Александр Михайловский - «Гроза» против «Барбароссы»

Беспилотник у нас шикарный, электрический, бесшумный, как привидение, модель «Инспектор-401». Я такой только тут впервые-то и увидел. Идею взять наш штатный ротный «Орлан-20М» полковник Одинцов зарезал на корню. Его двухтактный движок тарахтит в полете, как трактор «Беларусь», и в скрытый поиск его можно посылать только в страну глухих. Что и подтвердилось во время конфликта на Донбассе. Украинской армии тогда удалось сбить не меньше пяти беспилотников ополчения. А может, и не ополчения, может, своих собственных, опознавательные знаки на такой технике не рисуют. Зато на «Инспекторе» один только сверхлегкий аккумулятор стоит, наверное, как десяток «Орланов». Эта модель, в отличие от своего предшественника, 301-го «Инспектора», по верхней поверхности крыла и фюзеляжа дополнительно обтянута еще и фотоэлементной пленкой, так что в солнечный полдень, какой был сейчас, увеличивает дальность полета как минимум вдвое. Узнаю суровый «конторский» почерк. Не абы что, но настоящее бесшумное привидение без мотора, пусть и по цене фешенебельной «Ауди».

Полчаса возни со сборкой и настройкой, и вот уже «Инспектор», тихонько жужжа, уходит в небо. Полет по маршруту Кача – Севастополь – Бахчисарай – Кача, протяженность около 90 километров, с учетом пролета от начала и до конца вдоль Северной бухты, скорость на маршруте около 120 километров в час, время в пути 45 минут, максимальное удаление от точки старта – 25 километров.

Стараясь не отсвечивать, мы, прикинувшись ветошью, стали вести наблюдение за окрестностями. Вот по дороге от Севастополя в нашу сторону медленно бредет парочка заморенных лошадок, запряженных в бричку. На козлах сидит старенький кучер, ну прямо вылитый чеховский Иона. Он уныло смотрит на тощие лошадиные зады. На сиденье брички едет барин в позе Стеньки Разина с картины Сурикова. Он одет в потертый форменный сюртук без погон. Похоже, что господин отставной военный – усы и отсутствие бороды подтверждают это. Видно, бывший служивый крепко подгулял этой ночью. Надо бы тормознуть его и попытаться выяснить с помощью наших спецсредств число, месяц и год, в котором мы очутились. А потом – у нас в аптечке есть средство, вызывающее полную амнезию. Проснется он и запоет: «Что-то с памятью моей стало…»

Пока бричка со скоростью умирающей от старости черепахи ползла в нашу сторону, поступили первые изображения от беспилотника. Сержант Птицын, наш «пилот», попросил меня глянуть на них. На мониторе ноутбука, используемого для «Инспектора» в качестве управляющей станции, перед нами лежал Севастополь. Причем не тот город, который мы знали в своем прошлом, а совершенно другой, какой-то маленький и уютный… По всему Севастополю шло строительство. Построены были Константиновская и Александровская батареи. И самое главное, флот у причалов. Парусный флот… Хотя нет, есть и несколько колесных пароходов с парусным вооружением, кажется, их называли пароходо-фрегатами.

– Костик, – обращаюсь я к сержанту-контрактнику по прозвищу «Студент», он действительно студент, учится заочно на историка, – слушай, ты случайно не помнишь, в каком году на Черноморском флоте появились первые пароходы?

– Кажется, после тысяча восемьсот сорокового, товарищ майор, – отвечает тот, – вернемся на базу, надо будет пошариться в Интернете.

– Я тебе пошарюсь, – погрозил я ему кулаком, – не забыл, что все запросы отслеживаются? Мы – тихие и мирные овечки и нас совсем не должна интересовать история. И без тебя найдется, кому шариться, если будет так надо…

– Товарищ майор, – сказал Костик, – а вы посмотрите, ведь Крымской войны тут еще не было…

– Сам вижу, – ответил я. – И какие выводы, сержант?

– Мы где-то между сороковым и пятьдесят третьим, тысяча восемьсот, разумеется. Сказать точнее не хватает данных.

– Молодец, студент, – саркастически заметил я, – нас просили узнать, сколько вешать в граммах, а ты даешь вилку плюс-минус километр. Ты это, последи за картинкой, может, еще что увидишь знакомое, а мы с ребятами пока будем тихонько брать «языка»…

«Языка» взяли лучше не придумаешь. Когда из кустов прямо перед бричкой, словно черти из табакерки, выскочили двое «леших», с размалеванными боевым камуфляжем лицами, то лошади замерли как вкопанные, а кучер с перепугу сомлел и без чувств сполз со своего места. Я даже испугался, не помер ли ненароком бедолага от сильного испуга. Но нет, дыхание, пульс и все прочие признаки жизнедеятельности были в наличии.

А его седок даже и не пошевелился. Похоже, что он до сих пор не мог выбраться из липкого, как клейстер, и черного, как вакса, алкогольного полусна-полубреда. Ребята быстренько вывернули карманы спящего гуляки и извлекли из них несколько мятых кредитных билетов и монет разного достоинства с датами чеканки между 1825 и 1843 годами. Также была обнаружена помятая пригласительную карточка, в которой Иван Власьевич Кузюпкин, отставной ротмистр, приглашался июля месяца девятого числа одна тысяча восемьсот сорок четвертого года на именины к лейтенанту флота Головнину Петру Александровичу. Последняя бумага была самой ценной, и по ней можно было предположить, что девятое июля было вчера, и господа офицеры, как отставные, так и состоящие на службе, всю ночь ударно квасили за здравие именинника. Ну и флаг им в руки. Нашу задачу можно считать выполненной, развал-схождение установлено, свести время с точностью до миллисекунд, пронаблюдав прохождение солнца через меридиан, можно и позже.

Отставному ротмистру вложили в карманы все его имущество. Он на мгновение приоткрыл один глаз, увидел склонившиеся над ним размалеванные рожи моих бойцов, хрипло пробормотал: «Ну, я же говорил поручику, что не надо цимлянское с ромом мешать…», после чего снова смежил очи и захрапел. Мы еще раз удостоверились, что кучер жив и здоров, и просто на время выпал из реальности, после чего водрузили его обратно на козлы и, шлепнув лошадей по заду, аккуратно отошли на исходную позицию. Лошадки опытные, умные, домой сами дорогу найдут. Кучер им нужен, как рыбе зонтик. А нам осталось только дождаться возвращения беспилотника, все упаковать, не забыв ни одной бумажки, и тихо и незаметно покинуть год 1844-й…

24 января 2017 года, полдень. Крымский федеральный округ, Севастополь, аэродром Кача

Павел Павлович Одинцов

Орлы майора Слонова запросили обратную амбаркацию уже через час после первого оговоренного контакта. Вылазка получилась стремительной и результативной. Материальные доказательства не оставляли никаких сомнений: на площадке № 4 в настоящий момент 10 июля 1844 года по юлианскому или 22 июля по григорианскому календарю. Высказав майору и его людям благодарность перед строем за удачно проведенную операцию, я напомнил, что следующие выходы такими простыми, скорее всего, не будут, и им не стоит терять бдительность и расслабляться. А сейчас всех участников выхода ждет винная порция для снятия стресса и отдых. Завтра все начнется сначала.