Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик. Части 1-18

– Господин капитан, Вы, оказывается, совсем не следите за эволюцией человеческой мысли! – Анатоль прикалывается, продолжая наслаждаться моим видом.

– Денис Анатольевич, всё очень просто. – Иван Георгиевич приходит мне на помощь и объясняет положение вещей. – У нас уже несколько дней, как установлена радиосвязь с Институтом академика Павлова. Вчера дежурный радиотелеграфист Хаймаев принял депешу, в которой было только одно слово – «Дочь». Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что за дочь, и у кого именно она родилась. А буквально полтора часа назад радировали «Папа едет».

Ну, теперь понятно, у кого словесное недержание и наплевательское отношение к ноль-десятому приказу! Вернусь, скажу Федору Артуровичу большое спасибо… А Яша у меня весь ближайший марш-бросок на поджопниках летать будет!.. В коридоре слышится топот и в комнату вваливается целая толпа, жаждущая добраться до виновника торжества. Серж Оладьин, Роман Берг, Николенька Бер, Дмитрий Иваныч Остапец, прапора – студиозусы, корнеты Дольского… С основательно отдавленной правой ладонью еле выбираюсь из восторженно-галдящей толпы и с добавлением волшебного слова «пожалуйста» командую дневальным притащить содержимое кузова в канцелярию…

Да уж, у Ивана Петровича, или, скорее, того, кто по его указанию собирал «подарочный набор», свои представления об оптимальном количестве алкоголя в пересчете на одну офицерскую… личность. По бутылке беленькой на человека. Все присутствующие несколько недоуменно смотрят на меня, мол, с чего это вдруг Командир из хронической трезвости ударился в противоположную крайность… Правда, холодных закусок тоже не пожалели, так что вкупе с Ганниным обедом будет настоящий пир. Но сначала имеет место быть торжественная часть. Иван Георгиевич вручает мне конверт с надписью «Приданное», выведенной каллиграфическим почерком. Анатоль тут же встревает с ремаркой, что, мол, дело хозяйское, но офицерское собрание батальона рекомендует данную сумму потратить на детскую коляску, а Роман Викторович с Сергеем Дмитриевичем уже присмотрели неплохой вариант во время своих вояжей по городу. Плетеная из лозы корзина, колеса на резиновом ходу с самоцентрирующимися втулками, эллипсические рессоры и всё такое…

Поневоле краснея от накатившего неизвестно откуда смущения, благодарю боевых товарищей, затем Остапец передает мне второй конверт, теперь уже от бойцов. Блин, вот это уже действительно неудобно, брать солдатские деньги. Но Иваныч вполне серьезно убеждает меня, что, если откажусь, народ сильно обидится, и никакие марш-броски и тренировки не спасут положение. Приходится добавить его к первому. После чего дружной компанией идем в гости к нашим тыловикам, где меня уже ждет Платоша Ковригин… Да, мастера видно сразу! Изящно-ажурная кроватка с резными завитушками на поперечинах, солидный такой комодик на шесть ящиков, всё матово поблескивает навощенными поверхностями и, как-то само по себе видно, что автор старался не ради прибытка.

– Спасибо, Феоктистыч! – От избытка чувств обнимаю смущенного всеобщим вниманием Платона.

– Да чё там, Командир… Мы ж завсегда… Ежели чё… – Помидорно-красный мастер не знает куда деться. Его спасает, как и всегда положено, медицина. Доктор Паша со своей неразлучной медсестричкой отвлекают внимание на себя и, торжественно-сияющие и лицами и свежими обручальными колечками на безымянных пальцах, преподносят общий подарок – плюшевого мишку в белом халате и докторской шапочке с крестом, вышитым красными нитками. Затем Маша исчезает и вновь появляется с Лесечкой и Данилкой, запросто бьющими Платошин рекорд по смущению. Мелкий преподносит в подарок маленькую деревянную лошадку, вырезанную из дощечки, а сестричка, всё же отважившись достать руки из-за спины, протягивает мне куклу, сшитую из разноцветных лоскутков.

– Вось, для дачцы вашай… – Малявка, волнуясь, сбивается на белорусский.

– Спасибо вам, ребятки! – Крепко прижимаю к себе малышню. – Большое спасибо от меня… и дочки.

Возвращаемся в казарму и встречаем очередной сюрприз, на этот раз, надеюсь, последний. Возле канцелярии стоит Котяра, Боря Сомов и два унтера из «кентавров». Вся компания образцово-показательно козыряет, после чего Федор выдает:

– Здравия желаем, Вашбродь! Командир, поздравляем с ребятенком! Прими тут вот от обчества. Кажный старался, как умел…

Унтера выдвигают вперед ящичек, доверху набитый игрушками-самоделками… И чего тут только нет! Глиняные куколки, коровки, собачки, уточки, раскрашенные и нет, десяток маленьких деревянных лошадок на колесиках… И куча погремушек на любой размер, цвет и вкус. Плетеные из тонких полосок кожи, берестяные, одна даже из маленькой сушеной тыковки… Кружок «умелые ручки», блин, а не батальон спецназа!..

– Спасибо, братцы. И передайте всем мою благодарность. – Жму всем им руки и отправляю от греха подальше. Как-то подозрительно в носу свербит, не хватало еще слезу пустить перед подчиненными.

Перед тем, как вся компания начинает рассаживаться за обеденным столом, тихонько отзываю в сторонку Остапца:

– Иваныч, тебе же недаром позывной «Батя» дали. Передай, пожалуйста, по своим каналам всем унтерам, что сегодня никого гонять не надо… И реши вопрос с каптенармусом насчет по сто грамм всем на ужин. От моего имени…

Обратно возвращаюсь довольный, веселый и даже почти трезвый. С помощью двух вьюношей разгружаем «добычу», заносим всё в дом, оставляю их разбираться с мебелью и народным творчеством под руководством тещи, отгоняю авто в гараж и иду искать Воронцова.

Господин ротмистр обнаруживается в своем кабинете, улыбаясь, поздравляет с благополучным прибавлением в семействе, затем переходим к более серьезным вещам.

– Петр Всеславович, я по личному делу. Иван Петрович сказал, что Вы можете помочь относительно няньки…

– Могу, Денис Анатольевич. Только Вы ошибаетесь, считая это личным делом. Особенно после действий ныне упокоенного с миром господина Гучкова. В интересах нашего общего дела безопасностью семьи Гуровых теперь будет заниматься не только глава семьи. Няньку мы Вам нашли, завтра с утра она прибудет знакомиться с Вашими близкими. А лично Вы с ней давно знакомы. Помните горничную Оленьку?

– Да, этакая русоволосая красавица из Павловских «мышек». Очень любит проверять свои женские чары на всех особях мужского пола. Хотя, не скрою, есть на что посмотреть.

– Она еще до войны окончила в Питере двухгодичные курсы нянь при Фребелевском обществе, работала в хорошей семье, но после настойчивых домоганий хозяина уволилась и перебралась в Первопрестольную. Мы по своей линии это проверили, там действительно еще та мразь обретается… Но не суть, главное в том, что после определенной работы около десятка горничных теперь являются нашими нештатными сотрудницами.