Пюрвя Мендяев - Слава Богу! Они все снова мертвы!

Иоганн спросил:

— Что считаешь нужным сейчас сделать?

Николай ответил:

— Нам нужно срочно ликвидировать Суслова. Он стал опасным для меня свидетелем. Он единственный может показать, что передал мне информацию о том, что в данном поезде везут особо ценный груз. Других свидетелей тому не было.

Иоганн снова задал вопрос:

— Ликвидацию Суслова проведешь сам?

Товарищ Николай ответил:

— Проведем акцию так, как было написано в библии. Я отправлюсь сейчас на вокзал, и там буду дожидаться Суслова. Как только я его увижу, я подойду к нему и поцелую его. После этого Суслова нужно сразу же застрелить. Всё. У меня больше нет времени. Я должен ехать.

После этих слов, товарищ Николай покинул аптеку и отправился в автомобиле на вокзал. Там он около получаса дожидался Суслова. Как только Суслов появился в поле зрения Николая, он сразу же с радостной улыбкой на лице подошел к оперуполномоченному агенту Чека и, обняв его, поцеловал. После этого они оба направились к зданию вокзала, но в этот момент неожиданно грянул выстрел и товарищ Суслов медленно упал на землю. Молодой чекист выхватил оружие и постарался спрятаться за клумбой. На звук выстрела прибежали красноармейцы. Перрон быстро опустел. Товарищ Николай поднялся и подошел к лежавшему на земле Суслову. С первого взгляда было ясно. Ранение оказалось смертельным. Пуля попала чекисту прямо в лоб.

Товарищ Иванов вместе со своими сотрудниками был задержан местными органами ВЧК. Начальник уездного ВЧК товарищ Анцупов не хотел слушать объяснений Иванова. Он вкратце обрисовал обстановку в уезде. Даже из его порой обрывочных фраз было ясно, что положение на местах весьма серьезное. В уездных учреждениях пригрелись белогвардейцы, только внешне смирившиеся с победой Советской власти. В селах поднимали головы кулаки. Серьезным противником нового строя начальник местного Чека считал и зажиточную верхушку казачества, под влиянием которой продолжало оставаться большинство станичников. Вот в такой сложной обстановке происходит расстрел четырех граждан в поезде. Начальник Чека в продолжение разговора сказал:

— Ты не удивляйся, товарищ Иванов, но слишком всё подозрительно получается. Мне здесь многое известно. Я здесь родился и вырос, но такого ожесточения никогда раньше не видел. Сам я чудом несколько раз уходил от смерти в последние дни, я несколько раз от погони у крестьян по селам скрывался. Сам, своими собственными ушами слышал рассказ о том, что из Белой армии едет сюда эмиссар с неограниченными полномочиями. И вот появляешься ты со своими хлопцами. И расстреливаешь в поезде четырех безоружных граждан. Один из них известный советский работник, командированный в Астрахань из Петрограда. Другой местный священнослужитель, которого опознали местные жители. Это Джангар, калмыцкий лама, который неоднократно выступал в поддержку советской власти. Обстановка у нас и без этого предельно сложная. А теперь она становится просто взрывоопасной. Как я людям объясню убийство калмыцкого ламы? что еще можно лучшее придумать для того, чтобы запалить огонь восстания в этих местах. И сам собой возникает вопрос. А случаем вы товарищ Иванов и эмиссар из Белой армии, не один ли и тот же человек? Вы заметьте. Если убитые были бандитами, то почему тогда у них не было с собой никакого оружия? Потом никто из ваших людей и не говорит о том, что эти люди проявляли бы хоть какую-то агрессию. Просто человек заглянул в купе, и вы почти сразу же открыли по нему огонь. Насколько я понимаю, он даже ничего и спросить у вас не успел, как вы в него начали стрелять. Мало того. Вы прибыли в линейное управление ВЧК и предъявили свои документы и взяли с собой на задание группу молодых чекистов. Перед выполнением задания предупредили своих сотрудников о том, что предстоит задержание особо опасных преступников, виртуозно владеющих воинским искусством и поэтому, как только услышите выстрел, сразу же открывайте огонь на поражение по тем людям, что будут идти через вагон. А в итоге вы перебили как безоружных баранов четырех человек, а у них с собой не было даже перочинного ножика. Как это понимать? Если это не провокация против советской власти, то, что тогда называть провокацией? Ваши сотрудники освобождены, так как их личности не вызывают у нас подозрений и они действовали исполняя полученный приказ. Так что к ним у нас претензий нет. А вот к вам есть.

Товарищ Иванов сказал:

— Нами была осуществлена операция по ликвидации особо опасной группы международных шпионов. Данная операция проводилась в условиях повышенной секретности. Все убитые нами люди, были связаны с иностранными разведками и несли прямую опасность для существования советской власти. Можете связаться со своим губернским руководством. Со стороны губернии сопровождать проводимую нами операцию, было поручено товарищу Суслову. Соединитесь с ним, и он всё вам пояснит.

Товарищ Анцупов ответил:

— С наступлением лета обстановка в уезде заметно ухудшилась. Многие коммунисты и комсомольцы стали жертвами кулацкого террора. Различные банды, возглавляемые врагами Советской власти, совершали налеты на ссыпные пункты, уничтожая собранное по продразверстке зерно. Бандиты с поразительной точностью были информированы о передвижениях продотрядов и красноармейских частей, легко уклонялись от боя. Настораживало и другое. Во многих селах, хуторах, станицах неизвестные лица расклеивали антисоветские воззвания. В отличие от прежних белогвардейских листовок в них не было прямого призыва к свержению Советской власти. Речь шла о том, что крестьяне и казаки должны бороться за «новую» Советскую власть без коммунистов, за отмену продразверстки и введение свободной торговли, за замену диктатуры пролетариата «трудовой демократией». Такие «воззвания» появлялись до прибытия в села, станицы продотрядов. Работники уездного продовольственного комитета отмечали, что там, где появлялись эти листки, сдача хлеба по продразверстке резко сокращалась. Все эти действия являются составной частью нового плана контрреволюции по свержению Советской власти в нашей губернии. План этот существенно отличался от предыдущих планов по подготовке мятежей. Всё это говорит о том, что в руководстве губернского Чека есть серьезные люди, которые работают на врагов советской власти. О своих подозрениях я уже проинформировал губернский Совет и московское чекистское руководство. Так что доверия полного у меня к губернским товарищам сейчас нет. Но в любом случае пока вы останетесь под охраной здесь. А утром мы разберемся с тем, что с вами делать.

В следующий раз на допрос Иванова вызвали только после обеда. Анцупов с торжествующей улыбкой встретил арестанта и сказал: