Елена Хаецкая - Священный поход

Тем временем прознал Шеллиби, что владыка земли Хуме, лежащей к северу от Вавилонии, Ашшура и поганого царства Элам, именем Кудурру, решился идти на помощь осажденному Деру. Международному же сообществу объявил Кудурру, что признает Нуру великим владыкой и потому почитает за неотложный долг оказать поддержку братьям своим, осаждаемым воинством священного похода и терпящим через то великие бедствия. (Ибо о победах священного воинства много говорили в те дни).

Для оказания этой помощи двинулась по направлению к Деру большая автоколонна, и были там припасы и медикаменты, медики и автоматчики (по большей части мицраимские наемники, купленные на золото Хуме), лошади, верблюды, бензин, запасные части и потаскухи.

Все это направлялось к Деру под надежной охраной четырех тысяч отборных профессиональных вояк из Мицраима и еще двух с половиной тысяч добровльцев из самой Хуме.

Прознал про то Шеллиби, когда донесла ему разведка. И явился в шатер к Гимиллу, где командир Второй Урукской разложил повсюду карты и склонился над ними в глубоком раздумье.

После обмена уставными приветствиями, сказал Шеллиби командиру своему:

– Ведомо ли тебе, преславный Гимиллу, что движется к городу Дер изрядная подмога в составе автоколонны и шести с половиной тысяч отборных войск?

– Ведомо, – отвечал Гимиллу. Был краток, ибо мысли его были поглощены дислокацией.

– Миротворческие силы мирового сообщества отказались подвергнуть эту нечестивую автоколонну бомбардировке с воздуха, – продолжал Шеллиби, показывая свою удивительную осведомленность (а впрочем, что дивиться, ежели ему подчинялась лучшая часть во всей армии вавилонской!)

– Вертолеты не долетают до пустыни, – рассеянно проговорил Гимиллу, – бензина не хватает. Падают на подходах к оазису Наид.

– Бывшему оазису, – уточнил Шеллиби, кивая. Уж он-то об этом знал.

– Нам не нужна эта автоколонна здесь, под стенами Дера, – сказал штабс-капитану Шеллиби командир его Гимиллу.

– Разумеется, не нужна, – согласился Шеллиби.

– Я хотел бы выслушать по этому поводу ваше мнение, – сказал Гимиллу. И глаза от карты поднял – воспаленные.

– О, вам, как никому иному, должно быть известно, что я готов… всецело… – начал Шеллиби и не договорил. Зачем договаривать то, что и без всяких слов известно.

Гимиллу потер лоб, плюнул на карту, после бросил ее на пол и стал сапогами топтать, крича:

– Ненавижу Элам, ненавижу, ненавижу!..

После к кобуре потянулся и застрелиться хотел, ибо внезапно овладело им неистовое отчаяние. Шеллиби же наблюдал за этим, но ничего не предпринимал.

А Гимиллу за Шеллиби наблюдал и в последнюю секунду дуло опустил ото лба своего. Вложил маузер свой обратно в кобуру свою, карту поднял с отпечатками сапог его и, как ни в чем не бывало, вновь изучать ее принялся.

И сказал Шеллиби негромко, как если бы ничего не случилось:

– Мой командир, пока владыка земли Хуме не признал еще официально Нуру как властелина земли эламской и не подписал с ним актов, пактов и контрактов, надлежит нам перехватить инициативу во славу Бэл-Мардука.

Гимиллу брови нахмурил. Ничего не понял из слов хитроумного штабс-капитана танковых войск и потому сделал вид суровой озабоченности, неосведомленность свою скрывая.

Шеллиби же мгновенно догадался о растерянности командира своего. И сказал Шеллиби по-армейски, прямо:

– Нужно перехватить автоколонну на подходах к городу Дер.

– Истребить? – спросил Гимиллу. И ноздри у него сами собою раздулись, без всякого участия воли его.

– Вступить в переговоры и сманить на свою сторону, – раздельно произнес Шеллиби. Воистину, великий хитрец и мудрец был сей Шеллиби, коли такие стратегические замыслы роились за лысым лбом его. И оценил это командир его Гимиллу и восхитился втайне штабс-капитаном своим, однако внешне ничем этого не показал.

Карандашом по грязной карте постучал в задумчивости, дважды обвел кружочком какой-то малозначительный населенный пункт. Думал. После к кружочку пригляделся – там написано было: «Укну». Спросил озабоченно:

– Что это – Укну?

– Населенный пункт, – отвечал Шеллиби. Сам недавно разведку в окрестностях проводил и взял там три с четвертью тысячи человек в плен. А чтобы в лагерь их не тащить, обнес город колючей проволокой, объявив его местом поселения военнопленных.

– Отлично, – подытожил Гимиллу. – Действуйте, штабс-капитан.

Шеллиби щелкнул каблуками, голову наклонил, пышными усами ветер при том подняв, и вышел из шатра. А Гимиллу карту со стола спихнул и за спиртом полез в свой походный сундучок.

Шеллиби же первым делом в Укну отправился и со своими кавалеристами (бывшими танкистами) истребил все три с четвертью тысячи пленных, отрезав им головы. Затем останки их погрузили на верблюдов. На особого верблюда положили тело городского мэра и членов городского совета (тех не увечили, дабы могли опознать их при надобности), десяток книг учета расходов городского бюджета и пачку местных газет – на всякий случай.

Все это в сопровождении семи тысяч отборных воинов штабс-капитана Шеллиби двинулось на север по долине реки Дуалу и на пятый день похода, когда вонь от разлагающихся трупов становилась уже невыносимой, встретили автоколонну, что шла из земли Хуме на помощь пророку Нуре и ассасинам его.

И остановилась автоколонна. Из передней машины вышел, одергивая на ходу мундир песочного цвета, главнокомандующей всея автоколонны, великая, малая и белая, генерал-лейтенант земли Хуме Кудурру. Был он мал ростом, худощав и все время задирал подбородок, так что клевал острым своим носом небеса, а кадыком надвигался прямо на личную охрану. Охрана же состояла из рослых полуголых молодцов, сплошь черных, как сажа, однако в армейских штанах песочного цвета с синими лампасами. Каждый нес в одной руке копье, украшенное перьями, а в другой миномет.

Навстречу генерал-лейтенанту Кудурру штабс-капитан Шеллиби выступил. И сошлись они, и охранники с копьями и минометами окружили их, в то время как кавалеристы (бывшие танкисты) Второй Урукской кружили на своих лошадях, беспокойно надзирая за ходом переговоров.

Шеллиби от Кудурру ничего не скрыл. Бедствия осаждающих описал красочно, однако же и из побед своих тайны делать не стал. Жестом велел верблюдов ближе подогнать и показал он Кудурру поклажу верблюдов своих (генерал-лейтенант земли Хуме нарочно на цыпочки поднимался и в сумы переметные заглядывал, отрубленные головы граждан города Укну офицерским стеком вороша).

И согласился Кудурру, ибо был далеко не глуп, что следует поддержать под стенами Дера армию генерала Гимиллу, а пророка Нуру поддерживать не следует.