Иван Оченков - Продолжение Василиска [СИ]

В пол-уха слушая монотонный доклад Витгефта, Алеша напряженно раздумывал над сложившейся ситуацией. Досадуя, что потратил все время на обсуждение технических вопросов и не успел выяснить кого наместник собирается поставить во главе эскадры. Было очевидно, что сам наместник боится ответственности и лично командовать не будет, а между сидящими по разные стороны стола начальниками чувствуется просто физическое напряжение. И надо это напряжение как-то гасить. Мысль эта не давала ему покоя с самого утра, и он никак не мог придумать какой-нибудь выход. "Эх, был бы я адмиралом", - подумал он глядя на себя в зеркале и сам не заметил, как произнес эти слова вслух.

- Адмиралом и дурак сможет, - не задумываясь, буркнул в ответ услышавший его Архипыч.

Тогда великий князь, вообразив, что его не так поняли, покраснел до корней волос и, сконфузившись, отправился во дворец наместника, но теперь в словах старого матроса ему послышался совсем иной смысл.

- Кто-нибудь хочет высказаться?

- Если позволите я, - поднялся ос своего места Алеша.

- Не возражаю, ваше императорское высочество, - благосклонно кивнул наместник, и позволил себе пошутить: - Согласно традиции, первыми высказываются младшие в чине. Что вы думаете, по поводу предложенного плана действий?

- Вы верно хотели сказать, плана бездействий? Я категорически против него.

- Но мы сейчас гораздо слабее японцев, - несколько более громко, чем обычно, сказал Вильгельм Карлович.

- Никак нет, именно сейчас, когда отряд Уриу уничтожен, а у крейсеров Камимуры серьезные повреждения мы гораздо сильнее их. И этим надо пользоваться.

- А что вы думаете Карл Петрович?

- Я совершенно согласен с мнением его императорского высочества.

- Вы, князь? - наместник вопросительно посмотрел на Ухтомского.

- Я, некоторым образом, - начал мямлить тот.

- Ваша позиция понятна, а что вы скажете, - Алексеев обернулся к Рейценштейну.

- Ничего мы в Артурской луже не высидим, надо драться.

- Вы, Роберт Николаевич?

- Драться! Активные действия вполне доказали свою действенность.

- Михаил Федорович?

- Мы люди военные, стало быть, должны воевать.

- Иван Константинович?

- Драться!

- Но как же повреждения? - попытался воззвать к разуму собравшихся Витгефт.

- Кстати, о повреждениях господа, - перебил его Алексеев, - необходимо собрать комиссию с тем, чтобы детально ознакомиться с полученными повреждениями, а так же возможными недостатками и разработать план по устранению и тех и других. Вы Карл Петрович уже побывали в бою, вам и карты в руки. Назначаю вас председателем этой комиссии.

- Слушаюсь.

- Следующее. Хотя ремонтных мощностей у нас крайне недостаточно, я полагаю, что использованы далеко не все резервы. Прекрасный пример тому - деятельность его императорского высочества в Дальнем. Насколько я знаю, тамошние мастера заканчивают переборку машин последней пары миноносцев и могут быть употреблены в других местах. К тому же, совершенно недостаточно используются силы команд. Я сам был свидетелем, как на баке "Цесаревича" собирались матросы, горланили песни, плясали и занимались еще черт знает чем. Между тем, до окончания на нем ремонта еще очень далеко и я уверен, что есть масса работ, на которые можно употребить силы его нижних чинов.

- Так точно, ваше высокопревосходительство!

- Погодите, я не закончил. - Сдвинул брови наместник и обернулся к Вирену. - Роберт Николаевич, я знаю вас как строгого и решительного офицера. Поскольку нынешний командир броненосца совершенно очевидно не справляется со своими обязанностями, я полагаю, что вы именно тот человек, который мне нужен. Вы примете "Цесаревича" и я надеюсь, скоро приведете его в божеский вид.

- Слушаюсь, - заметно помрачнел Вирен.

- Помимо этого, - продолжал Алексеев, не обращая внимания на его неудовольствие, - вы назначаетесь флаг-офицером к адмиралу князю Ухтомскому, который и поднимет на броненосце свой флаг.

- Э... это неожиданно, - пролепетал контр-адмирал, не ожидавший от наместника подобной подлости.

- Я полагаю необходимым разделить наши броненосцы на два отряда. Первый состоящий из "Цесаревича", "Севастополя" и "Полтавы" возглавит князь. Во второй войдут "Ретвизан", "Пересвет", "Победа" и "Ослябя". Этот отряд примете вы, Карл Петрович!

- Слушаюсь!

- Теперь о крейсерах, насколько я понимаю, "Россия", "Громобой" и "Боярин" нуждаются в серьезном ремонте. Остальные примет адмирал Рейценштейн. На него и на адмирала Иессена и возложим активные действия против японцев. Старший вы, Карл Петрович.

- А куда же "Николая I"?

- Ах да, совсем забыл, - спохватился наместник. - Пока используйте его для охраны рейда, а если в бою, то ставьте к медленному отряду.

Лицо Ухтомского выражало полное недоумение, но, как обычно князь удержался от возражений или вопросов. Витгефт тоже выглядел, как будто съел лимон, но также помалкивал.

- Общее руководство эскадрой, - продолжал наместник, - я оставляю за собой. Руководить моим штабом, по-прежнему будет Вильгельм Карлович. На этом, все, господа, Ожидаю от вас тщательно разработанного и детального плана.

Великий князь слушал Алексеева с немалым удивлением. Евгений Иванович с полуслова понял все, что он хотел сказать и быстро сориентировавшись, выдал мысли Алеши как свои. Между тем, собравшиеся начали расходиться, а наместник снова обратился к нему.

- Задержитесь, Алексей Михайлович.

- Слушаюсь, ваше высокопревосходительство.

- Ну, что скажете? - спросил адмирал, когда все вышли.

- Блестящий план, Евгений Иванович!

- Не сердитесь на старика?

- Как можно! Наоборот, весьма польщен.

- Ну и славно, вы сейчас на броненосец?

- Немного позже, я еще кузена в госпитале не проведал, да и матросы там из Дальнего...

- Святое дело! Кланяйтесь Борису Владимировичу, я его позже навещу.

- Непременно.

Оказавшись в госпитале, Алеша остановился в нерешительности. Где лежит его родственник он не знал, а спросить сразу он не догадался.

- Ищете кого, ваше высокоблагородие? - обратился к нему солдат санитар.

- Да, братец, скажи мне, где лежит великий князь?

- Их апартаменты на втором этаже будут, только его императорское высочество сейчас в саду гуляют. Вон слышите, песни поют.

- Ему настолько полегчало?

- Не могу знать!

- Хорошо, а где тут матросы в Дальнем раненые?

- А это рядом, извольте, провожу.

Зайдя в большую палату, Алеша увидел удивительную картину. Подле лежащего на кровати целиком перебинтованного человека сидел мальчик в гимназической форме и старательно писал под его диктовку поклоны многочисленным родственникам. Рядом собрался кружок из нескольких раненых менее тяжело, которые внимательно слушали и давали советы, иногда довольно скабрезные.