Александр Калмыков - Спасатель

Реакция слушателей была разной. Те, что сидели поближе к властителю, уже наверняка были в курсе, хотя и не подавали виду. Но большинство козлян непритворно охали и сокрушенно вздыхали. Я же рассматривал гостей, пытаясь понять, кто из них кто. Из двух десятков человек, присутствующих на трапезе, ибо пиром эти постные кушанья назвать затруднительно, в лицо я знал только троих – городецкого священника, воеводу Василия Проню и его зама, носившего вполне современное имя Иван Андреевич. Но при желании можно угадать, кто есть кто из приглашенных: паренек, восседающий во главе стола, разумеется, сам князь. По правую руку от него наместник Борис Медлило. По левую – княжий исповедник отец Григорий. Вид у него не очень-то блондинистый – черные глаза, темная кожа и обильно посеребренная сединой черная борода. Явно из греков, что, впрочем, не удивительно. Князь может себе позволить позвать на службу ученого человека из самого Царьграда.

Выслушав мрачную историю с недрогнувшим лицом, благо он все это уже знал, козельский князь пригласил вестоношей к столу. Угличане поблагодарили, но решительно отказались, мотивировав тем, что им надо спешить, пока татары путь не закрыли. Раз уж дозорные заметили передовые разъезды у Городца на Жиздре, то лучше поспешить, а то басурмане все пути перехватят.

Вот это новость! А я и не знал, что монголы уже так близко подошли. До Городца на Жиздре, почитай, всего семьдесят верст по прямой. Да пока вестники с этим известием доскакали, сколько времени прошло. Выходит, завтра монгольские дозоры уже могут подойти к самому Козельску. Кажется, ничего хорошего это нам не сулит, но, тем не менее, узнав о появлении противника, я вздохнул с облегчением. Ведь не появись монголы здесь, то это значило бы, что они нацелились на другое княжество. Смоленское, к примеру, или Новгородское. Последствия такого поворота событий были бы просто катастрофическими. Собрав вместе тумены, Субудай запросто мог захватить Смоленск, а в большом городе, полном фуража, монголы спокойно переждали бы распутицу. Затем, по первой траве, захватчики не торопясь пройдутся по русской земле, методично осаждая и сжигая города. Нет уж, пусть лучше они сидят в наших замерших лесах. Холодом их, конечно, не удивишь, все-таки монгольские степи находятся как раз посреди зимнего Сибирского антициклона, в котором температура опускается намного ниже, чем в Арктике. Но, по крайней мере, с фуражом в Монголии все гораздо проще. Малоснежные или вообще бесснежные зимы позволяют лошадям пастись в холодное время года, досыта наедаясь прошлогодней травой. А что их кони будут кушать в наших лесах? Опавшие листья да хвою и кору с деревьев? Ведь все зерно и сено в окрестных весях козляне выгребли подчистую, что сулит если не захватчикам, то их транспорту голодную смерть.

Что-то я прослушал. А, понятно, князь распорядился выделить вестоношам усиленную охрану и сопроводить до карачаевской границы. Жирослав благодарно поклонился едва ли не до пола и, не тратя лишних слов, развернулся к выходу. Его помощник, чье имя так и осталось тайной, тоже отвесил благодарственный поклон и потопал следом. Усталые и голодные, угличане все-таки преодолели соблазн и решили трогаться в путь. Понятно, торопятся скорее проскочить последний опасный участок пути. А что, шанс у них неплохой. Монголы сейчас рыщут по распаханному левобережью Жиздры, а в правобережные чащи наверняка стараются не соваться. Так что через густые леса за рекой угличане смогут ехать практически в безопасности. Однако, взглянув на Медлило, я свое мнение тут же переменил. По тому, как равнодушно он смотрел в спину гонцам, стало ясно, что ни до Киева, ни до Чернигова добраться им не удастся.

