Алексей Живой - Легион: Рим должен пасть. Карфаген атакует. Ганнибал Великий

Не прошло и двух дней с тех пор, как он очнулся, и в стойбище явился сам Иллур с ближайшей свитой из нескольких десятков всадников. Привез Лехе в подарок новый акинак взамен утерянного в бою, с золотыми ножнами искусной работы. Следом подъехала груженая телега.

– Фарзой доволен, – сообщил он Лехе, когда они уже сидели на поваленном дереве в небольшом отдалении от юрты. – И Палак доволен. Город мы захватили. Все, как ты рассчитал. Ворвались через западную башню и ударили грекам в тыл. Взяли порт, а потом и другие ворота открыли.

Иллур перевел дух, вспоминая подробности того боя, и продолжил:

– Бились мы почти целый день. Греки хорошо сражались, но было поздно. Стены их уже не спасли. Мы сожгли половину Херсонеса и много добычи взяли. Вон твоя доля!

И он указал на поставленный в трех десятках метров от юрты воз с какими-то шкурами, блестящими на солнце кувшинами и россыпью блюд и монет.

– Ты теперь богат, брат мой Ал-лэк-сей! Сможешь купить себе сотню наложниц и вооружить много воинов.

– Да мне и одной пока хватает, – отмахнулся Леха, – а насчет воинов… Ты расскажи, что на свете делается. Херсонес взяли, но ведь ты на этом не успокоишься. Я же тебя знаю.

– Верно, говоришь, Ал-лэк-сей! – усмехнулся Иллур. – Новые дела назревают. Помнишь, я тебя посылал на границу с Боспорским царством?

– Помню, – Леха поежился от налетевшего порыва ветра, зябко ему было на свежем воздухе, но и в юрте валяться надоело. – Там, на границе, эти вояки такой оборонительный вал насыпали и ров вырыли, что не подступиться.

– Вот именно, – усмехнулся Иллур, – они думают, что мы нападем на них прямо здесь. Но Фарзой хитер! Да и я не так уж глуп, чтобы посылать скифов на верную смерть.

Иллур поднял указательный палец вверх.

– После того, как до них долетела весть о взятии Херсонеса, боспорский царь прислал множество солдат для защиты этих укреплений и призывает гнев богини Ма [132] на наши головы. Но мы обманем их и нападем с другой стороны.

– Это как? – не понял Леха, плохо представлявший себе границы Боспорского царства. – По морю?

– Нет, – отмахнулся Иллур, – наши лучшие корабли погибли при захвате Херсонеса. Осталась лишь пара триер и биремы, находившиеся в запасе. С такими силами укрепления Боспорского царства на нашей границе и богатые города, что за ними прячутся, не взять. Ни Феодосию, ни Пантикапей. Мы построим новый флот, но на это уйдет время. Гилисподис уже приступил к постройке десяти крупных кораблей.

Иллур встал, прошелся перед Лехой, словно греческий актер перед публикой в театре, и стал развивать свою мысль дальше.

– Мы атакуем эти укрепления, – заявил он, – и с суши, и с моря. Биремы перевезут солдат в тыл нашим врагам и помогут посеять панику среди защитников вала. Но лишь для того, чтобы обмануть. Показать им, что нанесем главный удар в этом месте. А на самом деле главные силы обойдут их по степи вдоль внутреннего моря и ударят с севера.

Иллур взмахнул рукой.

– И тогда путь в сердце Боспора будет открыт, и его не спасут даже подкрепления, вызванные из других греческих колоний. Главное выиграть время и нанести смертельный удар, от которого они не оправятся. А потом…

– Подожди, – озадачился Леха. – Ты еще этих противников не победил, а уже думаешь о „потом“! Ты что, брат, хочешь воевать со всеми сразу?

– Да, – просто ответил Иллур. – Я хочу завоевать весь мир и вернуть скифам власть над народами. Но Палак слишком осторожен. Он боится, что греки объединятся против нас, словно не знает, что греки живут отдельными городами и никогда не собирают свои армии вместе. Это сделал только один человек, их царь Александр, но он тогда объединил греков силой.

Иллур снова сел рядом.

– Клянусь очагом [133], я тоже смогу объединить всех греков под своей властью – и ближних, и дальних, – если у меня будет достаточно сильная армия. Ведь наших предков не смогли одолеть даже полчища персов Дария, значит, мы непобедимы. Наш древний царь Иданфирс сумел заманить, измотать и разбить по частям армию Дария. Правда, он был решителен. А Палак слишком медлителен и осторожен. Он забыл, что такое кочевая жизнь, и не слишком торопится начинать ее снова.

– Но ведь Херсонес взят, – подумал вслух Леха, словно одобряя действия царя. – Город богатый, много добычи. Куда ему теперь торопиться.

– Да, Херсонес взят, добычи много, – подтвердил Иллур, тряхнув бородой и погладив свой акинак. – И это значит, что все уже решено. Останавливаться нельзя. Греки, живущие в соседних колониях, не простят нам Херсонеса. Они будут мстить. Даже могут попытаться объединиться против нас, и мы должны помешать им. Мы должны ударить первыми.

– Я бы рад помочь, – заявил Леха, вставая, – да боюсь не удержаться в седле.

– Ничего, брат, – Иллур встал, – знахари тебя вылечат. Я приказал им стараться.

– Они стараются, – подтвердил Леха, бросив взгляд на трех бородатых старцев, что обретались неподалеку.

– А пока мы уйдем без тебя, – Иллур улыбнулся, – медлить нельзя. Я сам поведу своих воинов в великий поход на Боспорское царство.

Он обнял Леху за плечи и попрощался.

– А ты выздоравливай, когда мы вернемся из степи, ты уже должен держаться в седле. Потому что потом отдыхать будет некогда. Ты пойдешь с нами на Ольвию.

– Я так и знал, – заметил вслух Леха, – что этого ждать недолго. Ладно, постараюсь к твоему возвращению оклематься. Плечо почти не болит.

– Прощай, Ал-лэк-сей! – Иллур вскочил на коня и поскакал в сторону ближайших холмов. Весь его отряд последовал за ним.

Рядом тотчас возникла Зарана и заботливо накинула на плечи шерстяное покрывало. Несмотря на то, что денек стоял в целом теплый, по земле небольшой ветер мел пыльные облачка.

– Шел бы ты лучше в юрту, – заявила наложница. – Простудишься.

– И то дело, – решил Леха, вставая. – Что-то я притомился на свежем воздухе. Сила еще не та. Только сначала посмотрю, что за богатство нам Иллур привез. Пойдем, глянем.

Зарана кивнула, ей тоже не терпелось осмотреть Лехину долю добычи. И они оба, обнявшись, направились к возу с сокровищами из Херсонеса.

– Да-а, чего здесь только нет, – пробормотал Леха, перебирая кубки, кувшины из меди с искусно нанесенной чеканкой, блюда и оружие в дорогих ножнах. Было здесь несколько греческих, богато отделанных мечей, небольшой круглый щит, шлем и даже раззолоченная верхняя одежда, несколько пар сандалий и много других вещей, не считая трех мешочков с золотыми греческими монетами. Иллур явно не поскупился и щедро отплатил за храбрость морпеха, поделившись с ним добычей.

Продав все это, Леха действительно мог купить себе еще стадо коней, организовать новое стойбище, построить на греческий манер дом в Неаполе или вооружить целый отряд бородатых лучников, став вождем повыше рангом. А может, и соорудить свой корабль.