Руслан Бирюшев - Ветер с Востока. Дилогия (СИ)

— Я велел всем поужинать, пока образовалась передышка. — Алим сидел на раскладном стульчике, обмахиваясь бумажным веером — хотя было уже довольно прохладно и дул ветерок. Солнце садилось, до темноты оставалось меньше часа. — Кроме того, отправил несколько человек добить пораненных лошадей.

— Только лошадей? — Мрачно спросил Николай — он прислонился к борту арбы, сложив руки на груди, и старался не глядеть на побоище по ту сторону ограды. Но от стонов и криков десятков умирающих мятежников деваться было некуда, они доносились до любого закоулка вагенбурга.

— Только лошадей. — Кивнул китаец. — Их хозяева нам больше не опасны, они умрут сами или выживут по воле судьбы. Можете считать это жестокостью, можете гуманностью, как хотите. Вас угнетают эти звуки?

— Думаю, не только меня. — Дронов скривился.

— Потерпите. Скоро станет не до них. — Алим сложил веер. — Их товарищи вернутся. Либо ночью, либо на рассвете.

— Уверены?

— Их слишком много, а нас слишком мало, чтобы они испугались всерьёз. Первое поражение их скорее разозлит. Они захотят отомстить, искупить позор. И в следующий раз нападут вдвое яростней.

— Обнадёжили. — Невесело хмыкнул капитан.

— К тому же, этот большой отряд наверняка последовал за нами после того, как узнал, что случилось в Куюк-Асу. А мы там натворили дел, и оставили достаточно свидетелей. Они уже очень на нас злы. — Сын Поднебесной произнёс это буднично, похлопывая веером о ладонь. Вид у него был скорее задумчивый.

— И что будем делать? Не стоит ли перейти к резервному плану прямо сейчас? Хотя бы частично — отошлём броневик с эскортом…

— Не стоит. Машина ещё может пригодиться. А если я не прав, и до утра нас оставят в покое — попробуем отойти все вместе. Животные отдохнут, а до города всего один переход…

— Что ж…, — Дронов в задумчивости пригладил ус. — Пока соглашусь, вам виднее. Конвой ваш, товар тоже. Ладно, пойду, проведаю своих.

Махнув на прощанье рукой, Николай оставил китайца размышлять над планами. Но вместо того, чтобы направиться к подчинённым, которые собрались у костерка, зашагал в сторону «Роллс-Ройса». Казакам и парням из его роты не требовалось помощи офицера, чтобы отдохнуть и привести в порядок снаряжение, а вот извиниться перед Сашей стоило. Ведь не факт, что ещё выпадет шанс.

Девушку он застал в компании унтера Черневого — они оба пили чай, усевшись на кусок войлока в тени броневика. Александра что-то рассказывала, помахивая жестяной кружкой, а драгун слушал её с улыбкой, часто кивая.

— Гх-кхм. — Подходя, Дронов демонстративно прокашлялся.

— Николай Петрович. — Унтер вскочил, девушка тоже начала подниматься.

— Да сидите, сидите. Я тоже присяду. — В подтверждение своих слов капитан опустился прямо на выгоревшую траву, упёрся ладонями в колени. — Всё нормально?

— Так точно. — Черневой снова сел, поставил кружку. — В бою никто не пострадал, остальные просто в броневике сидеть после отбоя тревоги не стали, разошлись. Мы вот задержались чуток.

Капитан не стал спрашивать — почему. Вместо этого похлопал себя по бедру:

— У нас тоже без потерь, только хокандцев несколько убито и ранено. А я… это…, — Изначально мужчина собирался аккуратно подвести разговор к извинениям, но не придумал, как это сделать. Потому просто бухнул напрямую: — Саша, прости дурака.

— За что? — Вскинула брови девушка. Унтер так и вовсе выпучил глаза, удивлённо посмотрел сперва на неё, потом на капитана.

