Олег Касаткин - Год трёх царей

Подбежала Камчатка, но не кинулась к телу хозяина, а обратив морду к темным небесам жалобно завыла.

Вахмистр лейб-конвоя с перевязанной ногой, утирая слезы, всхлипнул:

— Вот ведь… Скотина бессмысленная спаслась, а царь то… царь…

— Господи! Да как же это??! — шептал Георгий не в силах приблизится к телу.

Императора всероссийского Александра Александровича Романова… Своего отца…

Нет — этого не может быть!

Ведь еще совсем недавно будущее казалось ясным и благополучным на многие годы и десятилетия вперед…

Опустившись на колени прямо в осеннюю слякоть он молча крестится.

«Господи! Да как же это? Да за что ж мне такое?!» — еле слышно шептал Наследник-Цесаревич трясущимися губами. Из глаз юноши струились крупные слезы…

В тот день Георгий Александрович Романов плакал последний раз в жизни. В тот день он еще был обычным человеком, сломанным чудовищным ударом судьбы — и мог еще позволить это себе. Все последующие десятилетия, никто не видел его слабым — и больше того — уже не было обычного человека — был Царь не знавший слова «невозможно». В тот день в той катастрофе погиб великий князь Георгий — тайный романтик и скорее ученый нежели властитель по складу ума. И родился повелитель, чьими усилиями, как признавали даже недруги, был создан новый мир. Мир совсем не такой, который предсказывали пророки разнообразных социальных теорий, и описывали фантасты…

…Ваше Высочество — поезд прибывает!

Флигель — адъютант стоял в дверях купе наследника…

Синяки на лице были умело запудрены но обширную ссадину на лбу скрыть было невозможно. «Флигель» — как вспомнил Георгий — ротмистр лейб-гвардии Конной артиллерии Кауфман, был в числе переживших катастрофу.

Коротким кивком головы ответив придворному, Георгий встал с мягкого дивана и вышел в коридор.

И машинально одернув черный флотский мундир с черным же траурным крепом на рукаве, двинулся по вагонам следом за ротмистром — в «голову» уже снижающего ход поезда в «особый» вагон.

Они и в самом деле совсем скоро прибывали на Московский вокзал столицы Российской империи. Отсюда не так уж давно Александр III с семьей отбыл в Тавриду — и вот теперь они возвращались…

Сейчас, стоя в тесном вагоне у отцовского гроба рядом с матерью, державшей за руку заплаканного Михаила, с непроницаемо — скорбным Владимиром Александровичем, с генерал-адьютантами и придворными, Георгий вспоминал…

Памятью он вернулся на несколько дней назад — хотя казалось прошел месяц или даже больше…

…Ранним утром 19 октября выжившие в катастрофе и мертвые прибыли в Харькове на свитском поезде.

Вечером того же страшного дня состоялся семейный совет под председательством прибывшего из Москвы Великого князя Владимира Александровича.

Он был сух и краток.

— По докладу врачей Император не может быть никуда перевезен без очень тщательной подготовки, у него сложный, возможно двойной, перелом позвоночника — начал он, — когда присутствующие помянули в молитве почившего Царя. — Вынужден говорить печальную правду: врачи отнюдь не дают гарантий, что он и в этом случае перенесет переезд. Но даже без этого можно, увы, с уверенностью говорить что Его Величество Николай Александрович… — великий князь сделал печальную паузу — Не сможет исполнять свои обязанности. По-видимому никогда — завершил он мысль.

Георгий мысленно согласился.

Да — брат его лежал пребывая фактически между жизнью и смертью — лучшие харьковские доктора хлопотали вокруг его ложа, милосердные сестры меняли повязки, и оба главных лейб-медика непрерывно дежурили в больничном покое ставшем одновременно и императорскими покоями… Но изменить они уже ничего не могли.

— Поэтому согласно Основных Законов Империи Российской надлежит образовать Регентский Совет… — Владимир Александрович опять сделал короткую паузу словно ожидая возражений. Но разумеется никто не пожелал высказаться да и что можно было возразить на очевидную истину?

И он продолжил те же ровным отрешенным тоном.

—Возглавить его несомненно должно законному наследнику престола — Георгию Александровичу, — лицо великого князя оставалось печальным и непроницаемым. Предлагаю чтобы в него кроме него вошли Великие князья Павел Александрович, Алексей Александрович, Сергей Александрович и ваш покорный слуга — как старшие среди мужской части царствующего дома. Также надлежит несомненно ввести в него и вдовствующую императрицу которая к сожалению здесь не присутствует…

Георгий невольно кивнул в знак согласия: и опять — все правильно — и по форме и по содержанию.

Императрица Мария Федоровна всё это время находилась у тела мужа, стоя на коленях и обнимая его голову, и время от времени принималась горько, тихо плакать…

Когда по настоянию приближенных Георгий прошел к ней — попросить оставить прах супруга, и пойти отдохнуть (чего стоило ему войти в комнату где лежало тело отца!) то обнаружилось то несчастная женщина потеряла сознание…

Ее кое-как привели в чувство нюхательными солями и только тогда она позволила увести себя… Она не присутствовала и на отслуженной панихиде по государю императору Александру III.