Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия

Продолжая жить своей прежней жизнью, я постарался как можно быстрее выбросить все это из головы, тем более что государь в разговорах со мной больше не поднимал этот вопрос. Это было несколько странно для него, потому что именно по таким вопросам он обычно со мной советовался. Уже намного позже мне стало известно, что матросов, принимавших участие в мятеже, сослали на бессрочную каторгу, а офицеров повесили, но даже не это было самым странным, а то, что семьи офицеров-мятежников были лишены дворянства, всех привилегий и сосланы на отдаленные окраины России. По некоторым слухам, дошедшим до меня, мне также стало известно, что многие семьи, имеющие пусть самое дальнее родство с мятежниками, в срочном порядке покидают столицу. Великий князь Кирилл Владимирович, видно, взял с них пример, так как вскоре уехал в Англию.

Неожиданно меня, вместе с остальными солдатами и офицерами, в том числе и погибшими, представили к награде. Пашутин и двое его подчиненных, подпоручик Дворов и штабс-капитан Маркин, а также возглавлявший штурмовой отряд поручик Донской были повышены в званиях. После процедуры награждения у меня состоялся отдельный разговор с государем.

– Я и моя семья благодарны вам за все, что вы для нас сделали, Сергей Александрович. Вот только как мы ее можем выразить?

– Думаю, что у меня есть все, что мне нужно, ваше императорское величество.

– Вы так думаете? Но не уверены, ведь так?

– Так кто знает, что завтра будет? Может, рубль найдешь, а может, сам червонец потеряешь.

– И это говорите вы, провидец? – император весело усмехнулся. – Или правильно: оракул?

– Ко мне это уже не относится, ваше императорское величество. Но вы мне напомнили, что я хотел у вас попросить.

– Вы меня просто заинтриговали, Сергей Александрович. Говорите.

– Как вы смотрите на то, если полиция сменит свои уставные сабли на дубинки.

Император бросил на меня долгий взгляд, потом в две быстрые затяжки докурил папиросу, после чего аккуратно положил окурок в пепельницу.

– В немалой степени очень странная просьба. Вы не находите? Зачем вам это нужно?

– Не мне, а городовым. Им эти шашки нужны так же, как зайцу пятая нога.

– Как вы выразились… Как сравнили… Ха-ха-ха! – отсмеявшись, государь сказал: – Я подумаю. Что еще?

Я залез во внутренний карман и достал изуродованный пулей деревянный ящичек с яйцом.

– Могу я попросить ваше императорское величество помочь мне с еще одним подарком.

Император взял деревянную коробочку, посмотрел на пробитого пулей ангелочка на крышке, открыл, взял в руки то, что было когда-то пасхальным яйцом. Внутри раздалось металлическое бряканье.

– Что там?

– Пуля и то, что осталось от серебряной фигурки девочки-ангела.

– Пуля попала в пасхальное яйцо, когда вы схватились с мятежниками?

– Да. Подарок я сунул во внутренний карман пальто, где он принял на себя пулю, выпущенную из револьвера.

Император бросил внимательно-осторожный взгляд на сломанную игрушку, а потом неожиданно сказал, уже глядя на меня:

– Серебряный ангел спас вам жизнь. Вам это ничего не говорит?

– Говорит, но только о счастливой случайности, ваше императорское величество.

– Как сказать, Сергей Александрович, как сказать.

По задумчивому выражению лица государя мне стало понятно, что он уже связал пулю, серебряного ангелочка и «ангела с железными крыльями» воедино. Император положил исковерканное пасхальное яйцо на стол, а затем нажал кнопку электрического звонка. На пороге появился дежурный офицер.

– Исполните все, что вам скажет Сергей Александрович. Идите, – как только адъютант скрылся за дверью, император вдруг неожиданно обратился ко мне строками из Библии: – Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.

– Это что? – удивленно спросил я его.

– Это? Это строки из Нового завета. От Матфея, – пояснил он мне, но увидев, что до меня опять ничего не дошло, мягко улыбнулся и сказал: – На сегодня все, Сергей Александрович. Идите.

Какое-то время я пытался понять, что может означать цитата из Библии, но, несмотря на многочисленные попытки переложить церковное изречение на нормальный язык, они не принесли успеха. Не успел я прийти домой, как раздался звонок. Поднял трубку.

– Сергей Александрович, здравствуйте! – раздался в трубке голос отца Светланы. – Вы тогда так таинственно исчезли. И не телефонируете.

– Здравствуйте, Михаил Васильевич! Извините. Поверьте, были дела, причем весьма серьезные.

– Верю. Извините меня великодушно, если, возможно, отрываю вас от важных дел, но мне очень хотелось бы знать, что тогда произошло со Светой. Все эти дни она вся на нервах, напряжена и молчит. Понимаете, я ее отец, и мне просто необходимо знать, что происходит с моей дочерью!

– Ничего страшного, Михаил Васильевич. Вы же знаете, что за день был тогда. Стрельба какая-то недалеко от вас была. К тому же ее бывший жених бросил ее на улице в разгар этого хаоса. Она вам говорила об этом?

– Да. Только… вскользь. Гм. Валентин… Вы знаете, что его тело нашли то ли в казармах, то ли рядом с местом, где располагался Екатерининский полк, где, как вы говорите, стреляли. Какое горе для родителей! Я ведь его отца с детства знаю! Мы еще… Извините! Так вы считаете, что дочь просто так сильно испугалась?

– Думаю, да, – несколько туманно выразился я.

– Даже не знаю… Если только дело в этом… Но вы мне правду говорите? У меня душа не на месте, как-то все тревожно.

– Не волнуйтесь вы так! Скоро все придет в норму. Еще день-два…

– Знаете, Сергей Александрович, вы толком так ничего и не сказали, а на сердце уже легче. Тогда у меня к вам еще один вопрос есть. Вы сказали: стреляли тут у нас, а среди людей слухи ходят, что моряки из Кронштадта на царя пошли?

Нельзя было удержать в полной тайне, что произошло, так как об этом знало слишком много людей. Начиная с прислуги во дворце и кончая солдатами и офицерами батальона Махрицкого. Несмотря на жесткие запреты, слухи о группе матросов-анархистов, решивших заставить царя отречься от престола, все же расползлись по столице, но – ничем не подтвержденные (газеты молчали) – скоро потеряли свою актуальность и затихли. То, о чем сейчас спрашивал Антошин, были своего рода отголосками тех слухов.

«Вот только почему он спросил у меня об этом? Знает или только догадывается?»

– Откуда мне знать такие подробности, Михаил Васильевич? Помилуйте, где император, а где я! Вы лучше скажите: как там именинница?

Михаил Васильевич хмыкнул.

– Этой егозе все нипочем! Подарки. Подруги. Это мы, взрослые, все переживаем, что да как, а дети к жизни проще относятся.

– Подарок за мной.

– Ну, раз все хорошо… Господи! Чуть не забыл! Я еще чего звонил! Вы когда к нам в гости придете?! Без отказа, Сергей Александрович, иначе не будет мне жизни в собственном доме!