Алексей Живой - Легион: Рим должен пасть. Карфаген атакует. Ганнибал Великий

– Быстро наверх, – приказал Федор, когда они обезопасили себя от внезапной атаки снизу.

Все девять оказавшихся здесь человек вслед за ним взбежали на этаж выше по винтовой каменной лестнице, тускло освещенной чадящими факелами, и ворвались в круглый зал. Узкая лестница вела еще дальше, в верхние помещения башни. Когда морпех толкнул ногой массивную дверь, оказавшуюся незапертой, то увидел лишь одного удивленного васкона в богато отделанной кирасе. Все остальные его соплеменники носили стеганые куртки из войлока и кожи. Низкорослый, длинноволосый и бородатый, с лицом обезьяны, он стоял рядом с тремя сундуками, один из которых был открыт. И Федор мог бы поклясться на алтаре всех богов Карфагена, что содержимое сундука нельзя спутать ни с чем.

Глава девятая

Золото васконов

Федору хватило одного взгляда на высокопоставленного васкона, чтобы догадаться – перед ним тот самый вождь Гарут и его золотой запас. Увидев ворвавшихся в покои воинов неприятеля, вождь васконов захлопнул сундук, отступил в глубь круглого зала и выхватил меч. В тот же момент сверху послышались топот и шум – по лестнице вниз спускались несколько человек.

– Летис, – коротко бросил Федор, – разберись с ними. А с этим я сам договорюсь.

Летис кивнул и, прихватив троих, бросился обратно на лестницу, где тотчас зазвенели мечи. Урбал с остальными бойцами, среди которых были двое лучников и один мастер пращи с Балеарских островов, блокировали вход, готовые прийти на помощь и Летису и, если понадобиться, Федору.

Вождь, пронаблюдав за действиями карфагенян, что-то прошипел, взмахнув мечом, а затем отпрыгнул к одному из узких окон-бойниц, закрытому деревянными ставнями. Распахнул их и стал громко орать, чтобы его услышали снаружи, поскольку выпрыгнуть не мог. Васконы услышали, и удары снизу загрохотали чаще.

– Кричи, кричи, – разрешил Федор, оглядевшись по сторонам и осторожно приближаясь, – пусть они знают, что ты у нас в руках.

Они находились в глубине широкого круглого зала, где кроме сундуков с золотом на деревянном полу располагалась огромная, грубо сколоченная из мощных досок кровать вождя, похожая на широкий плот. Поодаль стоял такой же массивный стол, на котором виднелись остатки ужина и три широкие оплывшие свечи. Из мебели имелся низкий шкаф в дальнем углу и четыре крепких стула. А также небольшая тумба и стоявший на ней почти прямоугольный кожаный предмет. По виду – не то небольшой саквояж, не то кожаный баул странной для этого времени формы.

Половину досок перекрытия скрывал ковер грубой работы. Напротив окон-бойниц горел камин, распространяя тепло. Кроме свечей на столе, чадили несколько факелов, закрепленных в специальных отверстиях на стене. Там же, на стенах, художественно размещались шкуры и головы убитых животных, а также другие охотничьи трофеи вождя. Бежать ему было некуда. Дверь заблокирована. Пролезть в узкое окно не представлялось возможным. И он это понимал. Но страха загнанного в угол зверя в его глазах Федор не заметил. То ли вождь на своих надеялся, то ли смерти не боялся.

– А вот меч лучше опустить, – обронил Федор, видя, что вождь размахивает им из стороны в сторону, стараясь не подпустить его ближе, – лучше сам положи, а то хуже будет.

Но вождь Федора не понял и бросился в атаку, рубанув мечом сверху вниз. Федор принял удар щитом, но ответного не нанес. Даже отступил на шаг. Знатный васкон издал победный клич и снова рассек воздух над головой командира разведчиков – морпех еле увернулся. Вождь напал еще, а затем еще раз, отогнав Федора к стене, где горел один из факелов.

– Ишь, прыгучий какой, – пробормотал Федор, прикрываясь щитом и выжидая нужный момент. Он уже давно мог бы уложить наповал этого обезьяноподобного воина, вооруженного только мечом, но хотел взять его живьем, чтобы предъявить вместе с захваченным золотом Магне или Акрагару в том случае, если им удастся выбраться из этой западни живьем. По поводу того, что операция закончится совсем не так, как он спланировал, сомнений у Федора уже не было. Не свезло.

Гарут, а в этом Федор тоже не сомневался, опять издал боевой клич и ринулся на морпеха. Удар – из камня над головой посыпались искры. Еще удар, и щит завибрировал, едва не расколовшись. «Ну, все, – решил Федор, – хватит прыгать да уклоняться».

Шагнув вперед, морпех отвел очередной удар щитом и резко пнул по выставленному вперед колену противника. Вождь взвыл от боли, но меча не выпустил, лишь чуть отвел в сторону. Этого хватило. Улучив момент, Федор с размаху двинул вождя рукоятью фалькаты в челюсть. На этот раз Гарут покачнулся, отлетел на несколько метров назад, споткнулся об ножку стула и растянулся на полу, выронив меч. Федор одним прыжком оказался рядом и на всякий случай вмазал тому в незащищенный пах, вероятно, слегка повредив мужское достоинство вождя. Гарут согнулся, застонал и больше уже не помышлял о сражении.

– Свяжите его, – приказал Федор возникшему рядом бойцу с мечом и бросился на лестницу.

Там бой тоже подходил к концу. Из нападавших васконов трое были убиты лучниками наповал. Их трупы лежали на самом верху лестницы со стрелами в груди. Еще двое оказались зарублены мечами в схватке. Оставшиеся прыгали по каменным ступеням между поверженными товарищами, отбиваясь от наседавших карфагенян. Но вскоре их искромсали прямо на глазах у Федора.

Среди карфагенян тоже не обошлось без потерь. Васконы закололи одного мечника и ранили самого Летиса стрелой в бедро. У васконов, как выяснилось, в этой схватке также участвовал лучник. К счастью, дуэль между стрелками быстро закончилась в пользу пунийцев. Но друг Чайки пострадал, и это сильно осложняло ситуацию.

– Как ты? – спросил Федор, приблизившись к истекавшему кровью Летису, сидевшему, привалившись к каменной стене башни.

– Отлично, – пошутил Летис, но по его лицу легко читалось, что боль была нестерпимой. – Ерунда, слегка зацепили.

Он вдруг резким движением попытался выдернуть стрелу, но только обломал древко и застонал.

– Не трогай! – прикрикнул на него Федор и, повернувшись к стоявшим рядом бойцам, приказал. – Тащите его в зал. Сейчас я посмотрю.

И пока стиснувшего зубы Летиса перетаскивали в зал васконского вождя, лежавшего в углу связанным и поскуливавшего, Федор, прихватив Урбала и двух лучников, отправился к вершине башни, осмотреться.

Когда разгоряченный морпех, переступив через трупы васконов, шагнул на верхнюю площадку башни, его, заставив вздрогнуть, толкнул в грудь холодный порыв ветра. Осторожно, чтобы его не заметили лучники врага, приблизившись к зубчатому парапету, Чайка окинул взглядом поле боя. Лучников врага до рассвета опасаться не стоило – финикийцы оказались в самой высокой точке обороны васконов, луна не проглядывала, а на фоне черного неба солдаты Карфагена были незаметны. Но береженого, как известно, Бог бережет.