Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия

До дня рождения оставалась неделя, а так как поиски подарка могли затянуться, я начал действовать прямо сейчас, но к телефону подошла горничная, которая сказала, что Светланы Михайловны нет дома и обещала она быть только к вечеру.

Светлана Антошина мне нравилась. Чувства, которые я к ней испытывал, нельзя было назвать любовью – скорее, большим увлечением. Мне было интересно ее слушать, разговаривать и спорить с ней. В иные моменты, когда она в азарте начинала спорить, я смотрел в ее горящие от возбуждения глаза и думал, что страстности этой девушке, похоже, не занимать. При всем этом она была настоящей красавицей.

«Да, она интересный человек, и… великолепна как женщина. А что дальше? – обычно на этом мои мысли обрывались. – К тому же у нее есть жених».

Хотя сам-то я знал, что не это было препятствием, а ее довольно прохладное отношение ко мне. Ей, судя по всему, был интересен образ сильного и храброго человека, но не более того, да и нетрудно было видеть, что мой прагматизм ей чужд. Ей были нужны романтические встречи, театральные премьеры, поэтические вечера и жаркие споры о вечных ценностях. Мы были разными людьми, и винить тут было некого.

Не успел положить трубку, как раздался телефонный звонок. Звонили из канцелярии его величества. Разговор у нас пошел о нововведении, которое мне хотелось внедрить в систему государственных заказов. Я предложил создать комиссию, которая будет вырабатывать требования и условия на необходимые государству заказы, а затем доводить до производителя через официальный печатный орган. Тот из соискателей, кто представит наиболее выгодные условия, получает государственный заказ. При этом оформление контрактов должно тщательно проверяться и только затем регистрироваться. Император заинтересовался моей идеей. Какое-то время мы еще говорили, потом государь посмотрел на часы и сказал:

– Извините, Сергей Александрович, но мне надо идти. Пришло время выполнять отцовские обязанности. Дочери хотят продемонстрировать мне какие-то необыкновенные наряды.

– Разрешите откланяться… – только я это сказал, как вспомнил о подарке. – Извините меня, ваше императорское величество, но можно вам задать один вопрос?

Император кинул на меня любопытный взгляд.

– Слушаю вас.

– Что может понравиться девочке в пятнадцать лет в качестве подарка?

– Она из состоятельной семьи? – поинтересовался государь.

– Лиза Антошина. Братья Антошины, имеют несколько магазинов в Петербурге и Москве, торгуют антиквариатом.

– По-моему, я слышал о них. А ваша головная боль, – он усмехнулся и нажал кнопку звонка, – лечится весьма просто.

Когда на пороге вырос дежурный офицер, император сказал:

– Телефонируйте в ювелирный магазин Фаберже. Скажите, что к ним сейчас приедет господин Богуславский. У него есть заказ.

Когда адъютант вышел, император сказал:

– Езжайте, Сергей Александрович, вас туда прямо сейчас отвезут.

– Не знаю, как вас благодарить, ваше императорское величество.

Экипаж уже ждал меня на выезде. Не успел я сесть в коляску, как кучер хлопнул кнутом, и лошади рванулись с места, а спустя какое-то время мы остановились у большого ювелирного магазина Карла Фаберже. Зайдя в магазин, я только успел представиться, как меня сразу препроводили в кабинет известного ювелира. После короткого знакомства мастер сказал, что у него в мастерской есть два изготовленных яйца, которые он будет рад мне предложить.

– Они были изготовлены для высокопоставленных лиц, но по определенным обстоятельствам их не смогли забрать. Скажу сразу, что они не столь затейливы и изящны, как те, что делаются под заказ нашего государя, но при этом, осмелюсь вас заверить, имеют свою особую красоту. Разрешите вам их показать, Сергей Александрович?

Когда их принесли, я, не раздумывая, выбрал яйцо в нежно-голубых тонах, оплетенное серебряными ажурными нитями.

– Теперь мне хотелось бы услышать ваши пожелания по поводу сюрприза, спрятанного внутри яйца.

– Вы сможете сделать и поместить внутрь серебряную фигурку девочки – ангелочка?

– Удачное решение вопроса, Сергей Александрович. Как мне стало понятно из ваших слов, вам нужен подарок к воскресенью?

Я кивнул головой.

– Сделаем. Прошу вас прийти за заказом в пятницу. Часам… м-м-м, к шести-семи вечера.

– Карл Густавович, озвучьте, пожалуйста, цену. Хотя бы приблизительно.

– Извините, милейший Сергей Александрович, не могу, – он бросил на меня хитрый взгляд и добродушно усмехнулся. – Никак не могу, так как это подарок вам от государя-императора.

Мне ничего не оставалось делать, как только откланяться. Ювелир лично проводил меня до входной двери.

Приехав в назначенное время забирать подарок, я не смог удержаться от похвал мастеру, когда, открыв яйцо, увидел маленькую точеную фигурку ангела, которая, казалось, излучала свой особый, теплый свет. Некоторое время он с довольной улыбкой выслушивал мое искреннее восхищение работой, а затем сказал:

– Помните, вы тогда спрашивали у меня про цену? Так вот, что я вам скажу, милейший Сергей Александрович: ваша искренняя благодарность, ваше восхищение намного превышает цену этой изящной безделушки.

Яйцо было уложено в небольшой ящичек из красного дерева, крышка которого была инкрустирована плоской копией ангелочка, тоже выполненного из серебра. С большой осторожностью я поместил его во внутренний карман. Полдела было сделано, теперь осталось как-то пережить дамский праздник в компании полудюжины матрон и их дочерей.

«Вот именно пережить. Господи, сделай так, чтобы мой поход в гости сорвался».

В этот момент я не знал, что мое пожелание окажется пророческим, как не знал, что почти в это самое время на квартире капитан-лейтенанта Штапеля собрались офицеры. Восемь человек. Трое из них сидели на тахте, а остальные разместились на стульях и табуретках, собранных по всей квартире. Шестеро были одеты в морскую офицерскую форму, другие – в гражданской одежде, но, несмотря на пиджаки, жилеты и стоячие воротнички под ними легко угадывалась военная выправка офицера. Лица у всех серьезны, в глазах – волнение и отрешенность.

«Как у истинно русских людей, которые отринули все мирское, готовясь пойти на славный подвиг ради отчизны. Это хорошо. Это правильно. Страха в них нет и не должно быть», – так думал, глядя на них, капитан первого ранга Валентин Владимирович Сикорский, являвшийся одним из основателей тайного офицерского движения «Честь и родина». После потери двух сыновей на войне, а затем внезапной смерти жены от сердечного приступа, его желание видеть Германию поверженной стало навязчивой идеей… и вдруг неожиданно выходит царский манифест.