Анатолий Дроздов - Реваншист

Алла закончила фуэте и вскинула руки. Зал взорвался овацией и криками «браво». Она кланялась и улыбалась. Через силу…

А Артем в это время сидел на лавочке в парке и смотрел в небо. Там, вытянувшись вдоль Млечного пути, улетал прочь Лебедь. Ему, гордому и далекому, не было дела до человека, наблюдавшего за ним с Земли. «Ладно, — подумал Артем, — это всего лишь созвездие. Настоящие лебеди возвращаются…»

— Подлец! — сказала Дина Аркадьевна, кладя лист. — Сукин сын!

В ее устах это было высшей похвалой. Дина отодвинула рукопись и взяла лист с биографией. С фото смотрел юный паренек в рабочей одежде. За спиной кирпичная кладка стены — похоже, снялся у цеха. Лицо уверенное, с упрямой ямочкой на подбородке. На лбу слева — заметный шрам. «Старая фотография, — решила Дина Аркадьевна. — Хочет выглядеть молодым. Зачем?»

Она взяла листок с биографией и пробежала его глазами. Что? 21 год? Не может быть! Среди авторов «Юности» встречались двадцатилетние. Но, во-первых, их было мало, во-вторых, у них могло быть столь зрелой прозы. Розыгрыш? Но кому он мог понадобиться? И для чего?

Еще раз прочитав биографию, Дина сняла трубку телефона. Сейчас она проверит. Если это розыгрыш, автору не поздоровится. Линия оказалась свободной, и Дина набрала «07».

— Пожалуйста, Минск, — сказала откликнувшемуся оператору. — По справке, прессовый корпус Минского тракторного завода. Любой, кто ответит. Нет, телефон не квартирный, редакция журнала «Юность». Спасибо.

Она успела выкурить две папиросы, когда телефон зазвонил, Дина сняла трубку.

— Алло, — раздался в наушнике девичий голосок.

— Здравствуйте, девушка! — сказала Дина. — Это прессовый корпус тракторного завода? Я верно попала?

— Да, — подтвердила девушка.

— У вас работает… — Дина придвинула ближе листок. — Сергей Александрович Самец?

— Зачем он вам?

— Я редактор отдела прозы журнала «Юность», — сказала Дина. — Моя фамилия Хаютина, зовут Дина Аркадьевна. Этот ваш Самец прислал нам повесть. Я хочу с ним поговорить.

— Подождите! — воскликнули на другом конце провода. — Я сейчас позову!

Дина услышала стук брошенной на стол трубки. «Надо же! — улыбнулась она. — Похоже, испугала девочку».

Ждать пришлось минут пять. Наконец, в трубке раздался сочный баритон.

— Слушаю.

— Сергей Самец? — уточнила Дина.

— Он, — ответил баритон.

— Хаютина Дина Аркадьевна, редактор журнала «Юность».

— Очень приятно, — сказал Самец.

«А он чувствует себя уверенно. Не то, что девочка».

— Я прочла вашу повесть, Сергей. Скажите… — Дина замялась. — Это вы писали?

К ее удивлению на другом конце провода рассмеялись.

— Я сказала что-то смешное? — обиделась Дина.

— Простите! — извинился собеседник. — В первый раз этот вопрос мне задала учительница литературы в шестом классе. Прочитала мое сочинение. Не беспокойтесь, Дина Аркадьевна, писал я.

— Но… — Дина поискала слова. — Текст очень зрелый. А вам 21 год.

— Я рано повзрослел. Так вышло.

— Сирота? — догадалась Дина.

— Круглый.

«Детдомовец?» — хотела спросить Дина, но не решилась.

— И еще, Сергей. Текст идеально вычитан — ни одной ошибки.

— Это Лиля.

— Какая Лиля? — не поняла Дина

— Моя невеста. Вы с ней уже разговаривали. Лиля учится на филфаке. Она правила и печатала мою повесть. У нее талант редактора. Сам я пишу с ошибками.

