Михаил Ланцов - Прапорщик драконьей кавалерии [litres]

– А почему именно ящерица?

– Не знаю. Просто принято, и все. Но в той трансформации на моей родной планете довольно комфортно. Спариваться так, правда, не получится. Но да это мелочи. Мы это редко делаем. При нашей продолжительности жизни было бы странно иметь сильный инстинкт размножения. Ты тогда пошутил про тысячу лет воздержания. Неудачно. Я вообще-то не спаривалась больше семи тысяч лет. Просто не было такого желания. Поиграть, подразнить – да. Но не более того.

– А как же Тарангер?

– Это статус. Наш союз был политическим. У лидера Эла должна быть жена – самая сильная и влиятельная самка. Это серьезно добавляет ему авторитета.

– А почему ты стала делать дракона, а не рыжую женщину?

– Как зачем? – удивилась Сиракс. – Сил на это тело нужно очень много. Одна чешуя чего стоит. А на то? Слезы. То я сама легко и быстро восстановлю. Но я хотела выжать из ситуации максимум. Зачем скромничать?

– Ясно, – кивнул Виктор, поняв, что его снова развели, как ребенка, с целью попользоваться услугами дурачка. Поэтому дальше молча наблюдал за тем, как это странное создание суетилось вокруг своего возрождаемого тела. Он был зол на нее и на себя. Все же лежало на поверхности. Нужно было только подумать. Подумать. Вот и ответ! Она специально мешала ему обдумать ситуацию. Он в той какофонии был едва способен соображать. Голова пухла…

Сколько прошло времени – не ясно. Однако чем дальше – тем больше Виктор проваливался в какое-то забытье. Когда Сиракс уже доделывала чешую на своей тушке, он окончательно потерял сознание.

– Что происходит? – тихо спросила Ллос у Михаила. Дракон полностью восстановился, однако выбираться из печати не собирался. Он свернулся клубочком и старательно впитывал в себя всю выделяемую Виктором энергию. Чуть ли не урча и закрыв глаза от удовольствия.

– Это нормально. Инициация боевой трансформации долгая.

– А чего она не вылезает?

– Зачем? – удивился Михаил. – Энергию драконы любят. Запасается впрок.

– Ты точно уверен, что с Виктором все хорошо? Я… не слышу его мыслей.

– Так всю его сущность сейчас разбирает и собирает обратно. Если говорить философски, то его сейчас как бы нет. Он, словно создания корневых миров, перешел в особую форму, находящуюся вне привычного материального мира. Так боги еще любят делать, экономя энергию.

– Но я не слышу его мыслей!

– Потому что их нет! Чего непонятного? Он умер. Сразу как запустили печать, так и умер. Как отработает печать – воскреснет.

– Высокая клятва сохранится?

– Понятия не имею….

Шли третьи сутки.

Михаил поглядывал на вспухшие линии магической печати и хмурился. Все разумные сроки прошли. И он начал откровенно нервничать.

– А кто проводил его первичную инициацию? – наконец начал он допрашивать.

Ализель не стала отпираться и поведала все, что там произошло.

– Ну и почему мне это не рассказали сразу? Что, у вас каждый день такие чудеса творятся? – едва сдерживаясь от мата, поинтересовался Михаил после небольшой паузы.

– Я думала, что это реакция на запечатанную кровь.

– Думала она… думалку сначала вырасти, а потом думай! – прорычал он. – Голова лососевая! Когда я попрошу тебя подумать, дай мне подзатыльник, чтобы я очнулся из забытья!

– Да что не так?! – раздраженно зашипела Ализель.

– Все не так! Все! Сэкономили. Головешки дубовые! Они там могут сидеть вечность. Ллос! Ллос!

– Что? – спросила богиня, терпеливо караулившая все это время рядом.

– Ты с этой чешуей самодовольной связаться можешь?

– Да.

– Гони ее оттуда. Со всей страстью своей многоногой души. Пинка ей пропиши с каждой лапы! Она своей жадностью может его убить.

– Что?!

– Гони! Быстро!

Секунды через три Сиракс встрепенулась. Настороженно посмотрела на какой-то странный сгусток бесформенной материи на месте Виктора и очень спешно выскочила из печати. Словно ошпаренная.

– Что происходит? – спросила она, на ходу преобразившись в обнаженную рыжую женщину.

– Архонт.

– Что?

– Ты с какой пальмы слезла, дорогая? Не знаешь, что такое архонт у и’ри’тори?

– Ты уверен?

– Уверен. Как и в том, что мы все идиоты. Сэкономили. Он же по-другому преобразуется. Вся энергия, которую он выделил, им же и должна поглощаться. А ты ее засосала только в путь. Черт! Он теперь завис в разобранном состоянии. Проклятье! – прорычал Михаил и стал подбрасывать в плетение, на то место, где была Сиракс, кристаллы из Колумбийского накопителя. До плит они не долетали, ярко вспыхивая и растворяясь. Много кристаллов. Очень много. Раза в три больше, чем потребовалось бы на восстановление тела дракона – она ведь старалась запастись энергией впрок.

Через сутки все закончилось. Как-то внезапно.

Вот только что бушевал натуральный шторм внутри полусферы над печатью, сделав ее совершенно непрозрачной. Черной. Страшной. И вдруг – раз. Легкий шелест. И тишина.

Плит больше не было. Их прожгло до грунта, как и в ситуации с первичной инициацией. С такими гладкими, практически стеклянными стенками. Виктор лежал на дне получившегося котлована. Голый. И настороженно озирался.

– Как самочувствие? – поинтересовался бородатый мужчина с неизменной сигарой в зубах.

– Как ни странно – неплохо. Хотя этот трансформатор в голове снова гудит, энергично спариваясь с колоколами. Правда, сильно тише, чем раньше. Хотя оно и понятно. Ну да ладно. А что дальше? Как мне перекинуться в другую форму?

– Все просто, – произнес Михаил и начал объяснять логику плетения.

После трех неудачных попыток Виктор смог его применить и как-то лихо, взрывным образом, преобразовался.

Со стороны он выглядел весьма колоритно. Этакий ангел Империй из Diablo III. Энергетические крылья извивались волнами за спиной. Все тело было укрыто какой-то массивной броней золотого цвета. И, судя по всему, снять ее не представлялось возможным чисто конструктивно. Она словно выросла прямо на нем.

Виктор посмотрел на свои руки не верящим взглядом и почувствовал, что чего-то не хватает.

Но’ри [14] Но’ри – национальное холодное оружие и’ри’тори. . Не хватает его верного но’ри – клинка, в котором в свое время была заточена Цири. Он рефлекторно вытянул руку вперед, словно пытаясь его взять. И тот отозвался – метнулся из кучи одежды к нему сам. Прямо в полете меняясь и преображаясь в огромное копье – куда массивнее и вычурнее старого.

Чуть-чуть помедлив, Виктору захотелось взлететь… и он легко взлетел, словно вечность этим и занимался. Рефлексы трансформации отработали на славу. Несколько воздушных эволюций, и вот он уже приземлился на край котлована с напускной лихостью. От чего чуть не свалился вниз.

Раз. И все и’ри’тори, видевшие его, стали на колено, склонив голову.