Валерий Мелик - Корнет из нашего времени

С тактикой боя я угадал. Хаотичными передвижениям по рингу держу его в постоянном напряжении, а удары в корпус, вначале вроде бы и простые, уже стали приносить свои плоды, пару раз ему прилетело и по печени. В конце второго раунда для меня был неприятный момент. Чуть оступился и присел на одно колено. Именно в этот момент бравый казак меня подловил. Хлесткий хук намечался в голову, еле успел закрыться плечом. 'У-у-у, больно же как, рука аж оненемела!'. Еле дотянул до конца раунда, одной правой против такого соперника не выстоять.

В перерыве Юра принес с улицы снега, приложили к плечу, вроде полегчало, но не намного, рука - как ватная, любое движение вызывает адскую боль. Но выходить на ринг надо. В третьем раунде я сбавил темп, есть моменты для атаки, но в связи с травмой, приходится воздерживаться. Соперник, почувствовав мою слабину, стал чаще атаковать, пару раз опасно попадает. Очень непростая ситуация. Боксировать одной правой очень и очень непросто. Зрители не понимают, почему не работаю левой, но мне все хуже и хуже, начинаю пропускать удары, держусь из последних сил. В самом конце раунда, ставя точку в бое, пытаюсь пробить сдвоенный в печень и тут же в челюсть. Это надо же, получилось, подъесаул аж отшатнулся, чуть согнувшись от боли. В это время прозвучала команда об окончании боя. Ко мне тут же подбежал наш полковой врач Лебедев Владимир Александрович со своим саквояжем. Юра тоже был уже наготове с очередной порцией снега. Плечо стало опухать. Друзья помогли доктору отвести меня в мою комнатку, куда тут же прибежали отец, полковники Раух, Вольф. Владимир Александрович строго попросил выйти всех посторонних, оставив только 'тренера' Федора Вольфа и Юру, на подхвате. Определили, что у меня банальный вывих ключицы, к счастью, не сильный. Вещь не очень опасная, но ужасно болезненная. Решили попытаться вправить на месте. Надо сказать, что вправить выпирающий конец ключицы - задача не сложная, гораздо труднее после этого зафиксировать и удержать сустав в правильном положении. Юра и Федор держали меня, чтобы я не дернулся в самый не подходящий момент, доктор провел какие - то манипуляции с рукой, потом резко дернул. Я непроизвольно вскрикнул, адская, надо сказать, боль буквально пронзила меня. В дверь заглянул встревоженный отец, но его быстро вывели обратно, пообещав, что минут через десять все будет нормально. Владимир Александрович наложил на плечо тугую повязку, и впрямь стало значительно легче, рука чувствовалась, пальцы шевелились. Сказал, что перевязанным мне ходить дней десять, а так, ничего страшного. Посидев еще несколько минут и придя в себя, я вышел в зал.

К моему удивлению, к этому времени судьи так и не смогли определиться с выявлением победителя в нашем бою, мнения разделились. Сказать по правде, если бы победу присудили моему сопернику, я бы не имел ничего против, он достойно провел бой, особенно последний раунд. Думаю, что и моя победа не вызвала бы у него возражения, бой и вправду, был равным. Но Россия есть Россия. Что с того, что на ринге должен быть один победитель? У нас будет два. Как говорится, победила дружба. Как потом стало известно, на этом настоял Великий князь Владимир Александрович, 'консилиум' командиров полков горячо поддержал его идею не выявлять победителя в этом бою, а присудить победу двоим участникам, отмечая 'изрядное мастерство участников, их мужество и волю к победе'.

Нам обоим были преподнесены карманные часы от 'поставщика Императорской гвардии Генриха Канна' в золотом исполнении, в бархатной коробочке. На верхней стороне крышки часов - накладной герб Российской империи, на внутренней стороне - надпись 'За изрядное спортивное мастерство'. Остальным участникам соревнований достались серебряные часы этого же производителя с аналогичной надписью. Кроме этого, нас двоих, победителей турнира, пригласили на званый ужин к Великому Князю, в его особняк, кстати, находящийся неподалёку, буквально в двести метров от манежа, в Запасный дворец, что на Садовой улице (в ХХI веке здесь расположен Дворец бракосочетаний), напротив 'Любезных ворот'. Кроме нас были приглашены присутствующие командиры гвардейских полков, другие высшие офицеры и генералы свиты, в том числе и мой отец, князь Николай Белогорьев, друг детства Великого Князя.

А сейчас было много речей, поздравлений. Так называемая 'тусовка', где все друг друга знают, а если нет, то заводят знакомство, будучи представленными друг другу. От меня буквально не отходил младший брат царя, Великий князь Михаил, тоже кирасир, штаб - ротмистр Лейб-гвардии Кирасирского Её Величества полка, стоящего в Гатчине (1878 - 1918 г.г., четвёртый сын Александра III, младший брат Николая II). Молодой человек, всего лет на пять старше меня, весьма приятной наружности, с небольшими усами, гладко выбрит, в безупречно сидящим мундире. Как потом оказалось, большой любитель спорта. Он пытался расспросить меня о тактике моих поединков, методике тренировок, так как был 'весьма впечатлен новыми приемами в этом спорте'. Пришлось пригласить его на показательную тренировку в наш полк. Этому особенно радовался мой командир, полковник Раух, напирая на высокие слова о 'братстве по оружию' и заканчивая пресловутым 'давайте дружить полками'. Его горячо поддержал генерал-майор Дерфельден Христофор Платонович, командир 'синих' кирасир (Свиты Его Величества генерал-майор, 1901-1905 гг. - командир Лейб-гвардии Кирасирского Её Величества полка, дислоцирующего в Гатчине).

Покрутившись в этой 'тусовке' еще минут сорок, я, в сопровождении денщика - телохранителя Прохора и верных друзей отъехал домой, готовиться к приему у Великого Князя. Отец обещал подъехать следом на съемную квартиру на Кадетском, а уже оттуда, вместе ехать на прием, который был назначен на 8 вечера.

Дома, попросив Елизавету подготовить мне ванну, я помылся, стараясь не потревожить повязки. Пришлось даже прибегнуть к помощи Прохора. Он же подготовил парадный мундир. К этому времени подъехал отец. Он очень хотел узнать подробности вчерашнего происшествия. Я, как мог, рассказал ему все, стараясь сглаживать наиболее острые моменты. Конечно, он был в ужасе от происходящего, полностью одобрил решение полковника Рауха о моем переезде на жительство в полк.

Так, обсуждая мои приключения в частности, и криминогенную обстановку в Царском Селе в общем, мы провели оставшиеся два часа до приема у Великого Князя.

Примерно в семь тридцать Прохор доложил, что подан экипаж для следования на прием. Надев шинели, мы вышли во двор. Чуть подморозило, свет газовых фонарей отражался от сугробов, что навалил дворник Никодим. Он, кстати, был на 'боевом посту', облагораживал эти сугробы, придавая им надлежащий вид, 'все должно быть ровное и квадратное', как завещал легендарный управляющий городом генерал Захаржевский (Я́ков Васильевич Захаржевский, 1780 года - 1865 года, - генерал от артиллерии, участник войн с Наполеоном, управляющий Царскосельским, Петергофским и Гатчинским дворцовыми управлениями).