Александр Забусов - Естественный отбор (СИ)

— Ну, боярич, ты хват!, — вырвался возглас из уст Лиса.

Его глаза хищно забегали по стеллажам «пещеры Али-Бабы». Чего здесь только не было! Факел выхватывал из темноты, то стоявшее рядами у стены оружие, то низки шкур, то дорогую материю. Вот, штабель посуды, выкованной из метала, быть может, даже из серебра. А это…

— Лис, хватит ковыряться! Золото ищи, серебро, только россыпью, в кошельках. Понял.

Время неумолимо уходило. Видно пустыми уйдут.

— Нашел!

Радостный возглас подельника, заставил повернуть в соседний проход. Действительно монеты в кошелях.

— Освободи вон ту сумку, напихивай. Давай-давай, шустрей. Лис, тебе нести. Сдюжишь!

— Ради такого мешка, батька, я жилы рвать буду, а унесу!

Хм! «Батька», смотри, как проняло! Ну, Лис! Ну, златолюбец ты наш!

— Хватит! Уходим!

И чтоб не было возражений, бросил факел на стеллаж с меховой рухлядью. Так может вспыхнуть еще разве только порох и бензин. Запах горящей шерсти заставил торопиться.

— Уходим! Уходим! Уходим!

Выскочили на свежий воздух, тут же столкнулись с замковыми дружинниками. Ох и видок у их компании! Впереди девка с мечом в руках, за ней нагруженный тяжелым мешком мужик с разукрашенной синяками физиономией, замыкают шествие двое несущие третьего на руках.

Поздняк метаться! Идут на прорыв! Меч кромсает зазевавшегося, перекрывшего пути дружинника, сносит с плечь голову еще одному, попытавшемуся заступить дорогу.

— Бего-ом!

А по двору уже разносятся крики: «Тревога!», «Лови!», «Вон они! Вон!».

Отбросив факел, припустил стрекача, слыша, как наконечники стрел чиркают по плитам и камням совсем рядом с ним, а весь собранный воедино коллектив пыхтит паровозами за спиной. Сбежал вниз по лестнице, в ночной темноте опрокинув сразу двоих человек. Посторонних, оказавшихся не в том месте, не в то время, не ожидавших такой прыти от беглецов. Сам, чуть не растянулся во внутреннем дворе, споткнувшись на подходе к лазу.

— За мной!

Нырнул в открытый зев темноты, ощущая наступавших на пятки товарищей. Тыкаясь во все, что только можно, выставив руку перед собой, словно слепец посеменил по проходу колодца, слыша, как его бойцы следуют за ним на слух, а за их спинами беснуются местные воины, успевшие сунуться в рукотворные катакомбы, подсвечивая огнем темноту.

Словно крыса вильнул в узкое боковое ответвление, понимая, что по центральному проходу от толпы уйти будет не просто.

«Прямо ползи!»

Встав на карачки, буром пер в неизвестность.

Допрыгались! Доскакались! Сейчас догонят, подпалят задницу огоньком!

«Обязательно подпалят! Говорил же…»

Веди, давай!

«Поворот! Прямо…»

Срывающееся дыхание впустило в легкие пыль средневекового коллектора, поднятую ними в узком тоннеле. Кашляли все, и они, и те, кто лез за ними.

Где же конец лаза?

«Скоро!».

Из всего оружия, при нем остался только нож, все остальное в спешке пришлось бросить, мешало.

Тело вывалилось в темноту широкого коридора, плюхнулось в подземный водоем, глубиной по грудь. Следом Лис, остальная троица. Вот им-то как раз досталось. Стоялая вода в водоеме явно подтухла, издавала своеобразный запах, но дышалось терпимо.

— Тихо, всем под стену и застыли как мумии!

В темноте и преследователям тяжело, нельзя понять куда двигаться дальше, поэтому сам встал у лаза, вытащил нож, успокоил дыхалку, ожидал корячившихся по тоннелю преследователей.

