Арт Богданов - Астрея. Год первый

И в правду, мужики завидев нас, рьяно принялись выкорчевывать пни и ровнять землю вгрызаясь в нее лопатами, кирками и ломами. Обе волги семейства Кириченко так же работали тут. К их фаркопу цепями приматывали самые неподатливые пни от вековых деревьев. Конечно тут бы не помешал бульдозер, но пока все делалось в ручную.

А я в это время размышлял, не желает ли Дед еще больше усилить свое влияние на людей, обозначив свою близость с Князем. И похоже это не укрылось от пытливых глаз старика.

– Думаете, я играю на публику? – Усмехнулся он. – Что ж, вы правы. Признаю. Так и есть. Но я вам не враг.

– Не убедили. – Снова покачал головой я. – Пока. Но слово я вам дам.

Старик склонил голову в благодарном поклоне, а я просто замолчал, давая ему возможность первого хода.

– Я уже стар. – Он понял все правильно. – И видел многое. Но начну с самого начала.

До революции наша семья жила очень зажиточно. Мы не были дворянами. Мы были теми, кого потом прозвали куркулями или кулаками. Точнее сказать, такими были мои дед и отец. Я же родился в сибирском лесу без крыши над головой. Раскулачив наш род и забрав все в пользу неимущих и страждущих, нас сослали в Сибирь, выдав минимум инструментов. Но когда мне было примерно как вам сейчас, у нас снова появилось крепкое хозяйство. Мой дед и пятеро его сыновей своим потом и кровью подняли его буквально посреди леса. Пахали от зари до заката. И нас ребятишек к этому приучали. А было нас почти два десятка.

А еще мы приняли в семью нескольких таких же ссыльных старичков, оказавшихся интеллигентами, коих очень не любила Советская власть. Потому и грамоте нас было кому обучать и прочим наукам. Интеллигенты оказались отнюдь не бесполезными людьми и чувствуя себя нашими должниками во всем старались помочь. И у них это получалось. Родители прониклись их образованностью и тем как они все это применяли на пользу в сельском деле.

Однако проверяющему от властей это не понравилось. Пока доблестные бойцы с угнетением крестьянства и пролетариата бились насмерть с буржуями и прочими угнетателями на голодный желудок, мы, видите ли, жировали. У нас снова отобрали все и на этом месте отгрохали целый колхоз, нагнав туда этих самых борцов за свободу и все им отдав.

А мы снова оказались в глуши с парой топоров и мешком семян. Живите как хотите. Куркули. То, что мы ничего не воровали и никого не угнетали, ничего не значило. Советский человек не имеет права жить лучше соседа. А если посмел, то подлый пьянчужка мог пожаловаться на твое богатство, созданное на его пьяном горбу. То, что он за тарелку борща и стопку самогона пару раз нарубал кое-как дров в суде комсомола вызвало целую бурю негодования. А иначе он просто сдох бы с голоду, если бы не мы.

И снова все по кругу. Правда в этот раз нас попытались расселить порознь но не вышло. Мой род держался друг за друга крепко. Мы все ушли куда подальше в лес и нашли друг друга. Уже повзрослевшие дети не были обузой, а стали помощниками. Сказалось воспитание и грамота переданная нам всеми презираемыми интеллигентами.

И нас бы снова раскулачили. Как раз нашли наш поселок. Ведь без торга и взаимодействия с другими людьми сильно не проживешь. Да и мы подрастать начали. Нужны были уже жены и мужья нашему роду. А поселок мы отгрохали знатный.

Потому мой отец отправил меня и многих из братьев и племянников в город на обучение и для того, чтобы мы стали еще умнее и сильнее. Там я и познакомился с Черным и Третьяком. Веселые были дни.

Но тут грянула война и все изменилось. Женщин оставили, а всех кто годился под ружье, отправили на фронт. И я оказался там же, а моих однокашников забрали в тыл. Как благонадежных. Я же под эту статью никак не подходил. Потому ушел в первую волну.

Как я выжил в этой мясорубке, не знаю сам. Возможно Бог сберег. В отличие от всех остальных коммунистов и своих друзей я верил и молился.

Но после войны мало что изменилось. Я вернулся в родные пенаты и обнаружил там очередной колхоз, а мою семью гнобили трусливые твари, что под различными предлогами, а зачастую просто по родственным связям, заняли там руководящие должности, сбежав из блокадных городов заранее. Те, кто был поближе к верхушке, всегда заранее знали, какой город будут сдавать наши войска и потому бежали первыми и дальше остальных. А вот связи выталкивали их вверх. Работать им не нужно было. Только быть преданным псом коммунизма и время от времени объявлять охоту на ведьм.

Я тогда сильно взъярился и попал в лагеря, благодаря очередной чистке. И никто уже не смотрел на мои регалии и военное прошлое. Вышел я только после смерти Сталина, попав под амнистию. За мной то и числилось только пара свернутых носов и сломанных конечностей.

После чего женился во второй раз, потому как успел овдоветь. Нашел сына и дочку от первого брака и завел еще троих от второго. И вот теперь я здесь.

К чему это я? Да к тому, что я все это время видел темную сторону коммунизма и ту кровь и подлость, на которой он был построен. Я видел всех тех, кто не верил в его жизнеспособность и за это поплатился.

А еще я слушаю. Слушаю тех, кто пришел сюда до меня. Все наши мечты родом из детства и я все чаще вспоминаю то, как жил. Свое детство и юность. Как мы, скрипя зубами, строили свое будущее. Свой поселок. А потом приходили идейные уроды и его забирали. И если вы не отступите от того, что говорите. От того, что говорят о вас. У вас не будет более честного и ярого сторонника, чем я.

Пусть я не получил за свою жизнь то, о чем мечтал. Но я желаю этого для своих детей и внуков. Я уже слишком стар, чтобы стремится к власти. И через многое прошел, чтобы меня это стремление могло увлечь. Сейчас у меня лишь одна мечта. Не знаю, сколько лет мне подарят ваши волшебные нагвали, но как медик, пусть и для животных, я не надеюсь больше чем на два десятка.

Так вот. Я все услышал от остальных. И я хочу лишь одного – лечь в гроб на родовом кладбище. На том участке земли, что останется за моей семьей. И я все сделаю, чтобы мои дети или внуки одними из первых получили золотое гражданство.

Это моя цель! А не подсидеть вас на вашем же троне.

Старик говорил проникновенно и уверенно. Не скажу, что он развеял все мои опасения и тут же завоевал доверие, но тронул за душу это точно.

– Я вас услышал, Юрий Петрович. – Вполне серьезно сказал я. – И могу гарантировать своим словом, что если вы не подведете меня, ваши потомки получат право майората. Где-то далеко отсюда. Как начинали ваши предки. Но корона не бросит их на произвол судьбы, а наоборот поможет во всех начинаниях. И возможно вокруг них вырастет целый город. Но это если вы не обманете моих ожиданий.

– Можно одну… Точнее две просьбы. – Улыбнулся Дед.