Константин Беличенко - Помещик. Книга 2 (СИ)

Вот интересно опишет Толстой этот поединок в своих произведениях?

Сходимся, и я применяю приём «ножницы». Принимая удар его сабли на щит, а своей саблей бью косым ударом на излом. И тут же на отходе обратной стороной елманьи «режу» опорную ногу противника.

— Так нельзя — опять влез Иславин — это не по правилам.

— Да нет у нас никаких правил — опять повторяю ему, и смотрю, как Толстой трясёт ногой с гримасой на лице.

Опять сходимся. Толстой учёл ошибку и уменьшил расстояние между стопами ног. Руку с саблей согнул и почти прижал к корпусу. Я опять закручиваю восьмерку пытаясь произвести косой удар острием снизу. Не тут-то было. Мою саблю граф перехватывает кинжалом и наносит кистью боковой секущий удар саблей с разворотом руки.

Ух. Еле успел подставить щит и тут же отпрыгнул назад. Удивил граф, что называется, удивил. Отличный удар. Надо обязательно запомнить такой удар и меньше быть самонадеянным. Аристократия есть аристократия, и владеть оружием их учат с детства.

— Не было бы у Вас щита, и фортуна не была бы к Вам так благосклонна — чуть нагнув голову, улыбнулся Толстой. О-па, как изменилась интонация. Никак граф меня зауважал.

— Дураки, полагаются на фортуну, а я предпочитаю играть наверняка — отвечаю ему. Странный у нас бой… с постоянными комментариями и словесной перепалкой.

— Откуда Вы знаете любимое выражение моего кузена? — удивился граф.

— Да по похождениям и жизни Вашего кузена — «Американца» можно не один приключенческий роман написать. Может, займётесь? — (Фёдор Иванович Толстой по прозвищу «Американец». Отличался необыкновенным темпераментом. Был героем войн со шведами в 1808–1809 и Наполеоном. Летал на воздушном шаре. Вынужденно, из-за дуэли, ходил в кругосветное плавание с Иваном Крузенштерном на шлюпе «Надежда». За свои шалости был высажен в Петропавловске-Камчатском на берег. Был и на Аляске, и бог знает, где ещё. На Маркизких островах покрыл всё тело татуировками. Женился на цыганке. Прославился картёжным азартом и шулерством. Пристрастием к дуэлям, где убил более 10 человек. — истор. Справка) Какой там Дюма со своими выдуманными историями. Тут реальный человек такое успел совершить…. с ума можно сойти. Как мало мы знаем за своих соотечественников и восхищаемся чужими….а жаль. Вот про кого кино в 21 веке снимать надо.

— Вы думаете? — удивился будущий гений.

— А вы попробуйте. Чем вы хуже европейцев с их выдуманными историями, когда у Вас такие родственники? Сам Пушкин списал с него образ в романе «Евгений Онегин» в роли Зарецкого — делаю уважительный полупоклон головы. Смотришь что-нибудь… этакое, и напишет. Да и раньше возможно писать начнёт.

— А вы уберите щит. А то так нечестно — влез Иславин.

— Хорошо — передаю щит Грише и достаю из ножен дагу, раскрывая её.

— Вы что, учились у моего кузена? — удивляется Толстой. Но молодец не сдаётся, хотя и смотрит осуждающе.

— Нет. Просто я действую самыми эффективными способами для моей победы. Так, по-моему, и ваш кузен говорил.

Всё случилось, как я и рассчитывал, Толстой устал. Его движения стали ещё медленнее, а я кружусь вокруг него. Постоянно закручиваю Толстого на его левую руку. После несколькими обменами ударов, дагой зафиксировал кинжал, а эфесом сабли саблю Толстого. Бью Толстого ногой в грудь. Удар по нынешним понятиям подлый. Сила удара отталкивает Толстого от меня, он зацепляется нога за ногу и падает.

— В бою и любви правил нет — констатирую я, пока все не начали возмущаться.

— Но и так нельзя — Шварц, ставший на сторону Толстого.

— Зато Вам можно играть судьбами русских людей и русских городов. Не подскажите, из-за чей глупости мы проиграли Бородинское сражение и позволили захватить Москву? — специально шокирую гостей.

— О чём это Вы? — Толстой. Я подал руку графу и он, ухватившись за неё поднялся. Удивительно, но именно он и не обиделся на такой удар.

— А хотя бы о разговоре Мюрата с Милорадовичем перед атакой и последующих действиях. Вы и дальше все намерены так воевать? Жертвовать русскими людьми и городами? — отвечаю зло, ложа саблю и дагу на стеллаж. — А знаете, как говорят любимые вами всеми англичане. Если джентльмен не может выиграть по правилам, то джентльмен меняет правила. Так почему вы не такие?

— А что они поменяли? Что Вы узнали? — Шварц. Вот в ком сразу проснулся разведчик и жандарм. Для этого и затеял этот разговор, ну и плюс для графа который будет принимать участия в будущих боевых действиях.

— Не скажу, как их назвали французы, но англичане их назвали снайперами. Это меткие стрелки, вооруженные длинноствольными нарезными штуцерами, которые с дальней дистанции в 1000 шагов расстреливают командиров противника. Так что Ваши попугайные мундиры в случае войны, их тут же привлекут внимание. Вот и подумайте, сколько Вы проживёте.

— Да-а, необычный Вы человек, Дмитрий Иванович — усмехнулся Толстой, стягивая с себя кожаный нагрудник.

— Ещё какой. За год успел всю Тулу взбудоражить — поддержал Шварц.

— Так господа — хлопаю в ладоши и потираю руки — пойдёмте на задний двор, там постреляем и кое-что отведаем, чем бог послал. Надо оставить о себе хорошее мнение.

— А это будет… тоже необычное? — заинтересовался Толстой.

Вот поражаюсь Толстому. Как у него быстро меняется настроение. От враждебного сначала, до дружелюбного сейчас. Такое впечатление, как будто встретились старые друзья, решившие распить бутылку вина за разговором. Зато его друг Иславин всё ещё надувает щеки и хмурится, недовольный таким результатом. Хотя вообще мне не понятно, что его-то не устраивает и что он хочет.

— Идёмте, идёмте — зову я.

— А чем так неимоверно пахнет? — Толстой. Хотя носом крутят уже все.

Приглашаю нас четверых за большой стол, оставшийся от строителей и немного потом переделанный. Когда тепло там обычно едят все мои люди, если позволяет погода. Сейчас он, из-за такого случая, как приём дворян, накрыт скатертью. Основным блюдом у нас будет шашлык. Сейчас больше употребляют название «верченое» с прибавкой что именно. Я же только переделал рецепт и приготовление, на привычный мне способ. Лук, томаты и перец. Был у меня и мангал… из чугуна. Тяжеленный, но мне его не таскать. Стационарный, так сказать.

— Вкусно, очень вкусно — сделал оценку Шварц, когда мы удалили первый голод.

— Так господа, не будем наедаться, всё ещё впереди. Нам ещё и пострелять надо — призываю, всех пройди дальше на стрельбище. Дом у меня на окраине, и мы довольно часто и спокойно тренируемся в стрельбе на краю недавно посаженного сада. Соседи уже привыкли. А по началу и полицейский пришёл узнать, что за сильная стрельба тут бывает. Нет, в домах дворян стреляют довольно часто, тут это в порядке вещей, но не в таком количестве как у меня.