Гарри Ларин - Назад в СССР с кучей баксов. История перемещения во времени

Две танцующие твист или что-то подобное подружки услышали Генадича, улыбнулись нам, переглянулись между собой и захихикали. Мы прошли в бар и подошли к барной стойке, где Юрий Геннадьевич заказал пару молочных коктейлей.

– Ну, товарищ, сделай нам парочку хороших коктейлей, как для себя! Мороженое не жалей. Стаканы самые чистые готовь! Дорого гостя угостить хочу. Не обижай. Не надо! Ну, если на Колыму путевку получить не захочешь, конечно – сказал Генадич весело бармену. Мы прошли за дальний столик.

Шутка бармену не слишком понравилась, но отлично замотивировала его. Он явно засуетился и приготовил нам пару хороших коктейлей. Прибежал лично, вытер столик, сменил салфетки на столе… Мы сели подальше от барной стойки. Народу там было мало…

– Итак, Алексей сказал тебе в ресторане несколько часов назад, что против руководителя партии и правительства, дорогого Никиты Сергеевича Хрущева готовится заговор, верно ведь?..

– Ну… Тут не совсем так… Можно мне сигаретку?

– Да ты не нервничай, Гаррик! Я тебя не арестовывать пришел. Просто поговори с ним, чтобы он больше никому эту чушь не говорил. Это же бред полный, что дорогого Никиту Сергеевича, руководителя Советского государства, Героя Советского Союза и трижды Героя Социалистического Труда, осудившего культ личности Сталина на 20 Съезде КПСС (в 1956 году), отправят в отставку! Ну не бред ли? Совсем никому пусть не говорит этот бред! Иначе пропадет. И сам пропадет, и тех, кому расскажет, подведет очень… Пропадут и они… Невзирая даже на заслуги, погоны и звания, – Генадич улыбнулся широко. – Ну, я имею в виду, что пропадут, так как потеряют веру в социализм и скорый приход коммунизма, а также в правильность курса партии и правительства! Еще коктейльчиком тебя угостить? – спросил Генадич добродушно меня.

Апрель, 1964 год. Празднование 70-летия Никиты Хрущева. Соратники пока рядом, но уже подумывают избавиться от Никиты.

Между собой они его называют «Хрущем». Как рассказывал мой дед, в ту пору, сразу после смещения Хрущева, он летел в самолете рядом с одним из участников антихрущевского заговора, Николаем Игнатовым (который с декабря 1962 был председатель Президиума Верховного Совета РСФСР и одновременно, с декабря 1963 был заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР). Игнатов с удовольствием рассказывал, как они «сняли Хруща». Летели они рядом совершено случайно. Мой дед летел в рабочую командировку, на обычном рейсовом самолете. В это сейчас уже сложно поверить, но в те годы, многие члены правительства ЛЕТАЛИ ОБЫЧНЫМИ САМОЛЕТАМИ, регулярными рейсами…

Я был в легком замешательстве. И больше не потому, что разговор был об антихрущевском заговоре, который, я точно знал, произойдет уже осенью нынешнего, 1964 года, а потому, что у меня не проверяли документы, меня не арестовывали, не допрашивали, не задерживали и даже не обыскивали! Ведь доллары у меня действительно лежали в заднем кармане брюк. Притом сумма достаточно крупная. Если даже не на расстрел, то, как я уже говорил, лет на 15 лишения свободы запросто хватит. Кагэбэшник Генадич догадывался или даже знал о долларах, но, видимо, вопрос антихрущевского заговора его интересовал намного больше, что вполне логично. Если он действительно от председателя КГБ СССР Владимира Семичастного, то шутки тут действительно плохи. Ведь Семичастный, насколько я знал, был на стороне заговорщиков, готовивших этот самый антихрущевский переворот. Соответственно, все, кто знает и может узнать о заговоре, подвергают себя чудовищной опасности. Ведь лето только начинается. Знающие данный секрет действительно могут пропасть, так как невольно могут помешать смещению Хрущева со всех постов. А кагэбэшник Юрий Геннадьевич знает, что Лёшик рассказал о заговоре мне. Может сейчас рассказать и Наталье. Тогда мы все пропадем…

«Надо бы дать понять Генадичу, что разговор об атихрущевском заговоре не более чем глупая шутка Лёшика, в которую никто не поверил и не поверит, – думал я. – И вообще, пора бы Лёшику все объяснить, и пусть сам объясняется в КГБ за свой длинный язык».

– Можно и коктейльчику, – сказал я. – Молочный коктейль тут действительно отличный! А Алексею я так и сказал… И посоветовал тоже забыть весь этот бред, но… Все это откровенно смешно. Лично я ни в какой заговор не верю! Человек приехал на отдых, перегрелся на солнце, выпил на пляже пивка. Ну и перефантазировал. Что-то где-то слышал о ком-то. Не так все понял… Не принимайте его всерьез, что бы он ни наговорил. Ну любит человек отдохнуть, выпить и поболтать на все темы, – сказал я Генадичу с ответной натянутой радушной улыбкой.

– Не на отдых он приехал, а липовый больничный по простуде взял на работе. И не пивка, а коньячку он взял. И мог сегодня вечером, перепив коньячку, утонуть в море. С пьяными так бывает, – тихо сказал мне Генадич, наклонившись ко мне поближе. – Но он тут с вами на танцы поперся… Зачем вы его пригласили? – сказал спокойно Генадич и подмигнул мне. – Ладно. Жду вас завтра на экскурсии в Долину Привидений. С удовольствием составлю вам компанию. Ребята вы неплохие, как вижу. К тому же компанейские и понимающие… – Генадич снова радушно улыбнулся. – Все будет хорошо! Но ты с ним все же поговори. Приведи его, кстати, ко мне сейчас. На пару слов. Хотел с ним махнуть по рюмашке. У меня вопрос к нему по его пансионату. Он же в пансионате «Таврида» остановился, кажется?

– Да, кажется. Хотя я точно не знаю… – сказал я неуверенно.

– Тетку свою хочу отправить туда в июле. Хотел его совета спросить, как там и что… Веди. Жду вас с нетерпением, – сказал Генадич радушно, с широкой улыбкой.

Я вышел из бара и пошел через танцевальную площадку, где играла приятная музыка, искать Алексея с Натальей. Я почти не слышал эту музыку и не обращал внимания на танцующих, идя немного напролом, через центр танцплощадки, слегка расталкивая танцующих на ней отдыхающих. Алексей пребывал в хорошем настроении и неуклюже танцевал с Натальей. Его заветная бутылка коньяка, подаренная мною, была уже заботливо завернута в газетку. Смотреть на такие танцы было особенно прикольно, наверное, но не в данной ситуации.

– Алексей! Можно тебя на минутку? Наталья, ты не подождешь нас здесь? Мне надо переговорить с Алексеем. К нему несколько вопросов у товарища из Москвы, – сказал я, имея в виду Генадича.

Наталья нас поняла правильно, и мы с Алексеем отошли в сторонку.

– Я тебе говорил, что не стоит много говорить на тему возможной отставки Хрущева?

– А что я? Я никому пока и не говорил, кроме тебя, – сказал мне Алексей, покачивая головой в такт музыке.