Александр Калмыков - Спасатель

– Весь грех на себя беру.

Аргумент подействовал, но, подумав, Ростислав выдвинул новый довод.

– Так, если ему, к примеру, глаз выбить, то он не сразу говорить сможет от боли.

– Ничего, княже, у нас их двое. Пока первый оклемается, побеседуем со вторым. Глядишь, тот все и выложит, глядючи на этого калеку.

Перепалка подействовала на шпиона отрезвляюще, и потенциальный инвалид робко поинтересовался, что ему перепадет в случае добросовестного сотрудничества. Хотя с перепугу куман заговорил на родном языке, но князь и часть присутствующих поняли его прекрасно.

– Пытать тебя не будут, собака, – зарычал высокий богатырь, по всей видимости, командир охраны, – и вместо петли умрешь от железа.

– Погоди, Микула, – остановил князь ретивого боярина. – Слово даю, отпущу живым. – Подумав еще немного, Ростислав великодушно добавил: – И некалечным.

Слово, да еще княжье, в этом мире стоило многого. И пусть князья не раз нарушали клятвы, даже данные на святых реликвиях, но делали это исключительно ради высокой цели. Земли, к примеру, оттяпать у соседей, городишко какой к рукам прибрать. Это все понятно, хотя и непростительно. Но вот губить свою душу из-за какого-то иностранца православный правитель не станет. Поэтому куман сразу проникся доверием к благородному слову и, бухнувшись на колени, затараторил без передышки:

– От Неренска вверх по Оке Бяслаг идет с двумя сотнями. Налегке.

Князь довольно улыбнулся, сочтя опасность невеликой, но шпион продолжал:

– А за ним Очирбат ведет полтысячи и обоз. И еще с ним пороки.

Пороки, то есть зловредные осадные орудия, а точнее, только основные детали и механизмы от них, это серьезно. Монголы походя штурмовали сильные крепости, а большие города брали за несколько дней. В лучшем случае нападающие потратят один день на сооружение осадных приспособлений, а потом захватят Городец за считанные часы.

У всех на языке вертелся один вопрос, и мы вместе с князем и нетерпеливым Микулой спросили одновременно: – Когда?

– Дорога разведана, да и проводников набрали, кони накормлены, так что послезавтра будут здесь. Нам поручили узнать, сколько воинов в крепости и где стены подгнили. – Упоминание о стенах затронуло больную мозоль князя, отчего он недовольно скривился. Отправив в поруб первого разведчика, быстро допросили второго, предупредив, что его товарищ раскололся и предложив добровольное сотрудничество. Проявив мудрость, куман выложил всю правду, повторив ранее сказанное, и лишь уточнив, что подразделение Очирбата формально называется тысячей, но оно уже ополовинено в боях.

Объяснив горе-шпионам, что Бяслаг неласково встретит разведчиков, вернувшихся «похлопывая себя руками по карманам», Ростислав отправил куманов в подвал переждать нашествие, для их же блага, конечно.

Впечатленный моими премудростями, князь решил посоветоваться со мной, надеясь, что свежий взгляд со стороны хоть как-то поможет в решении проблемы.

– Гавша, как мыслишь, кремник на холме, может, устоит?

Врать мне было незачем, и я начал резать правду-матку.

– Нет, княже, татары и каменные города брали. Сам знаешь, что они в низовских землях и залесской окраине все пожгли. Городец за день возьмут.

Венценосный собеседник все это сам понимал, и, понурившись, процитировал древнего автора:

– Невеселое время настало, уже степь силу русскую одолела.

Отважный Микула, не желавший заранее мириться с поражением, был более оптимистичен.

– Может, татары просто в осаду станут? – предположил он. – Припасов, снеди разной, у нас до осени хватит, если пиры не устраивать.

И хотя в глазах князя теплилась крошечная искорка надежды, я с ходу отмел данное предположение:

– До осени они ждать не станут. Если Очирбат сотоварищи не возьмут город с ходу, то подождут подкрепление, а оно рано или поздно придет. Впрочем, это не понадобится. Стены у тебя низкие, бревна так себе. Дубовые подгнили, а сосновые непрочные.

Не услышав ничего утешительного, Ростислав махнул рукой, отпуская меня восвояси. Плохо быть черным вестником, люди никакой благодарности не испытывают, слыша горькую правду. Ну и ладно, пойду к игуменскому возку, чтобы не упустить свой объект поиска. У возов уже топталась небольшая стайка мирян. Они нерешительно переговаривались между собой, не зная, что делать.

– Не едем, что ли?

– Нет, распрягай.

– Погоди распрягать, вон игумен идет.

Ага, вот я и дождался зубцовского настоятеля, и идет он прямо ко мне. Высокий, седой, но, несмотря на возраст, прямой как тополь, старец в черном клобуке. Судя по твердому, оценивающему взгляду, это и есть искомый игумен. Фотографий его, конечно, не сохранилось, но вроде другого иерарха столь высокого сана в захолустном городке быть не должно. Все это пронеслось в голове, поспешно сдернув шапку, подмел ею снег.

– Благослови, отче.

Благословив меня, старец, к которому я так стремился через бездну веков, без лишних околотов приступил к делу. Говорил он кратко, без византийских витиеватостей:

– Откуда?

– Из Рославльского монастыря.

– Грамотку давай.

Пошарив за пазухой, я деланно округлил глаза, пошарил сильнее, залез в котомку и с виноватым видом развел руками.

– В переметной суме видать оставил, когда лошадь пала.

– Дурень, – расстроенно вздохнул игумен.

Ну извиняйте, не смогли наши спецы письмо состряпать, несмотря на все свои цифровые и буквенные технологии. Да и как подделать почерк рославльского игумена, если у нас образцов нет? В этом-то и проблема. Да и вообще, по этому монастырю никаких сведений не сохранилось, кроме того, что монголы сожгли его во время нашествия, и возродится он только через сотни лет.

Но пока все шло по плану. В грех гнева игумен не впадал и посохом о землю не стучал. Видать, решил, что с неграмотного солдафона спрос невелик.

– Что Иннокентий писал-то? – ровным голосом, не проявляя неудовольствия, вопросил старец.

– Летопись просят.

– Вернем. – Всего лишь одно скупо брошенное слово, и мне пришлось затаить дыхание и сжать волю в кулак, чтобы не завопить от радости. Миссия выполнена, и древняя летопись спасена для человечества! – А что в обители происходит? – как бы невзначай, но с неприкрытым интересом поинтересовался Афанасий.

– Готовят монастырь к обороне. Запасы свозят, ратных людей созывают, стрелы делают, посад разбирают.

– Здоровье как у игумена? – плавно перевел разговор в нужное русло мой собеседник.

Понятия не имею как и вряд ли вообще узнаю, разве что прочитав летопись. Но легенду тщательно проработали, и к каверзным вопросам меня более-менее подготовили, так что ответил я без запинки.

– Сам его не видел, он ко мне не выходил. – Ну действительно, мало ли чем там человек занят. Ему же надо службы служить, наставления давать, хозяйство вести. Обороной руководить, опять-таки его забота, хотя образование и не профильное.