— За то, что дурак. — Криво усмехнулся Николай, глядя юной сыщице в глаза. — Я ведь тоже перепугался, а ты думаешь? Только сам себе признаваться не хотел, вот в голове каша и подгорела, переварил горшочек. Собой рисковать, даже солдатами своими — дело привычное. А вот ты… и расследование это — ведь что будет Настя делать, если мы не справимся? Что будет с тобой, если вернёшься ни с чем? В общем, это я, болван, испугался — а вывалил на тебя, не хотел верить, что такого боюсь. Прости, пожалуйста. Больше никогда такого не допущу. И в тебе сомневаться не буду. Я и не сомневался, в самом деле.

— Николай П… Николай. — Стажёрка ответила ему искренней улыбкой, и у офицера отлегло от сердца. Кажется, получилось. — Если вы… если ты думаешь, что я на тебя разозлилась и до сих пор обижаюсь — ты всё ещё во мне сомневаешься. Я ведь тебя уже немного знаю, и верю тебе. Это мне стыдно за вспышку, за то, что решила, будто ты обо мне плохо думаешь. Вела себя как ребёнок избалованный. Не за что извиняться, но если тебе станет легче — я тебя уже простила. И ты меня прости. Хорошо?

Она поднесла кружку к губам и сделала глоток, не отводя от него взгляда. А Дронов расплылся в улыбке — действительно, как дурак. Встал с земли, отряхивая налипшие травинки:

— Хорошо. Но я всё равно буду впредь следить за языком и меньше болтать чепухи. А вы допивайте чай и возвращайтесь к остальным, будет тревога — успеете к машине добежать. Мало ли, что ночью случится, лучше держитесь поближе к казакам.

Расставшись с ними, Николай обошёл лагерь, проверяя выставленные китайцем и хокандскими офицерами посты, понаблюдал, как на цистерны затаскивают уже знакомый прожектор, и лишь после этого вернулся к основному отряду сам. Расстелив одеяла, улёгся, завернулся в них и долго смотрел на разгорающиеся звёзды. Прежде чем уснуть, офицер заметил быструю бесшумную тень, мелькнувшую в небе над стоянкой караванщиков — слишком крупную для птицы или летучей мыши…

А новый день, как и предсказывал китаец, начался с атаки мятежников. Ранним утром, стоило лишь небу на востоке окраситься в золото и багрянец, боевые кличи повстанцев раздались сразу с трёх сторон. На сей раз бунтари загодя обошли вагенбург с флангов и напали в рассыпном строю, осыпая защитников тучами стрел. Накрыть их плотным огнём не удалось — артиллерии было слишком мало.

— Николай, давайте ваш пулемёт на левый фланг. — Хмуро распоряжался Алим, подкрепляя свои приказы взмахами меча. — Два других перетащим на правый. Все стреломёты — по центру, там ещё пушки с картечью, сдержат…

Смертоносный ливень хлестал по лагерю, то стихая, то становясь чаще. Упал стоявший на цистерне сипай с винтовкой, двое солдат у «Драконьей пасти» рухнули наземь, телеги периметра покрылись щетиной из вонзившихся стрел. Послышалось болезненное ржание, тут же оборвавшееся хлопком выстрела — одну из лошадей не уберегла попона, и её, бьющуюся от боли, спешно пристрелили, чтоб не поранила остальных.

— Ха-айт! Ха-айт! Алла-а-а! — Вопли бунтарей гремели уже так близко, что перекрывали канонаду. К выстрелам прибавился новый звук — свист раскручиваемых арканов. Всадники, прорвавшиеся через заградительный огонь, набрасывали их на углы и выступающие части телег, пытались растащить стену вагенбурга — таких ловкачей снимали стрелки из винтовок, однако их становилось всё больше. Лёгкие конники подскакивали к самой ограде, стреляли по защитникам в упор, бросали дротики, рубили соединяющие возы верёвки, норовили перескочить через ограду — и тут же отскакивали, не подставляясь под прицельные выстрелы.