Тимур Максютов - Князь из десантуры

Друзья слушали Дмитрия внимательно, не перебивали. Наконец, он закончил долгий рассказ, жадно допил воду из чашки, смачивая уставшее горло.

Первым заговорил Азамат:

– Твои речи – как сказка, которую рассказывают малым детям. Но в мире происходит много загадочных вещей, а я привык верить человеку, с которым вместе сражался. Значит, эти монголы действительно очень сильны и захватят всю кыпчакскую степь? А что будет с моим народом?

– Твой народ исчезнет, друг. Кто-то бежит в чужие земли, кто-то покорится врагам и постепенно забудет своих предков и славную историю.

Половец нахмурился и замолчал. Слово взял Хорь:

– Я не понял, Дмитрий, про какую такую будущую русскую державу ты говорил? Нет такой державы. Есть черниговцы, киевляне, жители Галича – они лишь говорят на одном языке, но постоянно воюют друг с другом. Жгут города и церкви, убивают монахов. Вон, Азамат рассказывал, как его отец погулял в Киеве. Так не сами половцы это придумали! Их пригласил напасть на вашу столицу князь из русичей, а не мадьяр или лях. Сам князь говорил, когда иконы жгли: мол, в смоленской земле свои православные святые, и киевские небесные угодники им без надобности.

Дмитрий терпеливо ответил броднику:

– Были времена, когда Русь была единой, и будут такие времена. Но если не дать отпор пришельцам сейчас – лучшие воины погибнут, а потом, через несколько лет, враги вернутся с гораздо большим войском. Наши земли будут разорены. И твой народ тоже исчезнет в этом огне, Хорь. Никто не вспомнит о бродниках всего лишь через тридцать лет.

Ярилов решил, что ради доброго дела можно слегка исказить истину, и обратился к Анри:

– Теперь о вас, франк. Кочевники доберутся до Атлантики, пройдут с огнём и мечом всю Европу. Мы должны спасти свои народы от гибели, братья. Хотя бы попробовать. И первый шаг – это попытаться изменить исход будущей битвы на Калке.

Тамплиер покачал головой:

– Что могут сделать всего четыре бойца, даже такие доблестные, как вы, мои друзья?

– Мы должны уговорить Тугорбека наконец решиться и ехать к Мстиславу Киевскому, договариваться о союзе. А там я попробую убедить князя принимать верные решения. Для начала – не убивать монгольских посланников, тогда и несчастной битвы на Калке не произойдёт. Воины Чингисхана уйдут в свои степи и, возможно, больше не вернутся. А если всё же сражение состоится – его можно выиграть, если Мстислав Романович не даст воли младшим князьям, а будет руководить крепкой рукой. Пока я не знаю, как это сделать и почему вдруг киевский князь меня послушает. Но если ничего не предпринять, страшная беда станет неизбежной. Так что, друзья, идём к Тугорбеку вместе? Ты с нами, рыцарь? Ты ведь собирался в Киев по поручению магистра своего ордена?

Хорь рассмеялся, хлопнул себя по портам:

– Дмитрий же ничего не знает!

Анри кивнул:

– Да, наш друг многое пропустил, пока был в беспамятстве. Барон Тугорбек очень любезен и соблаговолил пригласить меня принять участие в посольстве к русскому дюку.

И только Азамат объяснил толком:

– Вернулся гонец, которого бек посылал к князю в Киев. Мстислав Романович ждёт нас. Вчера из Чатыйского куреня приехали вызванные багатуры. Мы готовы отправляться, и только твоя болезнь была препятствием.

– Так вы мне поможете? – скрывая волнение, спросил Дмитрий.

– Да куда ты без нас, найдёныш, – рассмеялся Хорь, – я же сразу сказал: блаженный ты, нездешний.

– Никогда благородный рыцарь не избегнет возможности поучаствовать в славном деле, – важно наклонил голову в знак согласия Анри, – тем более – в деле спасения человечества!

Азамат ничего не сказал. Закатал левый рукав кафтана, вытащил из-за пояса кинжал. Царапнул остриём по запястью – потекла тёмная, тягучая кровь.

– Точно! Кровные братья – навек! – крикнул Хорь и потянул из-за голенища засапожный нож.

Бритоголовый половецкий багатур, чёрноволосый французский тамплиер, светло-русый разбойник-бродник вскочили, помогли подняться на ноги рыжему русичу из будущего.

Их кровь, соединившись, единым ручейком пролилась в кыпчакскую землю.

Разрушая торжественность момента, в палатку просунул голову племянник бека и сказал:

– Тугорбек к себе зовёт. Пошли.

Бек обрадовался выздоровлению русича и велел всем собираться в путь, назначив выезд в Киев через три дня.

Дмитрий не узнал стойбища: оно увеличилось втрое, вокруг сновали незнакомые степняки. Тугорбек вызвал из куреня двух кошевых с полусотней всадников, чтобы посольство к Мстиславу Киевскому выглядело солиднее.

Русич подошёл к лошадям, разыскивая свою награду за поединок с персидским борцом. Золотого жеребца нигде не было видно, и сердце Дмитрия сжалось в недобром предчувствии. Харлей дыхнул Ярилову в лицо, ткнулся в плечо, намекая: мол, соскучился по тебе, хозяин, нет ли какого лакомства?

Дмитрий гладил мерина и оглядывался по сторонам: кого бы спросить? Это заметил знакомый конюх, подбежал, поклонился:

– Приветствую тебя, Солнечный Багатур, победитель могучего Надира! По приказу бека я ухаживал за твоим чудесным конём, выгуливал и поил его, и с ним всё хорошо, спасибо небесному отцу Тенгри.

Дмитрий несказанно обрадовался и пошёл вслед за слугой, без умолку восхищавшегося Кояшем. Соловый красавец, заботливо укрытый попоной, стоял вместе с любимыми скакунами бека в наскоро возведённой конюшне.

– Тугорбек велел давать ему лучший ячмень и следить, как за драгоценностью! Я не смыкал глаз, оберегая коня.

Конюх замолчал, явно чего-то ожидая. Дмитрий сообразил, сунул парню серебряный дирхем и поблагодарил. Подошёл к Кояшу, любуясь. Прошептал:

– Нас ждёт трудный путь, друг. Но мы ведь справимся, верно?

Конь хрумкал сеном и кивал, соглашаясь.

Ночи ещё были холодными, и стражники жались к костру, неохотно отвлекаясь на обход вокруг шатров обширной ставки Котяна. Да и послушать историю всем хотелось.

– Тут и недалече совсем, три часа верхами, – объяснял вернувшийся из дозора багатур, нервно кутаясь в старую шубу, – глядь – они! Я этих поганых собак сразу признал, запомнил ещё с задонской битвы. Лошадёнки ниже наших, гривы с хвостами им не стригут, так лохматыми и ходят. Пятеро конных их было, а нас – дюжина. Старшой обрадовался: мол, сейчас живыми поймаем, хану привезём – награду получим. Мы и поскакали. А лошадки иховы, хоть невелики, а шустрые! Да ещё всадники отстреливались, ловко так – развернувшись в седле. Ну, и мы по ним из луков, да старшой прикрикнул – мол, хватит стрелы зря тратить, всё равно на скаку попасть трудно.

– Это он про кого? – тихо спросил только что вернувшийся с обхода караульный.