Владислав Савин - Не поход боевой, а шикарный круиз [СИ]

-А разве красиво выглядеть и одеваться, это плохо? Что прежде лишь богатым доступно и дозволено - теперь будет, всем!

Вот так знать и рождалась. Как тебя Лев Гумилев назвал, когда мы с ним в Ленинграде снова пересеклись - "пример дворянки, по праву меча". А в каком-нибудь дцатом поколении, будет уже и "голубая кровь", и крепостные.

-Аня, а не ты ли тогда у Ахматовой утверждала, что весь советский народ и есть в перспективе его элита? И слова Ленина приводила в доказательство?

Так вот друг друга и подкалываем, без всяких обид. Приятно себя хоть на время вне службы почувствовать! Пройтись беззаботно по бульвару, красивой и нарядной, под ручку со своим, единственным и любимым человеком. Не думая о работе совсем - и беседуя о разных пустяках.

А в прошлом году, в это самое время, мы с Лючией в кино снимались. Фильм "Высота" (из будущего), товарищу Сталину понравился, и он распорядился его переснять, еще в сорок пятом - но результатом остался недоволен. Поскольку кино, как как вид искусства, еще Владимир Ильич Ленин высоко оценил (

прим. авт. - дословно,

"Пока народ безграмотен, из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк" - Ленин

), то Иосиф Виссарионович лично дает добро на выпуск каждого фильма из иных времен. Редко что-то выходит на экран в подлинном виде - тут и технические проблемы, с ноута на пленку перевести, и иные, как залегендировать неизвестные имена и лица артистов. Потому, обычно "по сюжету и сценарию" понравившегося фильма снимается его "ремейк", как бы сказали в будущем, с разной степенью близости к оригиналу. Например, "Карнавальную ночь" сделали один к одному, с Ильинским в роли Огурцова, и песня про пять минут, и даже платье у героини такое же. "А зори здесь тихие" - прибавили боевых умений, и старшине Васкову, и кому-то из девчат, там финальный бой в избушке идет с бросанием ножей и приемами русбоя (Юра Смоленцев в консультантах - а Лючия огорчалась, что в актрисы не попала, она тогда в декрете была). "Белое солнце пустыни" - добавили английского майора-советника в банде Абдуллы, а еще долго спорили, не оставить ли Верещагина живым? Решили все же сделать как было - чтоб показать, нельзя в такой войне быть самому по себе, в стороне стоя. Хотя чисто по-человечески, героя жаль. Ну и слышала, что "Иван Васильевич меняет профессию" Сталин одобрил, но никому не удалось увязать оригинальный текст и сюжет пьесы Булгакова с гениальными придумками Гайдая, а без них совсем не то. А мнение Вождя (как последнее решающее слово) - чем снять плохо, лучше не снимать вообще! Так как упустили мы в той исторической реальности, духовное формирование человека-коммунара. Ведь если бы людям в массе было бы не все равно - никакая бюрократия предать не посмела бы! Да и нет у нас "голубой крови", не сложилась пока - руководители в одном котле варятся со всеми. И надо нам, чтобы искусство воспитывало - формировало общественное сознание. А уж "коммерческий успех" тут вовсе не главное - его лишь как индикатор можно рассматривать, и не больше. И далеко не факт, что самое продаваемое, это лучшее - известно ведь, что вниз падать и морально разлагаться может быть приятнее, чем себя развивать! Но и за руку вести прямым морализаторством, тоже нельзя - может вызвать эффект обратный. Вот не знаю про эффект двадцать пятого кадра - у нас к этому поначалу отнеслись предельно серьезно, опыты проводили... и не подтвердился эффект! А вот то, что показывается мимолетно, как само собой разумеющееся - нередко общепризнанную норму и формирует.

-В целом, хорошие фильмы снимали потомки - заметил тогда Пономаренко - но обратите внимание, чем заняты герои. Начиная где-то с семидесятых годов, резко возросла бытовая тема, а вот труд, работа, практически исчезли! И не надо говорить что неинтересно про "процент выполнения плана", американец Хейли умел писать отличные "производственные романы", как назвали бы у нас "Аэропорт" или "Отель", а мы разучились? Это показатель, что в обществе пошло что-то не так! Когда труд, на общее благо, стал неинтересен, превратившись в повинность, халтуру. Есть мнение, что нашему советскому зрителю нужен хороший фильм на производственную тему.

Есть мнение - это характерная фраза товарища Сталина. Как и манера, начинать разговор как бы издали, давая настрой. Первая "Высота", сорок пятого года, (которую зритель так и не увидел) была в целом на уровне оригинала, добротной картиной - но нам, с учетом сверхзадачи, требовался если не шедевр, то уж "углубить усилить" обязательно! А кто лучше справится, чем тот, кто в иной истории делал? Александр Зархи (сам он, ясно, о том не знает), известен пока по довоенным еще фильмам "Депутат Балтики" и "Горячие денечки". Актеры - частью те же, но на несколько лет моложе, как например Рыбников, пока еще студент ВГИКа (Пасечник), или Карнович-Валуа, уже артист Театра Ленкома (Токмаков). В романе Воробьева, по которому снят фильм, действие происходит на Урале - по сценарию, все перенесено в Донбасс, прямо не названо, но легко узнать, и по характерному степному пейзажу из окна вагона, и по тому, что восстанавливают "что фашист разрушил". Вспоминают, какой город, какой завод тут были до войны - и говорят, а вот еще краше сделаем! В оригинале, над героями почти не висела недавняя война, лишь Токмаков упомянул, что "ротой командовал" - в новой же версии в кадре появляются, то памятник героям в парке (мимо которого идут Катя с Пасечником), то орденские ленточки на пиджаке Берестова-старшего, то названия улиц, то просто пара слов в беседе, или воспоминания "а как было до сорок первого". Детали, на первый взгляд никак не акцентирующие на себе внимание - но просто присутствующие как данность. Вроде портрета Сталина, показанного мельком на стене. Или разговора о снижении цен. Или слов "да що я тебе Петлюра или Бандера какой - все мы, советские, а уж после русские или украинцы".

И прорывающееся наружу желание всех - скорее восстановить завод, который был "самый большой в Европе". Мелькнувший в кадре лозунг на кумаче - "дадим СССР больше металла". Слышимый как фон голос по радио, новости с войны, Китай или Вьетнам, как империалисты хотят загнать в колониальное рабство тех, кто слаб. Кто-то из монтажников приходит устраиваться на работу - в военной форме с медалями, только что отслужил - а на следующий день уже трудится наравне со всеми.

Было предложение сделать "антигероя" Хаенко не просто лодырем и рвачом, но и бывшим полицаем, которого в конце разоблачат. Но будто бы сам Сталин сказал - это было бы слишком просто. А вот посмотрят фильм потомки лет через двадцать, и успокоятся, скажут, "у нас таких нет, у всех чистая анкета". И будет такой хаенко в реальной жизни себя советским человеком считать, поскольку "не был, не участвовал". Так что оставьте шпионов и предателей для детективов - а у нас, производственный роман.