Михаил Ланцов - Лжедмитрий. Новая заря

– Скажи мне, что-нибудь.

– Что сказать?

– Не знаю, – пожал плечами Дмитрий. – Подумай. Всегда найдется что-то важное для такой минуты.

– Я буду ждать тебя!

– Не то!

– Я очень люблю тебя!

– Не то!

– Я буду молиться за тебя!

– Не надо! – Произнес Дмитрий. Здесь и сейчас она сдавала очередной экзамен на профпригодность. Пройдет ли? Марина вздрогнула и отшатнулась – видимо что-то такое отразилось у царя на лице, проявив его мысли. Но этот ее испуг продлился лишь мгновение. А потом в ее глазах сверкнул какой-то бешеный, дикий азарт и она произнесла:

– Иди и надери им всем задницы! Я жду тебя с победой!

– Вот! – Довольно воскликнул Дмитрий и страстно поцеловал жену в губы. – Спасибо!

После чего развернулся и уверенным шагом пошел к арене импровизированного амфитеатра, что вновь выстроили на Соборной площади. Делегаты и гости съезда уже гудели. Пора было выступать с речью – наверное самой провокационной речью последнего тысячелетия!

3 сентября 1606 года, Москва

Людям только успели раздать какие-то «кирпичи» с дивными печатными буквами, которые даже не пытались стилизовать под рукопись… и тут вышел Государь. Все сразу закрыли книги и с должным благоговением уставились на царя…

– Свобода! Равенство! Братство! – Произнес Дмитрий свои первые слова с импровизированной трибуны, сходу эпатируя зрителей. – Вот фундамент, на котором нам должно строить нашу Империю. Нашу! Одну на всех! Одну для всех!

Он замолчал, выдерживая маленькую паузу, отслеживая реакцию людей. Едва сдержался от усмешки, ибо с трибун на него смотрели ТАКИЕ лица…

– Свобода есть право каждого делать все, что он пожелает, кроме прямо запрещенного или вредящего окружающим, и, прежде всего, делам державным. Равенство есть принцип, при котором должности и посты должно занимать сообразно способностям и навыкам, без каких-либо глупостей в духе местничества и оправданий благородным рождением. Братство же состоит в стремлении жить в согласии с окружающими и сообща строить величие нашей единой державы. Нашей Империи!

Дмитрий вновь сделал паузу.

Тишина была настолько жуткой, что казалось мухи попадали в обморок, прекратив жужжать. Про то, что большинство делегатов и гостей излишне увлеклись задержкой дыхания и речи не шло. Эти выпученные мордочки говорили все сами за себя. В этот раз Государь не удержался и едва заметно усмехнулся. Да и чего бы им такими не быть? Ведь он только что озвучил концепт, зародившийся в недрах Великой Французской Революции и проявивший себя ярче всего в период Империи Наполеона. Только что, на Соборной площади Московского кремля прозвучали идеи, которые только-только стали произрастать в умах людей, еще не оформившись в нечто явное и ясное. Просто на уровне смутных ощущений и переживаний. Они опережали время на полтора – два столетия! И особенно карикатурно выходил в данном контексте оратор – монарх. Монарх, Карл! Не он должен такие речи говорить. Совсем не он…

– Сложная задача! Великая цель! – Продолжил Дмитрий. – Для ее достижения я предлагаю вам пять новых принципов державы.

По рядам прошел шелест – люди наконец вздохнули.

– Первое! Управлять державой надлежит, считаясь с широким общественным мнением. Империя – общее дело. Второе! Не делать различий между высоким и низким происхождением. Вы все мои подданные. Третье! Судить только по делам, стремлениям, разуму и поступкам. Ибо так, и только так предписывает нам Святое писание. Четвертое! Безжалостно отказываться от всего, что мешает нам идти вперед и развивать державу. Ибо Империя важнее любых мелких и ничтожных желаний, страхов и слабостей. Пятое! Непрестанно учиться у тех, кто смог превзойти нас в чем-либо. Ибо гордыня – смертных грех. А учение есть свет, открывающий шаг за шагом нам замысел Создателя!

Он ничего нового не придумал, для себя… для позиции XXI века. Просто взял и прикрутил прекрасно сработавший принцип Императора Мэйдзи к такому же неплохо проявившему себя методу идеологической провокации Великой французской революции. Просто. Банально. Пошло. В переводе на русский язык и местные реалии, разумеется.

Окинул всех взглядом.

И, выдержав большую паузу, он поинтересовался:

– Любы ли мои словам вам?

– ДА!!! – Оглушительно взревела толпа. Бояре и родовитые пытались что-то там кричать, возражая. Но правильно подобранный контингент делегатов просто не оставил им шансов. Эти недовольные просто захлебнулись в восторженном реве.

– Хотите ли вы встать на этот путь?

– ДА!!! – Вновь заревела толпа, еще громче.

И тут включился Петр Басманов – один из немногих посвященных в готовящуюся провокацию. С вечера он зачитал речь Дмитрия перед пехотной бригадой – личной армией Государя. Взял с них клятву – молчать до условного момента… Теперь же, он вышел вперед. Извлек шпагу из ножен. Вознес ее к небу и громко крикнул, как толпа чуть-чуть поутихла:

– Да здравствует Империя! Да здравствует Император!

Мгновение.

И преторианцы, гренадеры и штурмовики, обеспечивающие безопасность Земского собора, синхронно извлекли клинки, устремляя их к небу.

Еще пара ударов сердца.

И они, вслед за Петром кричат:

– Да здравствует Империя! Да здравствует Император!

Тишина.

Басманов демонстративно вздыхает, набирая воздух в грудь и… уже не только он с охраной, но абсолютное большинство делегатов и гостей ревут:

– Да здравствует Империя! Да здравствует Император!

Дмитрий глубоко кланяется и уходит в сопровождении десятка преторианцев. Довольный, но со спокойным и торжественным лицом. Первый этап его провокации удался.

А за его спиной люди, превратившиеся в толпу, скандировали здравницы «Империи» и «Императору». Пусть. Так даже лучше. Разве один человек может пойти против толпы? Старый, хорошо проверенный способ. Все диктаторы-популисты его использовали.

Конечно, Дмитрий понимал, что ни одна из серьезных держав не примет ни его нового титула, ни его программы. Будет война. Против всех. И со своими боярами придется рубиться. И с интервентами. Именно поэтому он так одержимо модернизировал и совершенствовал свою пехотную бригаду. Ибо с ней ему придется прокладывать дорогу новому миру. Именно поэтому он так стремился повысить стойкость кремля в обороне. Ибо здесь его будет ждать его жена с ребенком.

Был ли он идеалистом, действительно верящим в восторженную романтику революции? Нет! Нет! И еще раз нет! Он просто знал, что миру нужна Земля обетованная. Чтобы волна переселенцев захлестнула Россию, страдающую от недостатка рабочих рук. От недостатка населения. Чтобы она олицетворялась в головах у людей с новым миром, открывающим перед каждым человеком возможность. Страной, дающей шанс.