Михаил Ланцов - Лжедмитрий. Новая заря

– Люди! – Кричит он. – Что вы творите?! Этот изменник же грозил Императора нашего лютой смерти предать, коли войну переживет!

– Навет! Наглый навет! – Орал куда более горластый Шуйский.

А его люди устремились к Патриарху. Василий не Иван, у него не забалуешь.

Крики. Возня. Драка.

Люди князя, обнажив клинки, врубились в охрану Иова, не давая той ни единого шанса. Они просто не были готовы к такому повороту событий.

– Скачи под Серпухов, – произнес Иов огнивцу, стоящему подле. – Разыщи Императора. Расскажи все без утайки. Скачи. И вы скачите. Помогите ему. Вперед! Вперед!

Они попытались прорваться.

Скоротечный бой.

Выстрелы.

Из толпы выскочило только пятеро. За ними погоня. Из города вылетело уже только трое. А там дальше и того меньше. Впрочем, один до Серпухова добрался. Но Патриарх этого не знал. Его скрутили и посадили в подвал.

Разгоряченная же кровью толпа двинулась на кремль – требовать суда над ведьмой, что волшбой своей против Государя и шведов, и крымчаков настроила. Что людей русских сгубить пытается, сил не жалея. Что кровь младенцев пьет… и так далее. Мистический бред лился сплошным потоком. Василий Шуйский не стеснялся и слов не выбирал. Главное, чтобы звучало гадко. Местами даже проскакивали речи о том, что и холода великие, что не далее четырех лет как закончились – она наслала. Ибо отрадно для ее черного сердца – мерзости делать честному православному люду.

26 января 1608 года, Москва

Первая попытка стихийного штурма кремля была отбита преторианцами играючи. Они просто закидали толпу гранатами. Не высовываясь. Благо в кремле их хватало.

Человеческое море отхлынуло.

Однако уже на следующий день начался новый штурм.

Навязали лестниц, а потом стрельцы с помещиками ринулись на приступ сразу с нескольких сторон.

И снова море разрывов у основания стены. Нападающие наседали со стороны реки Неглинной, ставя лестницы прямо на лед. Однако множественные взрывы пусть и слабых, но гранат, поставили крест на этой затее. А вот со стороны Красной площади, где стены были выше всего, и командир преторианцев не ожидал натиска, он удался. Сотни полторы человек смогли взобраться на стену.

Пришлось срочно перебрасывать с другого участка преторианцев в усиление. И меткими залпами штуцеров стрелять в спину наседавшим на немногочисленную охрану этого пролета куртины…

Марина хмурая как туча вышагивала по комнате.

– Государыня, – начал было говорить командир преторианцев, но она прервала его.

– Ведьма… колдунья… Ты тоже так думаешь?

– Никак нет.

– Почему?

– Я хорошо тебя знаю, Государыня. И Императора нашего. Какое уж колдовство? Вы любите друг друга. Такое иногда случается. Почему? Кто же знает. Многие говорят, что ты некрасива. Но Государь иного мнения. Может это и ведовство. Но он счастлив с тобой. А значит, ничего плохого в том нет. Да и набожна ты. Как набожная женщина колдовством заниматься станет? Вздор же.

– Ясно, – произнесла Марина и, хотела было еще что-то сказать, как за стеной что-то громыхнуло.

Бабах!

И почти сразу какая-то страшная сила сотрясла всю крепостную стену.

– Что там происходит? – Повела бровью, с трудом борясь с испугом Императрица.

– Сейчас узнаю, – ответил командир преторианцев и кабанчиком вылетел из комнаты. А спустя пятнадцать минут вернулся мрачнее тучи.

– Что?

– Они утащили со стрельбища пробный восьмидюймовый морской «Единорог». Его Андрей Чохов отлил для опытных стрельб по желанию Императора. Вот из него и стреляют. Хорошо – ядер мало и заряжается долго, да и ловких артиллеристов среди них нет. Те, что у Чохова служат – все по деревням разбежались. Но стенам конец. Я глянул в место попадания. Долго не выдержат.

– Не взорвется как «Царь-Пушка»?

– Мне того не ведомо. Андрей с нее едва десятка два выстрелов сделал…

31 января 1608 года, Москва

Раннее утро последнего месяца января выдалось особенно морозным. До треска. Впрочем, разгоряченная толпа, казалось, этого не замечала.

Восьмидюймовый морской «Единорог» за пять дней обстрела смог обеспечить все условия для нового штурма. Управились бы и раньше. Но ядер не было. Запас с полигона расстреляли в первый же день. Потом двое суток ждали, пока найдут мастеров и те что-то предпримут. Ведь Чохов, узнав о поступке Шуйского, разбил опытную форму для ядер и ударился в бега. Затаился где-то наверняка. Но, пойди – найди. Как, впрочем, и почти все его работники. Вот и выкручивались, как могли.

Но справились.

Проломили стену. Расширили проход. Повредили прилегающие башни и здания за стеной.

И вот. Утром. Приняв по «наркомовской» чарке крепленого меда, стрельцы и поместные пошли на приступ. И если стрельцов было – раз-два и обчелся, то поместных хватало с избытком. Причем, что примечательно, тех помещиков, что ушли из войска Герая, привлечь на сторону Шуйского не удалось. Они прекрасно видели, что такое легион и не тешили себя иллюзиями на тему того, чем все это закончится…

– Ура! – Заорали мятежники, надвигаясь толпой.

– Бей! – Закричал командир преторианцев.

И его полторы сотни дают слитный залп из штуцеров. Он не мог вывести в линию всех. Еще несколько десятков бойцов остаются в царских палатах. Нельзя Государыню без защиты оставлять.

Залп.

Залп.

И толпа их захлестывает.

Завязывается рукопашный бой.

Кирасы и шлемы, кинжалы и тяжелые боевые шпаги. Преторианцы и снаряжены хорошо, и обучены прекрасно, и натренированны. Но врагов очень много. Слишком много, чтобы удерживать их даже в узостях.

Медленно пятясь и с огромным трудом удерживая строй, преторианцы стараются не допустить полного окружения. Метают несколько гранат. Но это сложно. Слишком плотный «партер». Не отвлечешься.

Выходят к царским палатам.

Из бойниц мятежников «приветствуют» преторианцы. Они уже зарядили по пять штуцеров, следуя приказу Императрицы. А потом обрушивают в тридцать пять человек на мятежников натуральный град пуль. Чем и спасают своих товарищей – те теперь могут отойти в палаты. С боем, но могут. Их больше не оттесняют в сторону ворот.

Небольшое затишье.

Накопление мятежников.

И новый рывок.

Они пытаются взять штурмом царские палаты. Но около сотни переживших этот бой преторианцев встречают их метким и частым огнем из штуцеров… и гранатами. О да! Их полетела целая куча, вмиг охладив пыл нападающих.

Новое затишье. Уже куда более долгое. Часа три оно длилось, если не больше. Марина уже было расслабилась, подумала, что отступили. Но…

Бабах!

Ударил восьмидюймовый морской «Единорог», выкаченный на прямую наводку. Тяжелое ядро массой в двадцать семь с гаком килограмм смачно вошло в стену царских палат, обрушив ее частично. Но второго выстрела сделать не удалось – преторианцы ударили штуцерами, выбивая личный состав.