Константин Беличенко - Помещик. Книга 1 (СИ)

Заночевать решили около деревни Шатуры, в излучине трёх рек Клязьмы, Прой и Цной. Сначала Новак намеревался заскочить к местному помещику, но я отговорил, заодно и на холеру сослался.

— Жара. Лето. Речки. Красота вокруг-то какая, посмотрите. Вспомните себя в детстве Анджей Радомирович. Сейчас Фёдор наловит рыбы. Сварим ухи та по рюмашки. Как вы думаете? — обращаюсь к поляку. Ещё, правда, комары, заразы. Но это я уже про себя, тихонечко добавил.

Конюх Авдей, наломал веток и нарезал травы для лежанок. Благо её тут было много и высотой по пояс. Я заготовил дров для костра, а Анджей Радомирович разжёг костёр кресалом. Я бы с такой «техникой» точно бы не справился. Фёдор, ставший фанатом рыбалки на удочку, не подкачал и наловил отличных линей. Да таких больших и жирных, что дома я и забыл, когда таких вообще видел. Для ухи я выделил необычный чугунный котелок, или скорее чайник с двумя носиками. Их таких необычных производил завод Мальцевых в Сукремле, мне очень понравились. Борисов мне и подарил пару. Дополнили уху жареной рыбой на прутиках, пирогами с яйцом и творогом и под костёр уснули.

Ночью я проснулся от какого-то храпа или сопения около моей головы. Оказался наглый ёж, шныряющий вокруг нашей стоянки в поисках пищи. И почему-то засевший в засаду, около меня. Пришлось веткой откатить этот пыхтящий и сопящий «кактус», подальше от меня. Он так возмущенно громко фыркал, что я невольно рассмеялся. Подкинул в костёр зелёных веток от ели, чтобы дым отпугивал комаров и спокойно заснул до утра.

С утра попили отвару с остатками пирогов и поехали к месту. Чай, сейчас, достаточно дорогое удовольствие. Не каждый житель сегодняшней России, его себе может позволить. Но сбор разных трав мне понравились не меньше. Надо будет только добавить разных сушеных ягод. А вот по кофе я скучаю, дома сильно привык. Тут только два раза у Мальцева и пил. И то готовить его не умеют.

Поселение расположилось на берегу реки Гусь, с дополненным искусственным прудом. Надо сказать, селение приятно меня поразило. Это была какая-то другая Россия 19 века. На въезде охрана, но Новака и тут узнали и пропустили. Много кирпичных домов, а не только кирпичная фабрика. Ну а бумагопрядильная фабрика высотой в четыре этажа, меня вообще удивила. Выпускают тут нанку, бумажную ткань из грубой пряжи, (это я узнал впоследствии) причём разной плотности и вязки. Селение не большое тысяч пять, а возможно и меньше. Многие улицы более или менее ровные, только замостить осталось. Жители в рваной одежде не ходят, но лапти присутствуют. Видна одна деревянная церковь и другая каменная Иоакима и Анны, затем Троицы Живоначальной, так сказал Новак. Трактиров нет. Чувствуется основательность и порядок. По сравнению с другими видимыми мной в этом времени селениями, порядок больше присущий немцам, чем русским.

Тут же что называется, попали с корабля на бал. Всё начальство собралось в главной конторе из красного кирпича, обсуждать извечный вопрос. Что делать и как быть из-за эпидемии холеры? Состоялось представление. Моя фамилия, имя и отчество, вызвали неоднозначную реакцию. Но ни я, ни Новак, на эту тему разговор продолжать не захотели. Присутствовали глава селения Шулер, обрусевший немец. Вальберг Альберт Рудольфович, обрусевший скандинав и управляющий бумагопрядильной фабрикой. Филатов Михаил Семенович начальник стекольного производства. Слава богу, хоть попов не было, хотя это и необычно.

В общем, кроме усиления охраны придумать пока ничего не могут. Вот и сидят, пыжатся.

Приходиться брать всё в свои руки, иначе «загнёмся тут все». Не дай бог, эпидемия сюда придёт.

— Так, господа, у меня есть предложения — подаю голос.

— Первое. Временно до зимы, но лучше сразу сделать основательно навсегда, вынести рынок для приезжих за территорию поселения. Внимательно следить за всеми приезжими и не только одними крестьянами.

— Второе. Построить навесы и использовать, как карантинные зоны, для приезжих. Сейчас лето не замерзнут. Можно сложить и пару печек.

— Третье. Построить общественные бани. Заставлять мыться крестьян горячей водой не менее 2–3 раз в неделю.

— Четвертое. Наладить выпуск мыла.

— Пятое. Разобрать ветхое жильё и ускорить постройку добротного нового.

— Шестое. Построить и организовать столовые, где будут готовить пищу для наших крепостных. Они там будут её получать или покупать, решите сами. Там вода и пища обязаны хорошо и долго вариться. Воду надо отстаивать, а потом нагревать до появления пузырьков, то есть кипячения и так варить не менее 5 минут.

— Нам же, господа, надо сделать угольные фильтры для воды. Потом расскажу как. Брать воду только оттуда.

— Седьмое. Вижу, что некоторые записывают, и не спешу — посыпать отхожие места известью. Объяснить крепостным, что надо после сортира мыть руки с мылом. И вообще с этим навести железный порядок и строго наказывать за его невыполнение.

— Восьмое. Нужно замостить хотя бы центр города. Следить, чтобы не было грязи. А в других местах засыпать песком.

У всех четверых присутствующих после моего монолога, «глаза вылезли из орбит».

— Позвольте. Но Вы понимаете, что Вы, предлагаете — немного заикаясь от волнения, воскликнул Шулер Александр Карлович, местный глава. Вот видать, кому обязан Гусь-Мальцевский городок имеющемуся тут порядку.

— Всё понимаю — выставляю вперёд ладони перед собравшимися. — Даже понимаю, что это будет очень дорого и что придётся часть крепостных снимать с основной работы. Придётся сокращать и выпуск товаров. Но если это не сделать сейчас, то остальное может уже никому и некогда не понадобиться. Тем более, сейчас, товар и покупать некому. Дворяне и богатеи попрятались по своим имениям.

— Но я… я не могу принять такое ответственное решение. Надо написать Ивану Акимовичу в Санкт-Петербург — Шулер.

— Пишите дорогой Александр Карлович, пишите и побыстрее. А пока, давайте хоть рынок вынесем за территорию и мыло сварим. Для себя — быстро соглашаюсь.

Но чувствую, что особо толку не будет. «Клиенты» явно не созрели, и надеяться на русский авось. Придётся самому что-то решать. Надавить на них я пока не могу.

Поселились у Шулера в гостевых покоях, в доме из красного кирпича. Дом Г-образной формы и с остроконечной крышей расположился на берегу пруда. Потом мылись, ужинали, где я больше отмалчивался. У Шулера было трое детей разного возраста, которые не сводили с нас глаз. С разнообразием тут не очень, а тут такое большое событие.

— Скажите уважаемый Александр Карлович, а у вас лошадь под седло есть — ну надо же мне когда-нибудь начинать учиться ездить.

— Ну не так чтобы — замялся глава.

— Такая смирная, спокойная лошадка мне и нужна. Я почти не умею ездить верхом — прихожу на помощь хозяину.