Комбат Найтов - Над Канадой небо синее…

Англия признала выборгские территории в Новом Свете законными лишь в середине зимы, когда это стало препятствием для установления дипломатических отношений с Выборгом, и Святослав открыто объявил о том, что в этом случае он начнет препятствовать программе наращивания английского флота, потому что имеющегося у него тоннажа вполне достаточно, чтобы полностью удовлетворить спрос на фрахт в Трансатлантике. Тем более что многие направления стали регулярными для флота. И страховых случаев в Регистре Выборга происходит многократно меньше.

Взяв в аренду порт Вилла-де-ла-Вега и форт Порт-Рояль на острове Сантьяго (Ямайка) и установив там свои порядки, и имея механизированный порт на острове Бонэйр, он начал войну страховых ставок и стоимости фрахта. Большой тоннаж позволял с легкостью обходить прочих на трансатлантических линиях, и тем оставались только каботажные перевозки. А в каботаже много не заработаешь. Во всех более-менее крупных портах были представительства Компанья де Навигасьон де Выборг, и любая крупная партия грузов почти мгновенно оказывалась в трюмах выборгских судов.

Кромвель неудачно выстроил политику наращивания флота, обязав приморские города строить корабли. Они их строили, но оснащение и вооружение английских корабликов и их конструкция были заметно устаревшими. В них запихивали кучу вооружений, они имели малую осадку и высокий надводный борт, то есть были предназначены не для перевозок, а для абордажного боя. Это было наследством голландской школы судостроения. А груза могли перевезти мизерное количество. Собственной судостроительной школы в Англии не имелось. Количественно английский флот рос быстро, а тоннаж набирался с огромным трудом.

А Выборг строил именно океанские корабли, с соответствующей грузовместимостью. Разместить четыре орудийные башни и все остальное место отдать под груз несколько проще, чем напихать семьдесят орудий на двух батарейных палубах, оставив сотню тонн под груз.

Попытка Кромвеля ограничить заходы иностранных кораблей в английские порты привела к сахарному бунту. Цена на сахар в Англии стала значительно выше, чем в соседней Франции и испанских Нидерландах.

К тому же Испания и Выборг провели еще одну операцию по искоренению пиратства, теперь уже в северной части Карибского бассейна в районе Флориды и Лукаянских островов. Чистка оказалась полезной. Более пятидесяти пиратских кораблей обнаружили и уничтожили в районе коралловых островков на выходе из Мексиканского залива. В прошлом году из-за того, что «Т-105» зимовал не на Бонэйре, такую операцию провести не удалось. Теперь же безопасность мореплавания была восстановлена.

Большая часть этих корабликов была свежепостроенными «англичанами». Это был неплохой удар под дых для Кромвеля, и после этого и были установлены дипломатические отношения между нашими странами. Макаров местом стоянки выбрал остров Дивина-Провиденсиа, где была основана военно-морская база. И компании, и ВМФ срочно требовалась дальняя радиосвязь, и удаленный необитаемый атолл с защищенной гаванью как нельзя лучше подходил для этого. Непонятно почему, князь приказал назвать остров и город не по-русски: остров переименовали в Кроншлот, а поселение назвали крепостью Кронштадт.

Я родился в Питкяранте, мой отец был плотником и мастером по кочам и ладьям. Он их и ремонтировал, и сам строил, его ладьи считались лучшими на Ладоге. И однажды в наш дом постучался боярин Леший. Не один, вместе с ним был Порфирий из Пайлаа. Совсем недавно в нашем уделе произошли события, в результате которых сначала шесть крупных деревень, а потом и город Выборг стали принадлежать новому князю Святославу, но в нескольких верстах от нас существовал свейский погост грёнников, в три десятка пикинеров и аркебузников. Питкяранта платила мзду им, так как новый князь других не прислал. Князь приехал на какой-то странной машине, которая бегала сама. На нем и Порфирии были грязно-белые балахоны и странной формы шлемы. У Порфирия за поясом было два шведских пистоля, а у князя за спиной висел замотанный в белую материю какой-то странный пистоль, над которым была еще одна трубка. Потом я узнал, что это бесшумный «Вал». Отец настороженно отнесся к визиту, пока не узнал, что князю требуется корабел. Но было и условие: работать не здесь, а в Пайлаа. Пообещали хорошие деньги и помощь в переезде и в строительстве дома в Пайлаа. Я уже давно помогал отцу в работе: сначала подай-принеси, потом начал делать шпонки, которыми мы крепили обшивку. Их две: одна толстая, а вторая тонкая, которая крепит первую. Шпонки делались на конус, затем перлом разворачивалось одно отверстие, и в нее вгонялась шпонка на рыбьем клее, затем требовалось более тонким перлом точно пробить обдель и толстую шпонку навылет и закрепить ее уже без клея, чтобы можно было вынуть, и снять прогнившую обшивку. Мне было уже четырнадцать, из них шесть лет я был при отце подмастерьем.

Мы переехали, и нас сразу поселили в свейском доме. Он был каменный, и его строили для свейского попа. Отец снес камин и поставил печь. Несколько дней нас совсем не трогали, сказали, обживайтесь. Затем показали лесопилку. Самая тяжелая работа по изготовлению досок для обшивки исполнялась на четырех станках. Везде были приспособления, которые облегчали и упрощали производство готового продукта. И, главное, я остался без работы! Вся сборка проводилась на металл. Брался пруток, вставлялся в трубу, идущую к станку, а станок продолжал работать. Заготовку захватывал кто-то внутри трубы, и она начинала сама ползти внутрь. Сначала к немного вылезшему кончику подводился какой-то цилиндр, затем сама срабатывала толстенная задвижка, и звучал глухой удар. Задвижка задвигалась обратно, цилиндр уходил чуть в сторону, а заготовка начинала вращаться с небольшой скоростью. С двух сторон к ней прислонялись валки странной формы, и почти готовый саморез, с фиксированной шайбой и отверстием под шестигранник, падал в корзину под станком. И все это быстро-быстро. Только успевай смотреть на счетчик и подставлять новую корзину. Князь увозил эти винты куда-то в малый дом, и возвращались они покрытыми каким-то другим металлом, когда матовым в разводах, когда серым с небольшой радужкой, а когда и блестящие, как полированное серебро.

И ладью он строил необычную. Она могла ходить сама, с помощью винта, против течения и ветра. Князь о металле знал все. Привез интересный инструмент, который крутился, бил, строгал сам, стоило нажать на кнопку. Отца, уже в феврале, назначил мастером, обращался к нему как к барину, по имени-отчеству. Всегда вежливо. Никого никогда не бил, но штрафовал, если провинились, или выгонял с работы.