«Понятно», — подумала Дина. Наверняка девочка помогала ему и в работе с текстом.

— Вы пишете, что удостоены медали. «За отвагу» — боевая награда. А сейчас мирное время.

— Меня наградили в армии.

— В каких войсках вы служили?

— Пятая бригада специального назначения в Марьиной Горке.

«Черт! — подумала Дина. — Дернуло же за язык. Неизвестно, где воевал этот парень. Это же секрет!»

— Я буду рекомендовать вашу повесть к печати, Сергей!

— Спасибо! — сказал он. — С меня причитается.

«Все вы так говорите», — подумала Дина и положила трубку. Подумав, она сложила рукопись в папку и, не забыв фото с биографией, вышла из комнатушки. В приемной главного скучала секретарь.

— У себя? — спросила Дина.

— Да, — кивнула секретарша. — Но я бы не рекомендовала. Ездил в ЦК, вернулся злой. Велел никого не пускать.

— Мне можно, — сказала Дина и проковыляла к двери кабинета.

Главный встретил ее хмурым взглядом.

— Хреново выглядишь! — сказала Дина.

— Тебя бы туда! — буркнул он. — «Печатаете незрелые вещи, противоречащие курсу партии», — передразнил он кого-то. — А где эти «зрелые» взять? Приносят херню… Чего надо?

— Почитай! — Дина положила на стол папку. — Настроение улучшится.

— Уверена? — сощурился он.

— Я когда-нибудь ошибалась?

— Ну… — он придвинул к себе папку. — Ладно, иди. Не то начну ругаться.

— Как будто я матов не слышала! — улыбнулась Дина, но вышла.

…Борис позвонил ей вечером домой.

— Привет! — сказал, не подумав извиняться за поздний звонок. Впрочем, их отношения это позволяли. — Прочел. Это не розыгрыш?

— Проверила, — ответила Дина. — Звонила по межгороду в Минск. Парень именно тот, за кого себя выдает. Все, что он сообщил о себе, правда. Что тебя смущает?

— Возраст, — буркнул Борис.

— Он сирота, детдомовец, поэтому рано повзрослел. Писать ему помогала студентка филфака, поэтому рукопись грамотная. Он просто талант, Боря! Вспомни себя. Первую книгу издал в 19 лет. А Шолохов? Тот начал опубликовать «Тихий Дон» в 22 года.

— С Шолоховым был скандал, — сказал главный, но по его тону Дина поняла, что сравнение ему понравилось.

— И что? — не смутилась Дина. — Еще в 30-е годы создали комиссию. Она подтвердила, что писал Шолохов. Потом это вновь раздули. Вопрос: кто? Враги, которым наша страна как кость в горле.

— Этот парень не Шолохов.

— Я этого не утверждала.

— Балеруны, мечтающие танцевать на Западе, — сварливо сказал главный, — Главлит зарубит.

— А ты отправь рукопись в ЦК с сопроводительным письмом. Если там примут положительное заключение, Главлит заткнется. В ЦК поддержат, поверь! У них тоже проблемы. Люди слушают «голоса», шепчутся на кухнях, ругают партию. А прояснить ее линию в литературе по-настоящему некому. Те, кто пытаются, делают это убого. Здесь как будто свежим ветром пахнуло. Никаких секретов Самец не выдает. О сбежавших балерунах писала «Правда», общественность их осудила. Послушай моего совета, Боря! Парень прислал два экземпляра. Отправь первый в ЦК, второй запускай в работу. И ставь эту вещь как можно скорее.

— В январский номер?

— Ноябрьский.

— Тот сверстан.

— Выбрось кого-нибудь к хренам! Ты, что, не понимаешь? В феврале будущего года — съезд КПСС. Доклад Генеральному секретарю уже пишут. К январю он будет готов, и «Черного лебедя» не заметят. Ноябрь — последний срок. Не хочу, что «Юность» попала в доклад, как образец безыдейности и отхода от генеральной линии партии.