Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия

– Савкин! Ко мне! – когда унтер-офицер подбежал к нам, сказал ему: – Поступаешь со своими солдатами в распоряжение Сергея Александровича. А пока сопроводи его к пленным.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие!

За неимением другого места пленных мятежников согнали в парке, в одну кучу. Еще подходя к ним, прикинул на глаз количество: «Пятьдесят человек. Не менее».

Вокруг них стояло два десятка солдат, направив на них стволы с насаженными на них штыками. Лица охранников решительные, злые и хмурые. Я не сомневался – отдай приказ, солдаты начнут стрелять, не задумываясь, ведь перед ними сейчас были не люди, а тати, смевшие покуситься на жизнь помазанника Божьего.

Мятежники стояли, сбитые в кучу, и только некоторые из них, раненые, сидели, несмотря на холод. Подойдя к ним, обвел взглядом. Усмехнулся про себя – у многих лица разбиты в кровь. «Без сомнения, солдаты расстарались».

Мысленно рассортировал мятежников. Пять морских офицеров. Они стояли отдельной группой и все, как один, были ранены. Два мичмана, два лейтенанта и капитан-лейтенант. Они старались держаться гордо и независимо, но страх внутри себя так и не смогли вытравить. Еще час тому назад, готовые отдать жизнь за отчизну, они чувствовали себя героями, а сейчас, когда мятеж провалился, стали понимать, кто они есть на самом деле. Преступники, которых обвинят в государственной измене и казнят. Не будет торжеств в их честь, ликующих толп, восхищенных взглядов девушек… Ничего не будет. Только смерть. Это все прекрасно читалось в помертвевших взглядах молодых мичманов, но даже они оживились вместе с остальными, когда к ним подошел неизвестный тип, вместо какого-нибудь жандармского офицера с расстрельной командой за плечами. Эти люди, опустошенные морально и физически, сейчас обратили на меня взгляды с тревогой и надеждой. Кто такой? Не жандарм, уже хорошо. Может, он что-то прояснит в их судьбе?

– Среди вас нет никого, кто хочет облегчить свою душу чистосердечным признанием? – громко спросил я насторожившихся мятежников, после того как обвел их, мягко говоря, неласковым взглядом.

Ответом стало тяжелое молчание, а вот взгляды, устремленные по большей части в себя, теперь изменились. Надежда исчезла, остались страх и ненависть.

– Вы кто будете, сударь? – после тягучего и липкого минутного молчания, наконец, спросил меня один из лейтенантов с ярко-рыжей всклокоченной шевелюрой.

– Богуславский. Сергей Александрович.

Матросам моя фамилия ничего не сказала, но офицеры явно обо мне слышали.

– Господа, к нам пришел сам господин царский палач, – раздался голос второго лейтенанта с забинтованной шеей, – чтобы выбрать себе жертву. Веревка с собой, палач?

– В вашем случае, лейтенант, она не нужна. Ваш длинный язык ее вполне заменит. Значит, желающих нет?

– Среди нас нет предателей, сударь, – резко и надменно ответил мне рыжий лейтенант.

– А предательство по отношению к государю, а также к данной вами присяге?! Или это вы уже предательством не считаете, господа мятежники?! – в моем голосе сейчас звенели отголоски недавней ярости.

– Грех большой, не скрою, – теперь отвечал мне уже капитан-лейтенант, теперь ненависть была не только в его глазах, она звучала в его голосе, – но как жить, глядя, как медленно умирает сила и слава Российской державы! Тут не только честью, но и жизнью пожертвуешь, только чтобы дать России вырваться из тупика, куда ее загнала жадная и подлая правящая клика с никчемным и безвольным правителем!

– Браво, господин революционер! Так вы за то, чтобы отдать власть народу?!

– Нет! Конституционная монархия – вот что нужно новой, свободной, святой Руси!

– И кого вы прочите новым монархом?

– Как кого? Конечно, истинного сына России! – при этом капитан-лейтенант язвительно улыбнулся, дескать, ты меня совсем за дурака, что ли, держишь. Так я тебе все и рассказал!

Вдруг неожиданно загомонили матросы, а следом раздался чей-то злой голос:

– Братцы! Вы его слышали?! Эти господа втирали нам в уши, что за народную волю идут биться, а сами хотели нам нового царя на шею посадить!

Гул недовольства среди них становился все громче.

– Вот оно даже как! – я громко усмехнулся. – Так вы взяли с собой матросов, чтобы их трупами выстелить дорогу во дворец новому избраннику! Вы истинные патриоты, господа!

Не успел я это произнести, как литой кулак одного из матросов врезался в висок стоящего рядом с ним мичмана. Тот, охнув, стал заваливаться на бок. Следующим пришла очередь одного из лейтенантов, который, получив удар в челюсть, покатился по жухлой траве.

– Стоять!! Сволочи!! – истошно заорал растерявшийся начальник караула. – Прекратить драку!!

– Савкин! – отдал я приказ унтер-офицеру, стоящему рядом со мной. – Живо вытащить из драки офицеров, пока их не убили!

– Слушаюсь, ваше благородие!

Отойдя в сторону, я какое-то время смотрел, как солдаты прикладами и штыками оттеснили от офицеров рассвирепевших матросов. Когда их подвели ко мне, я насмешливо оглядел арестованных, затем сказал:

– Теперь, господа офицеры, мы пойдем с вами искать уютное местечко для обстоятельного разговора.

Начал я с мичманов. Молодые люди, несмотря на внешнюю преданность идее, были в душе романтиками, и поэтому разговор с ними было проще вести, чем с полным фанатичной ненависти капитан-лейтенантом. В ходе бесед кое-что уже начало прорисовываться, как в какой-то момент раздался настойчивый стук в дверь, хотя у дверей стоял караул со строгим приказом: никого не пускать.

«Дьявол! Видно, что-то срочное!»

Открыл дверь. На пороге стоял подполковник Махрицкий.

– Слушаю вас, Дмитрий Иванович.

– Сергей Александрович, вы нужны. У ворот гости.

Нетрудно было догадаться, что невнятные слухи уже разбежались по городу и достигли ушей ряда важных персон, которые не замедлили явиться во дворец.

– Понял, Дмитрий Иванович. Сейчас выйду.

Еще на подходе к воротам мне стали видны не менее трех десятков экипажей и автомобилей, стоявших поодаль от караульного взвода. Испуганные министры и царедворцы, видя нахмуренные лица солдат и оружие в их руках, в большинстве своем предпочли остаться сидеть в своих экипажах, и только небольшая часть из них, собравшись в кучку, что-то живо обсуждали, но сразу замолкли и повернулись в мою сторону, стоило мне выйти за ворота. Чуть в отдалении от них, возле двух автомобилей, стоял генерал Мартынов в окружении своих нескольких подчиненных.

Мое появление на фоне вооруженных солдат стало для большинства генералов и царедворцев весьма неприятным сюрпризом. Ведь, чтобы ни произошло во дворце, им навстречу вышел не гвардеец или придворный, а «царский палач» Богуславский, в сопровождении никому неизвестного подполковника. Что он сейчас им скажет?