Иван Оченков - Продолжение Василиска [СИ]

Через пару часов вставший у руля катера лоцман Селиверстов, показал лейтенанту на маленький огонек мерцающий в ночи.

- Что это, - удивленно спросил тот у Никодима.

- Деревушка рыбачья, тамошние китайцы, случается, ночами на промысел ходят, а чтобы не заплутать огонь зажигают.

- Вот оно как. А если они нас японцам выдадут?

- Беспременно выдадут, ваше благородие, уж больно подлый народ. Только мы к ним не пойдем. Тут рядом бухта есть, в ней укроемся. Там склоны каменистые, рыбакам неудобно, да и пресной воды рядом нет. Не ходят они туда.

- А что этот маяк, каждую ночь горит?

- Скажете тоже, маяк! - усмехнулся лоцман, - так фонарь на палке. А зажигают только если на промысле.

- А ты почем знал, что сегодня они на промысел пойдут?

- Так откуда мне знать, ваше благородие? - изумился Никодим, - На все воля божья!

Рощаковский лишь подивился фатализму Селиверстова, но спрашивать, как бы он ориентировался, если бы не случилось такой оказии, не стал. Маленький катер, при неровном свете луны, ловко проскользнул в маленькую, практически незаметную с моря бухточку, где укрылся от волнения.

- Братец, подай-ка термос, - обратился Рощаковский к матросу мотористу, выглянувшему на свежий воздух.

- Чего подать, вашбродь? - Не понял тот.

- Ну, флягу такую толстую, - пояснил лейтенант, - в ней чай горячий, сейчас полагаю самое время почаевничать.

- А флягу, так на ей малец дрыхнет. Подсунул под голову байстрюк, да так сопит сладко, что и будить совестно.

- Постой, братец, ты что несешь, какой еще малец с байстрюком?

- Так этот, Ванька-вестовой, что у их императорского высочества служит.

- А что он здесь делает?

- Так, а я почем знаю? Мои дела у мотора, а в господские я не лезу...

Сладко спящего Ваньку безжалостно растолкали тумаками и поставив на ноги подвергли свирепому допросу.

- Ты что же это, курицын сын тут забыл?

- Я это, с их высокоблагородием Алексей Михайловичем хотел...

- Господи, олух царя небесного! Да с чего ты взял дурья твоя башка, что твой хозяин с нами пойдет?

- А разве нет?

- Да что ему делать больше нечего! У него порт, броненосец, он флагманский офицер, великий князь, наконец! Мыслимое ли дело ему в эту дыру соваться!

- Ой, а где это мы? - опасливо оглянулся мальчишка.

- Не твоего ума дело, - отрезал Рощаковский, - значит так, сидишь на катере, не высовывая носа! Попробуешь хоть пискнуть без разрешения, я тебя сам утоплю, а их императорскому высочеству скажем, что тебя и не видели. Понял?

- Понял, - пробубнил Ванька, сообразивший, что дело может плохо кончиться.

Едва стало светать, лейтенант натянул на себя выцветший от морской соли брезентовый плащ и сделавшись от того совершенно неразличимым на фоне камней, вскарабкался на ближайшую возвышенность и огляделся. Открывшаяся перед ним картина одновременно поразила и восхитила его. В защищенной от ветров бухте стояла на якоре вся первая эскадра японского императорского флота. Шесть могучих броненосцев, крейсера, посыльные суда, миноносцы, транспорты и канонерки являли собой вид величественный и грозный. "Так вот вы где прячетесь" - подумал Рощаковский и достав из кармана блокнот начал на нем черкать карандашом условные значки. Японцы не стояли на рейде без движения: одни миноносцы ушли на дежурство, другие вернулись. Следом за ними побежали крейсера, затем в бухту зашел транспорт и с броненосцев спустили шлюпки, послав их очевидно за углем. С другого транспорта доносились удары металла о металл. Очевидно, на нем была устроена плавучая мастерская. Скоро лейтенант понял, где и как стоят корабли, где ближайший к ним проход в защищающих стоянку минных полях и даже наметил себе жертву. Однако следовало соблюдать осторожность, и Рощаковский потихоньку спустился к катеру. Поставленный на часах матрос бдительно нес вахту, а остальные коротали время под брезентом, травя по морскому обычаю байки. Заводилой был многое за жизнь повидавший Никодим, а прочие, посмеиваясь, слушали рассказы откровенно прибрехивающего лоцмана . И только Ванька с открытым ртом внимал ему как апостолу новой веры, ни секунды не сомневаясь ни в одном слове.

- ... тут значитца, кит нашу шхуну как ударит в днище! Думали все, амба нам, проломит. Нет, крепкая оказалась, выдержала. Он еще раз, а нам опять нипочем! Он тогда, хоть и рыба, а сообразил, что так не годится, да как навалится на борт и давай грызть его зубами!

- А вы чего? - не выдержал паузы, слушавший с горящими глазами парень.

- А они ему баграми все зубы повыбивали, - улыбаясь сказал незамеченный до сих пор Рощаковский.

Услышав его, матросы подобрались, но он им махнул, дескать, сидите, не до того. Лоцман, хмыкнув, ухмыльнулся, и лишь разочарованно крутивший головой кофишенк недоверчиво переспросил:

- А вы откуда знаете ваше благородие?

- Да я эту байку еще в корпусе слышал.

Услышав ответ офицера, матросы едва не заржали в голос, но наткнувшись на строгий взгляд сдержались.

- Извольте откушать, ваше благородие, - протянул лейтенанту банку тушенки и жестяную кружку с чаем унтер.

- Благодарю, - отозвался тот и, взяв в руки, воскликнул, - ого горячая! Откуда?

- Да малец на керосинке согрел, он же и чай заварил. - Ответил матрос, - даром, что лопух лопухом, а это дело знает.

Ванька обидевшись, что его назвали лопухом, нахохлился и отвернулся, а матросы напротив сгрудились вокруг Рощаковского.

- Ну и чего там вашбродь?

- Э, братцы, сунулись мы в самую пасть к японцам. Сам адмирал Того в бухте стоит с броненосцами.

- Эва как! А когда же атаковать?

- Ночью конечно, а сейчас отдыхать!

- Есть!

Глаза лейтенанта скользнули по тощей спине паренька, и ему на секунду стало не по себе. "Эх, Ванька-Ванька, принесла же тебя нелегкая!"

Когда на миноносце хватились проскользнувшего на катер кофишенка, вокруг была уже глубокая ночь. Поиски поначалу ничего не дали и Алеша с тревогой подумал, что мальчишка свалился за борт. Наконец, вахтенный офицер припомнил, что кочегар второй статьи Агафонов стоял с вечера наказанный под ружьем, а теперь заступил на вахту к котлам. Вызванный на мостик, матрос подтвердил, что видел, как мальчишка по канату пробрался на буксируемый "Ретвизанчик".

- А ты куда смотрел, сукин сын, - вызверился на него Баранов, - где это видано, чтобы мальчишки с миноносца на буксир лазили?

- Так он сказал, вашескородие, что, дескать, по вашему приказу, - выпучил глаза матрос.

- Тьфу ты, - сплюнул с досады великий князь, - вот ведь пострел. Ей богу вернется живым, я сам с него шкуру спущу! Ладно, ступай Агафонов, только впредь и головой думай.

- Похоже кофе мы сегодня не попьем, - вздохнул О´Бриен де Ласси. Впрочем, это самая малая из наших проблем.

- Что вы имеете в виду? - пристально посмотрел на него Алеша.