Станислав Вовк - Танкист [СИ]

— Провели разведку, обстреляли, если маленькие силы — уничтожили и отошли. Общими словами, если, то наскок — отскок, минирование дорог, перехват интендантских обозов и колон. Петлю километров тридцать в сторону сделали и назад, чуть отдохнули — снова петлю и т. д. Познакомился с другими командирами, подъехали начштаба и зам. по тылу. Уточнив и согласовав на сколько собираем командиров утром, уехал в основной лагерь спать. Будет день, как говорится, будет пища и утро вечера, тем паче ночи, мудренее.

Трудно организовать и научить. И здесь все упирается в интеллект командира.

(Маленькое пояснение. Есть, для тех кто не знал, законы общественного развития.

Как в любой другой науке они доказаны, проверены и подтверждены, знание их помогает. Там много чего, но довольно нудно местами, но по своему интересно.

Одним из примеров можно привести подбор кадров заместителей руководителем. Они почти всегда, по умственному развитию будут хуже начальника. По просту — тупее. Отсюда — можно наблюдать картину когда тупой начальник, замы еще тупее, а у замов — свои подчиненные. В такой цепочке умный долго не задерживается — или сам или его уходят. Если же начальник высоко интеллектуален, то и ниспадающая цепочка будет по интеллекту к концу иметь высокий уровень. Таков закон. А в армии он еще жестче наблюдается. Вот такие пироги.)

Когда же этот процесс уже отлажен, тогда только контроль и направление, работа сама будет, если можно так сказать, делаться.

Причем зачастую лучше чем ожидалось. Но, не забывая, что давая подчиненным какую то свободу действий, ответственность всё равно лежит на командире. И это ни когда нельзя забывать.

Ближе к обеду, когда все, хоть не много, но отдохнули и поднятая волна беспокойных дел, в связи с последними событиями, уже улеглась. Собрал всех командиров в штабе, для проведения, если все будет нормально, может быть последнего совещания в немецком тылу.

— Так, товарищи командиры, перед нами стоит задача прорыва обороны немцев, на вот этом промежутке, показал на карте и выхода к своим. Особенностью нашей работы является то, что противостоять нам будут боевые части вермахта, на порядок выше по выучке тех, с кем мы сталкивались до этого. Этих врасплох не застанешь, а если и застанешь, они быстро до тямы приходят. А воевать они умеют.

Мы их все равно уничтожим, но какой ценой. Вот в чем вопрос. Мне здесь царскорежимные замашки и приемы, задавим массой, бабы еще нарожают, не нужны. Так мы воевать не можем и не будем.

Поэтому, смотрим на карту и запоминаем. Использовать будем их же приемы и тактику. А именно — сосредоточение большого количества войск и прорыв на узком участке. Ширина фронта прорыва будет не превышать 1–1,5 км. Это первое.

Второе, это скорость. Чем больше скорость, тем мы быстрее настигаем врага, а в ближнем бою нам сопротивляться, на равных, могут только части СС. По данным разведки, на участке прорыва таких частей нет.

В третьих наш маршрут, если посмотреть на карту, на поминает кривую. Это сделано для того, чтобы при прорыве у нас фланги были прикрыты естественными укрытиями в виде рощ и посадок. Их обрабатывают наши зенитчики, по принципу первый взвод батареи сторожит небо, второй работает по земле. Потом меняются. В зависимости от ситуации — помогают друг другу.

В четвертых и пожалуй самая главная — это работа артиллерии. Будем пробовать делать и идти за огневым валом. По меткости и выучке, наши артиллеристы готовы к такому. А по количеству стволов на ширину прорыва, там вообще. после не кому будет сопротивляться.

Используя данные разведки и авиаразведки, сейчас получите фотографии местности, где будем наступать и приказы, ознакомьтесь, даю десять минут, будут вопросы отвечу.

Закончив совещание пошел, пообедал. И где бы и кого бы не встретил, все были настроены на победу. Мандраж был, но была и уверенность — справимся.

Начальник особого отдела N- ской стрелковой дивизии вместе с командиром дивизии и представителем Ставки, смотрели, в оптику, в сторону немецких позиций и ждали выхода из окружения наших частей. Размышляя о той не обычности, что предшествовала данным событиям.

Сколько их прошло и через его как говорится руки. Оборванных, не всегда в армейской форме, часто без оружия и документов, голодные. Почти всегда с потерянным лицом, пришибленные, за некоторым исключением. Группами если и выходили, то очень редко и не больше нескольких сотен. С ними было проще — фильтр и в строй, обратно на передовую.

Всегда без тяжелого вооружения. И никто ни когда не интересовался так пристально их судьбой. Кроме нынешнего случая. Тут и звонки из особого отдела армии, и представитель Ставки. Правда ходили слухи, да и в газетах что-то писали про части НКВД сражающиеся где-то там, еще на границе.

О оживление на НП.

А командир дивизии в это время уже докладывал с офигевшим лицом, появившемуся на НП, самому маршалу Буденному со свитой из НКВД-ешников и ГПУ-шников. с большими званиями. и с командующим армии в придачу. Сразу стало тесно, а его пробил холодный пот — не дай бог шальной снаряд.

А впереди, у немцев в тылу уже грохотало. И судя по звуку — работала корпусная артиллерия, причем наша. Но с нашей стороны тишина — не понятки какие то. Жалкие остатки его дивизии, вот и все что было на этом направлении. Он это знал точно.

На немецкой стороне прошло оживление какое то, прозвучало пару пулеметных очередей в нашу сторону и смолкло быстро. А потом все увидели не забываемое и не передаваемое зрелище — передвигающаяся стена артиллерийских взрывов, высотой в несколько десятков метров, сметающая все и вся на своем пути. И этот огненный вал, шел по немецким позициям приближаясь к ним. И в нем было что-то роковое и не преодолимо жуткое. Аж мурашки по коже побежали.

И только прибывшие были сосредоточенно спокойными, а Буденный так и вовсе предвкушающее веселым.

В окопах бойцы, уже отбоявшиеся вроде всего и вся, глядя на движущийся вал, слегка струхнули — а если не остановится. Но как же приятно и радостно было смотреть на то, что творилось на немецких позициях.

Стена огня слегка прихватив нейтральную полосу, вдруг пропала. И все оглохшие от такого шума, вдруг услышали рев танковых моторов и наблюдали не вероятное и прекрасное в своем проявлении зрелище — танковая атака. Причем танки были свои и их было не вероятно много.

Все повыскакивали из окопов и траншей, и смотрели во все глаза на проходившую мимо них, в наш тыл, огромную по первому впечатлению, бронированную колону с вкраплениями конников и автомобилей. Все в не обычной расцветке, с бойцами прекрасно экипированными и самое главное, с каким то уверенным одухотворенным взглядом.