Выпроводив вестников, козляне наконец-то смогли честь по чести принять нашу делегацию. Юный князь Василий поднялся с места и, сделав несколько шагов, торжественно встретил «гостей званых», нас то есть, особо поприветствовав своего «брата» Ярослава. Впрочем, они действительно какие-то не очень дальние родственники по всем линиям. А если копнуть поглубже, то в пятом-шестом колене практически все властительные князья придутся родней нашему Ярику. Например, его прабабка Пребрана доводилась внучкой Юрию Долгорукому, то есть он пятиюродный братан Александру Невскому.

Как и положено по правилам, мы, включая княжича, скромно присели на самом конце стола, дожидаясь, пока нас не рассадят согласно социальному статусу. Ярика местный князь усадил по правую руку от себя, турнув наместника, а меня – рядом с ним. Наших воевод и посла местами тоже не обошли, определив в середину стола. Правда, для этого всем пирующим пришлось подняться и рассесться заново по чину.

Так как наша компания к началу пира не поспела, то специально для городецких гостей отец Григорий заново провел церемонию открытия трапезы, начиная с восславления Святой Троицы. За это время расторопные слуги как раз успели заменить всю посуду. Правда, порадовать желудок особо было нечем. В связи с тем, что помимо бояр на торжественном пиру присутствовали священники, пища подавалась строго по канону. Если дружинники внизу открыто трескали рыбу и, возможно, мясо, то здесь ограничились кашами, овощами, блинами и засоленной икрой. Такая вот вегетарианская пирушка. Но зато в обилии имелись заморские вина нескольких сортов, хранившиеся в так называемых викиях.

Когда освящение трапезы завершилось и еда была наготовлена, возникла маленькая заминка. Я полагал, что Ярик первым потянется к блюдам, княжич ждал сигнала козельского князя, а Василий, в свою очередь, считал, что начинать пиршество должен почетный гость. Наконец недоразумение уладилось, и, не успел Ярослав проглотить первый кусок, как все дружно застучали ложками. Но надо честно признать, наша делегация, с самого утра ничего не евшая, своей активностью заметно выделялась на фоне пирующих, сидевших за столом уже не первый час.

Осмотрев поданный мне инструмент для еды и убедившись, что ложка абсолютно чистая, все-таки в приличных домах посуду моют горячей водой, я тоже налег на съестное, хотя и не так споро, как мои товарищи. Все-таки давала знать привычка человека будущего, избалованного изобилием пищи. В нашем веке ты всегда знаешь, что в любой момент сможешь пойти в магазин и купить сколько угодно еды, а потому нет надобности наедаться впрок.

Дав нам утолить первый голод, слуги подали здравные чаши, и, торжественно поднявшись, Василий провозгласил всяческие пожелания дорогому гостю. Выслушав здравницу в свою честь, Ярик пригубил чару с настоящим импортным вином, за ним выпили все остальные, и пир пошел веселее.

Лишь я, избалованный обильем двадцать первого века, ограничился житной кашей с вареньем, а запивал еду киселем и бесхмельной брагой. Ну не могу, хоть убейте, есть прошлогоднюю икру третьей свежести и пироги с репой. О спиртном и говорить не приходится. Для придания кислому вину, предназначенному на экспорт, лучшего вкуса, недобросовестные производители подслащали его свинцовым сахаром [46] Ацетат свинца. . К тому же для лучшей сохранности, чтобы вино не скисало, в него добавляли в немереных количествах смолу. Поэтому, покрутив в руках стеклянный кубок и подозрительно его понюхав, я лишь чуть пригубил напиток сомнительного состава. Так же поступал и с едой. У меня все-таки желудок не чугунный, как у наших предков. Но так как я не забывал громко нахваливать поданные яства, то никаких претензий ко мне не было. Даже наоборот, духовные лица посматривали с одобрением, а миряне с нескрываемой завистью. Надо же, какой боярин – и вежливый, и сдержанный. Я, кстати, заметил, что княжий исповедник тоже держал прозрачный бокал в руке, рассматривая его на свет. Похоже, что в Византии считается хорошим тоном любоваться оттенками благородного напитка и наслаждаться тонким букетом винного аромата.