Сергей Хорошавин - Опричник (СИ)

Когда смеркалось, заглянул Иван Михайлович, пожурил за подставу, мол, государь был шибко недоволен, что заранее он ему суть дела не разъяснил. А когда успеть: едва приехав, сразу меня потребовал к себе привести? Я развел руками, уж извини, так получилось. Не давая ему развивать далее скорбную тему государевой немилости, спросил, принято ли, ежели есть потребность в деньгах заложить, али продать государев подарок, скажем ту же шубу. Висковатый усмехнулся и ответил, что это многие делают, и ежели нужда припечет да надумаю продавать, то он сам готов купить, уж больно соболя хороши. Спросил о цене, внимательно отслеживая невербалику. Дьяк задумался, почесал затылок и сказал, что рублей сто он даст. Соврал, естественно, глаза вон как забегали, когда отвечал, явно дороже шуба стоит. Впрочем, пока я торопиться не буду, успею продать если что.

Вспомнив о сынишке стрельцова брата, спросил, можно ли его взять как толмача с собой. Глава Посольского приказа махнул рукой -- забирай, раз нужен, указ чтоб быть ему при заводе, завтрева напишу, после чего, попрощавшись, ушел.

...

С утра нашел Висковатого, забрал грамоты к Муромскому воеводе большого полка Василию Семеновичу Серебреному, да к стрелецкому голове, Михайло Дмитриевичу Ласкиреву, что переходил под мое начало. Заодно и указ о том, что быть Сеньке Васильеву, сыну Заболоцкого писцом при заводе гишпанского мастера Лехандра Торесова, а жалования положить за счет завода же два рубли в год серебром, да хлеба десять четвертей. Я когда увидел приписку про хлебную выдачу, сделанную явно другой рукой и более светлыми чернилами, тут же понял, чьих рук сие дело. Да и размер у нее изрядный, Сеньке можно хоть сразу по приезду в Выксу семейство заводить -- прокормит!

Ай да Михалыч! Отомстил качественно за подставу, ничего не скажешь, причем месть тонкая, с истинно восточным коварством, кто не знает тот сразу и не поймет. Но я то этой эпохой интересовался и представляю, как хлебные цены скачут в зависимости от урожая. В этом году тридцать пять пудов обойдется менее двух рублей, а в начале 1570-х придется тратить по семнадцати с полтиной, да что там говорить -- не далее чем через три года во время сбора урожая пойдут дожди, а за Волгой озимые побьет морозом. Вот только цен 1557 года по Москве, Рязани да Мурому в летописях не сохранилось, но если ориентироваться на 1560 год, когда пшеница была по одиннадцать алтын, то мне хлебное жалование писца в двенадцать рублей встанет.

С другой стороны, работников голодом морить не с руки, так что сельским хозяйством придется заняться вплотную -- земли мне для этого отведено изрядно. Насколько помню, в Выксунском районе около пятнадцати тысяч гектар пашни, по нынешним меркам это около тринадцати тысяч десятин, остальное леса, луга и болота. На одну десятину тут сеют пару четвертей или полкади, то есть чуть более центнера на гектар. При урожайности сам-двадцать получается сто сорок пудов с десятины. Сейчас же и сам-пять за счастье считают, а ежели более, то и за чудо. Насколько помню, почвы за Окой в основном местами супесчаные, местами дерново-подзолистые, а это далеко не чернозем. Но с другой стороны там леса, а если по палу сажать, то в первый год сам-десять, считай в кармане, а если с погодой повезет, то и сам-двадцать. Вот только это удовольствие недолгое, пару-тройку лет и все -- ищи новое место или удобрения.

Хотя в том же Египте и без них обходились, там с ежегодными разливами Нила столько ила на полях оседает, что урожай сам-сто практически норма, а у нас и климат холоднее и лето короче, да еще и кроме навоза на поля вносить нечего. Впрочем, насчет удобрений вопрос решаемый. Читал я в конце восьмидесятых статью про сапропель, который пополам с торфом самое то. К тому он же еще и природный гербицид с фунгицидом в придачу. Одна беда, сушить их нужно и смешивать, а без механизации это дело уж приличных трудозатрат потребует, ни много, ни мало, а пару тысяч пудов в первый год на десятину положить нужно, а желательно раза в полтора-два больше. Такие объемы на телегах возить надорвешься, так что нужно по месту смотреть, где торф и сапропель есть, а затем по близости соответственно и пахать.

А вот для картошки земля в Выксунском районе в самый раз, жаль, что ее-то пока в Московии и нет... Стоп! Я же пакет не выложил, которые мне друг из Финляндии привез! Там кроме семян картофеля еще и перцы, и томаты, у нас таких купить негде, вот и попросил прихватить собой из родного Эспоо. Машинально схватился то место где карман на штормовке, слава богу, на месте пакет, не сперли! Висковатый истолковал мой жест по-своему и усмехнулся: и в самом деле, со стороны, похоже, будто я за сердце схватился. Ладно, будем считать, что мы в расчете.

...

Попрощавшись с Иваном Михайловичем, я отправился за Семеном в Посольский приказ, дорогу в который мне указал дьяк. Причем его объяснения были настолько примерными, что здание оказалось вообще в противоположной стороне от указанной. Подозреваю, что таких шуточек с его стороны еще немало будет -- явно затаил обиду. Эх, сводить бы его в шинок, да напоить до поросячьего визга с последующим братанием! Вот только где тут подобные заведения, и есть ли они, я не в курсе. Помню, некоторые иностранцы писали, что все их по приказу государя вынесли загород, но вот в какое время? Уже или позже? Единственный годный вариант -- спросить у своего нового толмача, который как я полагаю явно засланный казачок, уж больно все складно получается: те же именины, и грамоте учен, и латынь...

Неспроста это. Но я-то и не против такого расклада: лучше заранее знать, через кого дезу сливать, все одно экономия времени. Теперь еще его самого бы найти, темновато в приказе, писцы сидят, сгорбившись над грамотами, перьями скрипят, а важный дьяк ходит меж столов, да подчиненных шпыняет, почем зря. На меня едва глянул, и дальше пошел -- эка невидаль, проситель пришел, да судя по одежке не из знатных. А надел бы я шубу с царского плеча, он, поди, мигом в чувство пришел. Ну да ладно, сам приведу, это я умею, благо в свое время года три с инспекциями ездил, по поручению товарища Лаврентия.

Не сдерживая командирского рыка, объявил, что прибыл по государеву делу и ткнул местному бюрократу грамотой чуть не в морду. Тот моментально принял подобострастную позу, и по складам сочтя документ, велел Заболоцкому живо собираться, а, дойдя до строк, где было расписано жалование парня, так и сел на лавку, заохав. Видать от души Висковатый расщедрился. Сенька, услышав озвученное, зарделся, как красна девица, и метнулся кланяться, но я остановил сие, выразившись в том смысле, что это де лишь полагающийся оклад, а коли рвение его в делах, сообразным будет, то и сверх того будет дадено. А как иначе? Перевербовку начинать нужно сразу, чтобы знал, кому он обязан, и чья рука на самом деле кормит. Хотя проверять буду регулярно, и не да бог проколется.