Михаил Алексеев - Воскресное утро (СИ)

— «Освобождение»;

— «В бой идут одни «старики»;

— «Горячий снег»;

— «На войне как на войне»;

— «А зори здесь тихие»;

— «Они сражались за Родину»;

— «Офицеры»;

— «Живые и мертвые»;

— «Небесный тихоход».

Ну и до кучи "Белое солнце пустыни» и «В зоне особого внимания», хотя не знаю, подойдет ли он? Что если их отправить в Москву?

— Думаю, стоит отвезти. Там разберутся, что к чему. Да, и еще — в библиотеке не забудь стихи и песни о войне.

— Сделаем.

И замполит козырнув, что было непривычно, ушел.

Оставшиеся пересели ближе к генералам.

— Первое! Майор Тимохин! Поставьте задачу одному из дивизионных особистов обследовать территорию с целью определения границ переноса непосредственно на местности. Товарищ подполковник! — обратился к начальнику штаба Центра Оганян, — попрошу Вас обеспечить картами и сопровождающими из жителей вашего поселка для организации этого.

Командирам 134 полка и 743 батальона — выделить личный состав для выставления постов на дорогах в местах пересечения границ территории переноса. Думаю, в дальнейшем этим займутся специально обученные люди из этого времени. Никого не задерживать — просто не пускать на территорию 1979 года. И в другую сторону тоже. Но без фанатизма! И там и там — наши советские люди! Второе! Все, надеюсь, помнят в основных чертах ход первой операции вермахта в Белоруссии? — спросил Оганян и пригласил всех к карте Белоруссии, подготовленной штабом Центра.

— Тем, кто подзабыл: первые «клещи» немцы замкнули в Минске. Кажется 28–29 июня. Южнее Бреста наступала 2ТГр Гудериана, севернее — 3ТГр Гота. К моменту выхода их к Минску в Минском УР войск почти не было — из глубины дивизии подойти не успели, а войска 3,4, и 10 Армий остались в окружении западнее Минска.

Оганян водил кончиком карандаша по карте, указывая им города и примерные районы.

— Поэтому я предлагаю нашу сборную дивизию — 3 полка + 2 отдельных батальона разместить под Минском. Поясняю почему: боеприпасов у нас немного, поэтому втягиваться в затяжные бои нам нельзя — плюс ни в коем случае нельзя допустить попадания образцов нашего оружия и техники немцам — поэтому заранее располагаем дивизию за пределами планируемого немцами «котла». Еще деталь — наше ПВО сможет прикрыть Минск. Буду предлагать Ген. Штабу использовать дивизию для выбивания техники и нанесения максимально возможных потерь именно 2 ТГр. Нужно ее максимально ослабить перед возможным ее ударом в тыл Юго-Западному Фронту. Так было в нашей истории. Как теперь она пойдет — не знает никто. По авиации: товарищ полковник и товарищ подполковник! Доложите Ваши соображения.

Первым поднялся полковник Красавин.

— Мое предложение: разделить дивизию — непривычно звучит для меня — «дивизия» — на две части. Один полк в количестве 36–40 самолетов, составленный из летчиков — инструкторов посадить восточнее Минска.

— Товарищ генерал — лейтенант! — обратился он к Жигареву — нужен аэродром с бетонной или асфальтовой ВПП длиной не меньше 1 км восточнее Минска, но желательно не далеко от него.

Жигарев, задумавшись на секунду, уверенно произнес: — "Бобруйск. Сейчас он пустует, полки переместились в западную Белоруссию».

Красавин склонился над картой с циркулем, отмеряя расстояния.

— 140 км до Минска. Считаем радиус работы от Бобруйска-500 км. Достаем до Бреста. Кроме как истребители мы можем работать разведчиками или истребителями — бомбардировщиками, но очень «небольшими» — максимум по две 250 кг бомбы можем брать. А «спарки» и того меньше — две по 100. Еще вариант — использовать подвесные баки как емкости с напалмом.

Жигарев вопросительно посмотрел на него.

— Это такая горючая смесь на основе бензина. Оружейники дадут ее состав. Имеет неплохой эффект при применении против живой силы и техники — особенно в маршевых колоннах. Но нужно наладить производство подвесных баков — они у МиГ-17 сделаны из дельта — древесины, поэтому я думаю, промышленность сможет их быстро освоить, — пояснил Красавин.

Так вот, напалм эффективно использовать против скоплений живой силы и техники на марше или в районах сосредоточения. Аэродромы для этого оружия тоже подходящая цель. Остальные самолеты останутся здесь. Нужно доучить курсантов. Кроме того, думаю сюда нужно привезти конструкторов, двигателистов, оружейников — для ознакомления с образцами нашей техники и возможного изготовления ее в современных условиях. От Штаба ВВС просил бы помочь авиатехниками и обеспечением охраны аэродрома. У нас попросту на это нет людей. И еще момент — с нами под Бобруйск нужно перебрасывать вертолеты. Во — первых, будут поддержкой танкам и пехоте — лучше их это никто не сможет сделать. Во — вторых, если собьют наш МиГ — они смогут эвакуировать летчика, а МИ -6 сможет унести и самолет — если там будет что уносить.

После Красавина заговорил зам. по летной подготовке 401 полка подполковник Соколов:

— На асфальтовый аэродром сажать наши самолеты опасно.20 тонн на узком шасси на посадочной в 250 км… Опасно. Потеряем самолеты. Нам придется остаться здесь. Предлагаю. Если первую РЛС разместить в Минске, одна останется в Вязьме, то есть смысл поставить третью в Смоленске. Таким образом, с помощью радиолокационного поля мы закроем небо площадью примерно 900 на 400 км. Это весь тыл Западного Фронта до Москвы. Еще момент — хоть наш полк был и полком ПВО, на складе согласно номенклатуре заложены блоки С-8, опять же, из расчета на полк. Я думаю, есть смысл вам их взять под Бобруйск — сможете использовать при необходимости.

— Отлично по авиации! — одобрил Оганян — РЛС нужно прикрыть батареей «Ос» каждую, плюс по батарее на аэродром. Так что, товарищ полковник — обратился он к полковнику Маринину — придется нам растащить Ваш полк на время. Сами — то где будете?

— Буду со станцией наведения в Минске, — ответил тот и добавил — Товарищ генерал — майор! Прошу выделить для батарей охранение. Хотя бы по взводу. Чувствую, как разберутся немцы, кто им крылья обламывает — постараются решить проблему с нами кардинально. От авиации мы, особенно с помощью летчиков отобьемся, а вот от диверсантов будет сложнее».

— Добро! — ответил генерал — подумаю, кого вам выделить.

— В общем, подводя итог — произнес Оганян, глядя на Жигарева — если Штаб ВВС не возражает, то с авиацией мы определились, ну а с пехотой придется решать вопрос, как мне кажется, в Москве. Товарищ генерал-лейтенант! Думаю, время терять не стоит — нужно лететь с Вами с Москву.

— Вы правы — ответил Жигарев — появилось множество вопросов, выходящих за пределы моих полномочий. Да сам факт вашего существования — уже государственный вопрос.

— Когда Вы готовы вылететь? — обратился он к Оганяну.