Огонь факела осветил взболтанную воду, высветил лица его людей, открытыми ртами хватавших спертый воздух. В стене появилась голова человека, расширенные глаза попытались осмотреть открывшуюся панораму большого помещения наполненного водой, со сводчатым потолком в нем. Не раздумывая, он из-под низа среза узкого лабиринта, ударил ножом в шею преследователя.

— Ох-х!

Хлюпающий звук вырвался изо рта поверженного противника, а факел выпав из руки, погрузился в мутную темноту воды, зашипев тут же погас, вновь погрузив все во мрак. Звуки шевеления и ругань, подсказали, что идущие следом за покойником напирают на безвольное тело, прилагая в тесноте немалые усилия. Им не развернуться там, назад не пролезть. Труп вытолкнули в бассейн, будто пробку из бутылки, разбрызгав воду. Он снова застыл в ожидании, готовился теперь уже в темноте нанести очередной удар.

"Я вас сук, здесь с десяток точно положу в этой тесноте! А, будет вас больше, то и больше положу. Давай! Чего там застыли?".

Холод через одежду добрался до его плоти, соединился с куражом, зубы отбивали дробь, а погостные дружинники не торопились вылезать из норы, чихая и кашляя внутри нее от поднятой пыли. Патовая ситуация. Им не отойти, и местные опасаются дальше лезть.

«Там дальше тоннель, не широкий, но пролезть сможете».

Добро!

Зашептал своим:

— Лаз у вас за спиной, двигайтесь от него по-прямой.

— А ты?

— Догоню.

Разгребая телами воду, двинулись от дырки над головой. Противник услышал телодвижения беглецов.

Решились. Полезли. Он на звук принял на нож первого, отбросил, освобождая проход, принял второго, третьего. В темноте могло показаться, что дружинники один за другим самостоятельно выбираются в большой коридор. Четвертый оказался умней. Он из норы окликнул своих соплеменников, не получив ответа, оповестил лезущих за ним и притих, не высовываясь наружу.

В темноте снова поселилась тишина. Слышно было, как кашляют от пыли преследователи в норе, где-то в стороне будоражит устоявшуюся водную гладь некое волнительное передвижение, да еще редкая капель.

«Все! Пора и тебе двигать».

Что там враги?

«Затихли. Никто не хочет выю под нож подставлять».

Выждав какое-то время, он почти беззвучно, стараясь дышать тихо и редко, двинулся по воде, высунув из нее только голову, в сторону направления свода, подмеченного ранее еще при свете факела, туда, куда ушли товарищи. Через долгий промежуток времени, вытянутая рука напоролась на бортик бассейна. Примерился, подтянувшись на руках, выбрался на сухое, по стене нащупав очередной проход, определил его габариты и чуть сгибаясь, пошел по нему.

— Мы здесь!, — услышал голос монаха.

Приблизился, нащупал кого-то.

— Это я, Лис.

— Рад за тебя. Как там Вторуша?

— Оклемался я, боярич, — оповестил сам вой. — Только голова, как кадушка. Чумная.

— Ото-ж, жрете всякую дрянь, а потом спасай вас, из сральника вытаскивай.

— Прости! Получилось так.

— Отдышались?

Многоголосое:

— Да-а!

— Тогда в путь!

Несмотря на Луку, из-за темноты сколько блукали по лабиринтам он не понял, только знал, что долго. Утыкались в тупики, возвращались на развилки, отдыхали и снова шли. Уже отчаявшись выбраться, наткнулись на ступени, ведущие к поверхности, выбрались на верхние галереи подземелий, по ним вышли к лазу знакомой ливневки. Жажда и голод мучили, но это все ерунда, когда вылезли на плато, чуть не ослепли от солнца. Как там другие, он не знал, но его молодое тело ломило от усталости. Сколько же он не спал?