Пюрвя Мендяев - Слава Богу! Они все снова мертвы!

В 1890 году меня, как инкарнацию Амурсаны арестовали китайцы, однако из-под стражи мне удалось бежать. Я много странствовал по Монголии, везде я вёл активную политическую жизнь и даже съездил в Лхасу по поручению русского путешественника Козлова, чей статус в диких степях Монголии был весьма высок. В 1912 году мне посчастливилось принять участие в осаде занятой китайцами Кобдоской крепости. После того, как город был взят, все увидели, как я приобрёл огромное влияние на местных князей, как инкарнация-хубилган, обладающий волшебными свойствами.

— Насколько я вас понял — сказал Маккиндер — ваша сила, или точнее сила перерожденца Амурсаны заключена в том, по канонам понимания монголами законов жизни, что этот великий воин предал свой народ и привел в страну врагов. И в результате его предательства и политической недальновидности, предпринятого им в последствие восстания, которое было подавлено, цинская армия полностью истребила всех жителей Джунгарии. Это странно, когда помощи ждут не от великого героя, а от презренного предателя. Вы не находите?

— Наоборот, всё предельно логично. Теперь Амурсана, как величайший грешник и предатель своего народа обречен на вселенские муки ада и безграничные страдания и перерождения до тех самых пор пока им не будет исправлена та ошибка, то предательство, которое им было совершено. Получается, Амурсана превратился в грозного тибетского демона, который испытывает неимоверные страдания от того, что ему установлен определенный зарок высшими силами. Неисполнение этого зарока несет невероятные страдания демону. Страдание это не уменьшается ни в одном из существующих миров, и поэтому он будет возвращаться до тех пор, пока не будет полностью освобождена Монголия от китайской оккупации — заявил спокойно калмык.

Так Амурсана превратился в демона и возвратился в новом обличии на землю Монголии. Значит, вы и есть этот демон. Я правильно понял вашу историю? — спросил Джон Маккиндер.

— В некотором смысле это так и есть. Вы прекрасно разбираетесь в истории востока и в логике буддизма, уважаемый сэр Джон — слегка склонив голову, ответил Джа-лама — Всё так и есть как вы и сказали. Мучения, которые я испытываю, неимоверны, о них не рассказать человеческим языком.

— Рассказывают, что постепенно вокруг вас во время вашего прошлого похода в Монголию сформировалось поистине княжеское окружение — две тысячи семей из незнатных родов, выбравших ваше святое покровительство — спросил Маккиндер.

Джа-лама в ответ промолчал. Тогда Маккиндер продолжил говорить:

— Над десятками юрт возвышался поражавший воображение кочевника невиданный по размерам белый шатёр-аил, в разобранном виде перевозившийся на двадцати пяти верблюдах. Рядом с шатром было выкопано искусственное озеро, на всей территории ставки поддерживалась идеальная чистота, что многими воспринималось как шокирующее нововведение. Вы ведь не пьете, не курите и строго наказывали подданных за пристрастие к алкоголю. Говорят, что вы лично пытали пленных, и даже приказал освятить кровью китайского солдата новое знамя, сделанное после взятия Кобдо. Солдата зарубили у подножия знаменного древка и окропили его кровью парчу.

— Много разного рассказывают обо мне люди разных историй, одни из них соответствуют действительности, а иные нет. Но слушая иные рассказы о себе, я сам часто удивляюсь причудам человеческой фантазии — ответил лама.

Капитан Швецов и его старый друг отставной астраханский полицейский Григорий Васильев находились в карауле возле здания астраханской городской тюрьмы уже несколько часов. Многочисленные связи Григория, к которому обратился за помощью капитан, позволили узнать о том, где находится сейчас нужный им человек. Как сумел выяснить Григорий, калмыцкого ламу, забрать которого с собой на восток строил планы барон Унгерн, совсем недавно арестовали и посадили по неизвестной причине в городскую тюрьму. История с его арестом была совершенно темной. И мало того, через знакомых Георгия к группе барона Унгерна сегодня пришла срочная секретная информация о том, что таинственного степного ламу должны завтра забрать из тюрьмы и перевести в другое место. Куда конкретно, узнать Григорию не удалось.

В этих условиях нужно было обязательно проследить за тем, куда перевезут арестанта. А при удобном случае вообще попытаться отбить заключенного у охраны во время транспортировки его на новое место заключения. Капитан со своими товарищами едва успели на место, когда тюрьма уже открылась. Посланцы Унгерна заняли удобное место в карауле возле тюрьмы, и стали ждать, когда из неё выведут неизвестного капитану, но хорошо знакомому его приятелю Григорию примерно пятидесяти лет отроду калмыка и, посадив на телегу или машину, повезут прочь от тюрьмы. В этот момент, в зависимости от того, насколько многочисленна и хорошо будет вооружен конвой, предполагалось и принять решения о том, напасть ли на него с целью отбить арестанта, или просто проследить за тем, куда переместят калмыцкого ламу.

Время шло медленно. Но вот возле тюрьмы остановился экипаж с запряжённой в него тройкой борзых лошадей. Из экипажа вышли два человека в военной форме, с боевой выправкой и направились внутрь помещения тюрьмы. Примерно через тридцать минут один из них вышел из тюрьмы и с ним шел представительный калмык в одежде священнослужителя в сопровождении охранников из тюрьмы. Красноармеец попрощался с охранниками. Потом они с арестантом сели на подводу, и он медленно направился в сторону городских окраин. Решение нужно было принимать быстро. Офицеры переглянулись между собой и тут Григорий сказал:

— Странно всё это, господа офицеры. Точно вам говорю, здание губернской Чрезвычайной Комиссии находится совсем в другой стороне, от той, куда они поехали. И, да и не узнаю я среди тех, кто забрал калмыцкого ламу из тюрьмы никого из местных чекистов. Даже если забрали ламу приезжие чекисты, всё равно, кто-то должен был бы сопровождать из местных людей их во время перевозки. Так что я просто не знаю, что и сказать. Это больше похоже на похищение арестанта. Давайте не будем терять время, и я сразу же отправлюсь вслед за этими похитителя людей, иначе они могут от меня уйти. Самому мне одному преследовать их будет удобнее, от меня еще ни один человек не ушел во время слежки, так что возвращайтесь к себе, а я позже прибуду с докладом к вам.

На том они и расстались. Григорий сел в свой экипаж и тут же поехал вслед за телегой, на которой везли калмыцкого ламу неизвестные похитители. А капитан вместе со своими товарищами отправился доложить ситуацию к барону, и рассказать ему о том, что бывший полицейский Григорий, как человек опытный в сыскных делах и хорошо знающий город, взялся проследить за тем, куда отвезут арестанта и сообщить о месте его нового нахождения.