Илай Тартаров - Черный дневник. Книга первая (СИ)

Сафир свернул по знакомым дорожкам, подбираясь к дому. Я весь чешусь от одной мысли о бане.

Валета обнаружили во дворе с мотоциклом, коему лет тридцать. В последний наш приезд апгрейдили по полной программе. Раму переварили, вилку выдвинули, заднее колесо вообще от древнего москвича. Посадка стала ниже, придав мотоциклу более стремительный вид, а расточка двигателя добавила лошадок.

Валет, со светлыми пепельно-русыми волосами и лицом в масле, которое въелось и, по-видимому, уже никогда не сойдет, выглядит комично. Как приехал и вылез из бэхи, бросился осматривать Урал, холить и лелеять. Это наш любимый зверь, теперь уж точно увезем, правда с документами беда, но в России это решабельно.

Валет даже не переоделся, брюки и черная рубашка, то ли «Армани», толи еще чего, аккуратно обернули сиденья, бензобак и другие лицевые детали. Я посмотрел укоризненно, но взгляд Валета намекнул, что он трижды порвет рубашку на тряпки, чем хоть капелька мазута упадет на его любимый мотоцикл.

Скупо обнял, морда скривилась, мол, воняет всякими духами, изваляйтесь скорее хоть в навозе, а то рядом стоять противно.

Сафир спросил с теплотой в голосе:

— Как наш друг поживает?

— Да, всё отлично, — отмахнулся Валет. — Я, правда, дом еще не открывал, ключи у Вас есть, идите.

Сафир оглянулся на меня, я, с наигранным вопросом в глазах, пожал плечами, оба уставились на Валета:

— Сафир, собственно, про Урал…

Валет осклабился:

— Извините. Уже забыл, кто вам больший друг.

Выудил из заднего кармана пачку сигарет, никак не отучу его от этой нездоровой привычки, дурака. Курит, только когда вспоминает, что курит.

— Плохо всё. Тут с коробкой проблемы. Трогаться можно только с третей, на ней и ехать. Остальные слетают…

— Сможешь починить? — спросил я, без тени сомнения, уж он точно сможет.

Тот усмехнулся, будто услышал несусветную глупость:

— Тут не чинить надо, а коробку искать. Ваше счастье, что есть я. Помнишь, у кого раньше бензин сливали?

Я засмеялся, вспоминая как нас через деревню собаками гнали, а потом еще и соседский дед палкой отходил:

— А то, такое не забудешь…

— Ну, да. — Валет взглядом дал понять, что руки в масле, Сафир помог прикурить. — Так вот, тот мужик уже скопытился.

— Как и большая часть деревни, — добавил Сафир.

Валет кивнул, затянулся с блаженством.

— Мне его жена сказала, что на окраине какой-то дедок поселился. Вроде собирает всякое, чинит, продает.

Десантник потер руки:

— Сгоняем? Альнар пока баней займется, на стол накроет…

— Ага, таки шесть раз! — запротестовал я. — Поехали вместе… Лучше даже туда моцик откатить. Накинем сверху — дед соберет.

Сафир покрутил головой, взял протянутую Валетом сигарету, докурил в один затяг.

— Нет. Сейчас по грязи это двухколёсное не протащим, люлька где?

— Люльку переваривать надо, — вспомнил я, — крепления теперь не подойдут, мы ж раму меняли.

Валет не смог сдержать довольную улыбку, растянулась как муха в варенье, кивнул по направлению к гаражу:

— Об этом я позаботился. Теперь у нас люлька — звэр, как таран, ей богу. Я шипов наварил, вышло… мило.

Сунулись в гараж, толкая друг друга. Сафир поперхнулся, когда увидел, но руки сами уже щупают, поглаживают.

Единственное чего мы в мотоцикле не меняли, так это окраски. Заводской зеленый цвет сочной травы. И хоть добавили малость хромированных деталей, но стиль сохранили. Теперь с люлькой мотоцикл напоминал скорее средневековую колесницу. Ну, или дракона, зеленый такой, хищный. В коляске обивка из черной кожи, с вкраплениями красной материи. Еще и прожекторов понакрутил. Красота!

— Ладно, — подытожил я, — везем?

Валет пожал плечами, посмотрел на Сафира, тот произнес важно, ощутив значимость:

— Ага.

Баню топить пришлось всё же мне, друзья ушли переодеваться. Один напялил тельняшку, берет сунул в карман широких брюк из грубой материи, второй спёр мой хаки комплект. Я отмахнулся, зачем переодеваться, если скоро в баню.

С горем пополам собрали Урал, точнее собирал Валет, мы околачивались рядом. Еще точнее, я околачивался, а Сафир подавал инструменты. Предусмотрительный Валет закинул комплект ключей, мы с Сафиром закинули себя, но быстро опомнились, пришлось слезать.

Липкие комья земли забивались между колесом и крылом, приходилось каждые десять метров чистить. Благо асфальтовая дорога, хоть и древняя, всё же есть. Допёрли, там пошло легче. Смотрим с ожиданием на любимого зверя, что сейчас сам заведется, а мы сядем и всё. Не завёлся…

Валет повернул на очередную проселочную, что и дорогой не назвать, всё заросло, но проехать еще можно, в нашем случае — протолкнуть. После дождя воздух влажный, дышать тяжело, пахнет сыростью и пряными цветами.

Толкая железного коня через мокрую траву сами взопрели, а Урал засверкал, чистенький как свежий огурец.

Валет убежал вперед, калитка отворилась со скрипом, в два прыжка взмахнул на крыльцо, постучал громко.

Мы с Сафиром с трудом вкатили во двор мотоцикл. Сперва решили, что дома никого, постучали сильнее, втроем. Раздались тяжелые шаги, под которыми, прогибаясь, скрипят половицы. Дверь провисла от старости, и потому отворилась с грохотом, цепляя пол. На пороге встал рослый мужик, почти старик, но глаза живые, цепкие, осмотрел нас, ничуть не удивившись. Из-за дверей повеяло ветхостью, запах напомнил что-то из детства, а воспоминания всегда приятны, даже если и не очень… Старик глянул нам за спины, в глазах отразилось понимание, приглашающе отступил в сторону.

Мы люди не гордые, нас дважды звать не надо. Тёмные и прохладные сени вывели в избу. Комната светлая, большую часть занимает огромная печь, коих почти не осталось. Пол под ней не просел, хоть дом и старый, хозяин ухаживает. Часть комнаты огорожена светлым занавесом, что отделяет кухню.

— Деда, ты куда уходил?

С кухни сверкая босыми пятками выскочила молоденькая деваха, я не успел среагировать, как она оказалась в объятиях — приняла за старика. Взвизгнула и снова нырнула за шторку как испуганный кролик. Чем-то гремела, потом опять появилась улыбчивая мордочка, зарделась, пытаясь что-то сказать, дед выручил:

— Санька, приготовь чайку…

— Агась, — усердно закивала, — здравствуйте.

— Здравствуй, — в один голос отреагировали Сафир и Валет. Таких девушек любят все. Сразу видно, с мужчиной спорить не будет, работящая, шустрая и игривая, как солнечный зайчик. Кожа нежная, не испорченная косметикой, румяная.

Будь у Сафира усы, он бы наверняка один закручивал. Затуманенным взглядом смотрит на место, где стояла девчонка. Опомнился, лавка жалобно скрипнула под его ста килограммами, думал переломится, придется деду доплатить за ущерб от этого слона, но та оказалась крепче, чем выглядела.