Александр Михайловский - Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам!

– Я понял вас, мадам, – жестко сказал Мюллер, – этот террорист опасен и вам и нам. Думаю, что в самое ближайшее время в замке с ним может произойти несчастный случай.

После этого я вежливо распрощалась с капитаном Мюллером и в сопровождении «мышек» отправилась в нашу штаб-квартиру. И всю дорогу меня не покидало ощущение, что в спину мне смотрят чьи-то злые и безжалостные глаза.

25 (12) октября 1917 года, 15:00 Германская империя, Восточная Пруссия, г. Тильзит

Фельдмаршал Пауль фон Гинденбург и генерал Эрих Людендорф

Начальник германского Полевого генерального штаба фельдмаршал Гинденбург и генерал-квартирмейстер германской армии (первый заместитель начальника генштаба) генерал Людендорф считались единомышленниками. Они были словно Блюхер и Гнейзенау. И оба они пришли в ярость, когда их люди в окружении кайзера доложили, что Вильгельм послал в Стокгольм адмирала Альфреда фон Тирпица в качестве доверенного лица для ведения тайных переговоров с русскими.

Не считая ни во что тот сброд, в который превратилась русская армия, фельдмаршал и заместитель планировали в самое ближайшее время окончательно добить этих славянских люмпенов и продиктовать поверженной России условия безоговорочный капитуляции.

Польша, Прибалтика, Белоруссия, Украина, Финляндия, часть Закавказья – все они должны были стать частью рейха. Территория Германия за счет приобретения восточных земель должна была как минимум удвоиться. Занятие Петрограда, к примеру, сделало бы Германию единственной военной силой на Балтике. Швеция и Дания с их жалкими армиями и флотом вряд ли бы осмелились пискнуть что-то против могучего рейха.

Но в последнее время доблестные войска кайзера Вильгельма потерпели на восточном направлении необъяснимые и возмутительные поражения. Попытка высадки десанта на остров Эзель обернулась бесславной гибелью целого корпуса, уничтоженного вместе с транспортными кораблями на подходе к месту высадки. Флот тоже понес немалые потери, погибли несколько новейших легких крейсеров типа «Кенигсберг-2» и гордость немецкого флота линейный крейсер «Мольтке».

Командующий операцией адмирал Шмидт попал в плен к русским, что вообще не лезет ни в какие ворота. Газеты стран Антанты устроили настоящий шабаш, издеваясь над побежденными, обвиняя в трусости и бездарности немецких офицеров и матросов, не сумевших справиться даже с русскими, которые сейчас думают не о войне, а о том, как бы им побыстрее сбежать в тыл.

Хуже всего было другое. В самой Германии эти завывания вражеской прессы подхватили проклятые социалисты, всегда готовые нагадить империи, ведущей борьбу за достойную жизнь для немцев и новые земли для рейха.

Ну, а далее началось вообще нечто уму непостижимое. Генеральный штаб был буквально завален донесениями о налетах ранее невиданных русских аэропланов. Издали они были похожи не на нормальные самолеты-бипланы, изготовленные из деревянных реек и полотна, а на выточенные из цельного куска металла наконечники копий. Эти русские аэропланы, уже прозванные в германской армии «Разрушителями», исправно оправдывали свое прозвище, разрушая все, что становилось их мишенью. В основном это была транспортная инфраструктура в тылу Восточного фронта. Войска на фронте задыхались от нехватки продовольствия и боеприпасов.

И если продовольствие до поры до времени удавалось реквизировать у местного населения – пусть эти дикари латыши и эсты дохнут от голода, лишь бы был сыт немецкий солдат, – то патроны и снаряды не растут на грядках и деревьях.

Что же касалось маршевых пополнений, то к востоку от Вислы их приходилось перемещать пешим порядком со скоростью в тридцать километров в день. Таким образом, в том, что касалось маневра резервами, германская армия оказалась отброшена на сто лет назад, во времена Наполеона, а то и Валленштейна.

Узнав о том, что адмирал Тирпиц от имени кайзера ведет в Стокгольме тайные переговоры с большевистской Россией, Гинденбург и Людендорф единодушно решили – этому не бывать! Именно они, а не кайзер продиктуют России условия мира. И не где-нибудь, а в захваченном их победоносными войсками Петрограде.

Ради этого, бросив все остальные дела, они выехали в Ригу на штабном поезде. Гинденбург с Людендорфом небезосновательно рассчитывали на активную помощь подающего большие надежды молодого генерала Оскара фон Гутьера, командующего 8-й армией. Русская армия не должна была устоять против гения немецких военачальников, храбрости солдат кайзера и тактики, которая впитала новейшие способы ведения войны.

Сначала путешествие штабного поезда проходило без происшествий. Три года назад, тогда еще не фельдмаршал, Гинденбург уже ехал по этому маршруту спасать попавшую в тяжелое положение всю ту же 8-ю армию генерала Максимилиана фон Притвица, которая отступала к Кенигсбергу под натиском двух русских армий.

Правда, тогда его сопровождали эшелоны с ветеранами, сокрушившие неприступные форты Льежа и Намюра. А сегодня Западный фронт уже не способен отдать фронту Восточному ни одного солдата. После Данцига вдоль путей все чаще стали попадаться сброшенные под откос железные скелеты сгоревших вагонов и изуродованные до неузнаваемости паровозы. Окна строений, попадавшихся по пути станций, зияли выбитыми стеклами и фанерными щитами, а на территории самих станций нет-нет да и попадались свежезасыпанные воронки.

Сам мост через Вислу, по которому проехал штабной поезд, был временным, наведенным взамен капитального, разрушенного русскими аэропланами. Кенигсберг встретил генералов жирным удушливым угольным дымом, покрывающим все вокруг непроницаемой пеленой. Еще неделю назад русские аэропланы разбомбили и подожгли угольную станцию флота в Пиллау, и пожарные до сих пор не могли потушить чадящие кучи угля. И ничего с этим нельзя было поделать. Оставалось лишь ждать, пока уголь не выгорит весь до конца.

Удушливый запах, черные стены домов, закопченные лица прохожих, напоминающие рожи готтентотов – все это было похоже на сцену из фантастического романа английского писателя Герберта Уэллса. Казалось, что сейчас из-за угла развалин дома появится боевой марсианский треножник и поднимет свое, испепеляющее все живое оружие.

Долго смотревший в вагонное окно фельдмаршал Гинденбург, задернув занавеску, приказал поскорее уезжать – сладковатый угольный чад уже успел тонкими ручейками заползти в штабной вагон.

– Это настоящая «Война миров», Эрих, – сказал Гинденбург, когда поезд тронулся. – Решается вопрос, кто останется на этой планете, а кто удобрит собой землю для победителя. А тут еще эта безумная русская идея о построении справедливого общества. Справедливости не бывает, Эрих, сильный и умный сам решает, что есть справедливость, ну а слабому лишь остается склониться к его ногам.