Георгий Савицкий - Танкисты атомной войны

После 1944 года немецкие инженеры и конструкторы сознательно снижали качество танков и других образцов вооружения. После Курской дуги, освобождения Украины и Белоруссии, жестоких боев в Польше и Восточной Пруссии немцы наконец-то стали осознавать, что сверхсложное «Wunderwaffe» – это, конечно, замечательно, но все же валовое производство в условиях мобилизационной экономики – вопрос жизни и смерти. По сравнению с танком «Pz.Kpfw-IV» модели «Ausf H» появление с июня 1944 года модификации «Ausf.J» было связано со стремлением как можно более удешевить и упростить производство основного среднего танка. Старая добрая «Четверка» выпускалась практически на всех сборочных линиях танкостроительных заводов Третьего рейха, и поэтому немцы старались «гнать вал». В конструкцию ходовой части «Pz.Kpfw-IV» стали использовать поддерживающие катки без резиновых бандажей, убрали перископический смотровой прибор водителя. Производство модификации «Ausf.H» танка «Panzerkampfwagen-IV» продолжалось до июля 1944 года.

А вот в танкостроении, авиационной промышленности, ракетостроении и даже в электронике (в той, еще ламповой) Советский Союз медленно, но верно выходил в мировые лидеры. А в создании сверхмощных танков прорыва СССР вообще стал законодателем мод!

Эвакуированные на Урал огромные военные заводы, целые производственные комплексы не только увеличивали темпы выпуска своих «изделий», но и улучшали их качество. Превосходство советских боевых машин не только не вызывало сомнений – оно было неоспоримым.

Это как раз и проявилось в темпах наступления дивизии СС «Гитлерюгенд». Да, заснеженная Западная Польша была полной противоположностью цветущей Франции, где голубоглазые арийские мальчики шутя жгли американские и канадские «Шерманы». Сейчас неуклюжие немецкие танки буксовали в сугробах, представляя для советских танкистов отличные мишени. А против них стояли могучие и смертоносные «Сталины-3» и огромные, рационально скомпонованные «атомные самоходки» «ИСУ-280АТ».

«Панцеры» вели беглый огонь с коротких остановок и с ходу. Фонтаны мерзлой земли и снега встали плотной стеной у передовой линии советских окопов. Гитлеровские снаряды густо ложились рядом с укрытыми танками и самоходками. Фонтаны взрывов подсвечивались вспышками пламени, все вокруг заволокло густой пеленой дыма и мерзлым земляным крошевом. Но для «Сталиных-3» и «атомных самоходок» «ИСУ-280АТ» осколки и ударные волны были – что слону дробина.

– Восемь тысячных влево, дистанция восемьсот – командирская «Пантера», – бесстрастно выдал целеуказание Александр Козырев.

– Понял… – Андрей Лемур навел перекрестье перископического бинокулярного прицела на немецкий танк.

Действительно, судя по антенне на корме с характерным «венчиком», или «метелкой», это была именно командирская машина.

– Готов.

– Огонь!

– Выстрел! – Лемур нажал электроспуск, и 85-миллиметровая пушка изрыгнула два снаряда подряд. Лязгнул и зажужжал приводами автомат заряжания. Звякнула вылетевшая из раскрывшегося затвора стреляная гильза.

Гвардии капитан Козырев в танковую панораму видел, как сверкнул трассер бронебойно-подкалиберного снаряда. А в следующую секунду яркая вспышка попадания сверкнула четко под башней «Пантеры». Она замерла, боевую машину заволокло дымом.

– Есть попадание! Он горит!

Немецкие танки замирали под шквальным огнем советских танкистов, вспыхивали, объятые жадными языками пламени. От детонаций боекомплекта взлетали на воздух башни, а внутренности извергались, словно Везувий. И все же кровожадные мальчики из «Гитлерюгенда» продолжали идти вперед. И стреляли так же упорно. Длинноствольные 75-миллиметровые пушки, конечно же, не могли пробить лобовую броню танков «ИС-3М» и самоходок «ИСУ-280АТ». Гитлеровские снаряды лишь высекали искры бессильных рикошетов из наклонных броневых плит стальных гигантов Сталина.

Из-за их боевых порядков ударили залпы шестиствольных минометов «Nebelwerfer-42». Новая стена разрывов разметала снег и мерзлую землю, обрушивала полевые укрепления и окопы.

– «Кайзер», на связь. Прием, «Фиалка» вызывает «Кайзера», как слышишь меня, прием… – сквозь треск помех донесся голос командира взвода танковой разведки.

– На связи, прием, – откликнулся Александр Козырев.

– Я засек координаты «Скрипачей»! Передаю вам…

– Понял.

«Скрипачами» называли немецкие шестиствольные минометы «Nebelwerfer-42» за характерный звук стрельбы – словно дьявол водит гигантским смычком. Снова встали грязно-белые фонтаны взрывов, 150-миллиметровые реактивные мины творили страшные разрушения. Основной удар обрушился на позиции трофейных противотанковых пушек. Потом взрывы полыхнули уже на окраинных улицах городка. В стенах домов появились зияющие проломы, постройки заволокло дымом. В городе начались пожары.

– Я «Кайзер», прием. Всем самоходкам – подавить минометную батарею противника. Огонь зажигательной шрапнелью и осколочно-фугасными. Передаю координаты…

– Вас понял, к стрельбе готов.

Батарея 280-миллиметровых самоходок саданула от души! Грязно-белые фонтаны мерзлой земли и снега подсветило яростное пламя. Грохнули тяжелые гаубицы, в клубах дыма и дульного пламени сравнительно «легкие» стокилограммовые снаряды прошли по нарезам стволов и ввинтились в тугой воздух. По пологой дуге они полетели к цели. Над позициями немецких шестиствольных минометов сработали дистанционные трубки, подорвав оболочку боеприпасов. А потом сработали центральные вышибные заряды. Та самая центробежная сила, которая удерживала бешено вращающиеся снаряды на траектории их полета, разбросала огненные «семена» литровых ампул «КС». Падая, они раскалывались и немедленно вспыхивали на воздухе. Земля покрылась огненным ковром. С немецкими артиллеристами было покончено за один только залп.

Отстрелявшись, «атомные самоходки» перенесли огонь по наступающим танкам дивизии СС «Гитлерюгенд». По стальным угловатым коробкам «Панцеров-IV» огневая шрапнель «отработала» превосходно! Ампула «КС» раскалывалась о броню немецкого танка, и литр жидкого огня лился через решетки радиатора в корме машины, сквозь смотровые щели и неплотно закрытые люки. Нет ничего страшнее пожара в наглухо запечатанной стальной коробке. Температура возрастает почти мгновенно, и шансов выбраться просто нет. Расплавленная броня становится мягкой, как пластилин, и стекает на тело огненными язвами. А легкие горят, в прямом смысле слова. Но продолжается это недолго – всего лишь меньше минуты. И последней вспышкой затухающего сознания немецкий танкист понимает, что ад для него начался уже здесь – на земле. И не Вальхалла его ждет, а крематорий на гусеницах.