеееенский. А классные такие ощущения молодого тела — кровь бурлит, энергия прет, да и малая голова, которой все мужики обычно думают бодрая такая.

Я так понял машина то вроде моя. Спросил шофера как там дела.

— Норма.

Ну значит едим, он хоть от такой встряски дорогу не забыл, спрашиваю.

— Нет.

— Вот и хорошо, поехали.

С кузова никто ни чего не забирает, тоже гуд, в хозяйстве все сгодится. Тронулись.

Начался отходняк минут через двадцать, как раз проезжали овраг с вербами и ручеек внизу. Остановились. Надо себя в порядок привести.

Водила помогает снять ХБ, оказывается с ориентацией чот проблемы, на голове шишка с подсохшей кровью, да не маленькая такая, наверное мозгов много, выпирают. А где моя фуражка или пилотка.

Вспомнил, жираф. Спросил водилу про головной убор не видел ли. Радость-то какая, не только видел но и захватил, приносит от машины козырек с куском фуражки, да ну на списание хоть что-то предъявить можно будет и то хлеб. Водитель принес вещмешки — мой и свой, помылись, переоделись в чистое. Полезли в кузов и начали разбирать нажитое непосильным трудом.

Хабар — дело святое.

Первое, привели в боеспособное состояние пулемет, откуда-то смутно так и медленно, вспоминалось как с ним обращаться, не иначе моторная память тела проснулась. Диски все заряженные — это гуд, аж 6 шт. Рядом другой формы, танковые я так понял, их тут до хрена в сумках, оказывается это БК на отремонтированные танки, шесть ящиков снарядов на 45-мм и три на 76-мм, подсумками с дисками, слезы блин. А дегтярь пехотный бросили при налете горе вояки, как и мосинки.

Бросали же, целые колоны штабные, с документами, потом рассказывали всем, что уничтожили. Кому то сходило с рук. Но все оставшиеся в живых потом героев из себя корчили или несправедливо обиженными, но тоже героями. Они все белые и пушистые — это все НКВД виновато. А то что немцы потом использовали эти документы во вред нам, то как бы и не существенно, можно и забыть.

Примеров много — это и Краснодонцы, архив немцам оставили, в Харькове — всю документацию на полковой 120-мм миномет, немцы потом по ним выпускали уже свой и т. д.

В вещмешках была крупа, консервы рыбные, тушенка, сгущенка и хлеб, где-то так, аж на целый взвод. Поделилась в общем пехота с нами. Урчание в животах сказало нам что мы оказывается, уже сутки ни чего не ели. Так нас быстро отправили и ни кто кроме себя за это отвечать не будет.

Вскрыли по баночке тушенки, уууууууу вкуснотище, потом банку сгущенки выпили (вкус натур-продукта из детства), вот теперь порядок в танковых войсках. Водиле дал вказивку сложить в углу, пересчитать и накрыть чем то.

Кстати выяснилось, что водилу все зовут Петрович, он старослужащий в части и что должен был демобилизовываться осенью вчистую по возрасту. Что был мехводом на Т-26 и БТ, потом возил командира части на эмке, после залета — рот открыл не там где надо и сказал не то, что надо, в автороте вот на полуторке теперь. Выяснилось, аккуратно так, что я в части новенький, нас приехало человек десять 21 июня.