Иван Оченков - Взгляд василиска [СИ]

Когда начался бой, Алеша с отчаянием понял, что не может ничего изменить в его течении. Связи ни с кораблями, ни с батареями не было. Дополнительных сил чтобы ввести в дело тоже. Карты были сданы, и оставалось только смотреть, как японцы бьют их одну за другой. Конечно, нельзя сказать что победа давалась им легко, но что победа останется за ними не вызывало ни малейших сомнений. Гибель «Разбойника», а затем и «Бобра» наполнила сердце великого князя ожесточением. В удачную атаку минных катеров он не верил с самого начала и потому ждал лишь, когда японцы высадят десант, чтобы подороже продать свою жизнь, ибо пережить потерю доверенного ему порта он не хотел. Когда шальной японский снаряд выкосил экипаж последней миноноски, Алеша какое-то время смотрел на нее, будто не понимая, что произошло, а затем, повинуясь какому-то отчаянному порыву, вскочил и бегом преодолев разделяющее их расстояние через минуту оказался в катере.

— Кто со мной? — крикнул он матросам, оказывающим первую помощь только что вытащенным раненым.

В чем в России никогда не было недостатка, так это в людях готовых рискнуть собой в отчаянной ситуации. Три моряка тут же оставили свое дело и заняли место в катере. Понимали ли они, что их атака обречена на неудачу? Конечно! Почему все равно пошли? У меня нет ответа на этот вопрос…

Одной рукой великий князь перекинул реверс, а другой открыл клапан. Пар вырвавшись из котла, толкнул поршень и тот провернул вал, вращая винт. Маленький кораблик, постепенно набирая скорость, пошел навстречу своей судьбе. «Странно», — успел подумать Алеша пока они шли пробираясь в дыму, — «бензиновый мотор гудит равномерно и монотонно, а паровой двигатель работает как живой. Вот ему трудно и он пыхтит, стравливая пар и набирая скорость. Вот он ее набрал и задышал ровнее…»

В это время «Ицукусима» уже подожгла «Джигит» и совместно с подошедшей «Мацусимой» принялась за батарею. Ее артиллеристы продолжали бдительно наблюдать за обстановкой. То, что русские способны на любой сюрприз, они уже поняли, но то, что произошло дальше, не ожидали даже они. Полузатопленный катер «Победы» уже списали со счетов, и как оказалось зря. Командовавший им мичман Ренгартен был оглушен, но жив. Придя в себя, он обнаружил, что хотя его суденышко и полузатоплено, но минный аппарат еще цел, а вражеский крейсер, на который они шли в атаку, сам подошел на минный выстрел. Прицел был сбит, да и зрение после контузии никак не приходило в норму, но мичман, решив, что другого случая все равно не представится, дернул рычаг. Каким-то невероятным чудом вышибной заряд оказался не замочен и громко бухнув, выбил мину из аппарата. Сигарообразное тело выскользнуло из лотка и подобно хищной акуле заскользило к своей жертве. Японские моряки, заметив пенистый след, снова воззвали к своей праматери, но Аматерасу, как видно решила, что достаточно сделала для потомков и больше не вмешивалась. Мина неумолимо шла к крейсеру и, коснувшись левого борта напротив барбета единственного монструозного орудия, с грохотом разорвалась, подняв огромный столб воды. Раненый крейсер вздрогнул всем телом, и в его разорванный взрывом борт хлынула студеная враждебная человеку вода.

Даже стоящие на больших кораблях мины, не всегда способны с одного удара отправить на дно крейсер или броненосец, что уж тут говорить об оружии маленьких катеров. Полученная пробоина была, конечно, серьезным ударом для «Ицукусимы», но отнюдь не смертельным. Водонепроницаемые переборки не были разрушены и, хотя поврежденный отсек принял не менее трехсот тонн забортной воды, дальнейшего ее распространения можно было не опасаться. Впрочем, вести бой с береговой батареей, имея подводную пробоину, тоже было не самым умным делом и командир крейсера капитан первого ранга Нарт с разрешения адмирала, приказал дать задний ход. Пятясь, японский флагман отступил и это, наверное, спасло жизнь нашему герою. Артиллеристы «Ицукусимы» были полны решимости не допустить повторной атаки и открыли плотную, хотя и беспорядочную стрельбу. И хотя большинство выпущенных ими снарядов лишь бесцельно взбаламутили воду в бухте, катер великого князя пару раз едва не перевернуло поднятыми ими волнами. Догнать уходящего противника на древней посудине, нечего было и думать, и потому Алеша решил сосредоточиться на спасении кого еще можно. Подойдя к полузатонувшему, но, тем не менее, удачно отстрелявшемуся, суденышку с «Победы» они подняли на борт едва живого Ренгартена и еще двоих чудом уцелевших матросов.

— Ваше скобродие, — обратился к командиру, один из пошедших в ним добровольцев. — А давайте возьмем катер на буксир?

— Не дотащим, — нерешительно ответил великий князь.

— Авось дотащим!

— Ну, хорошо…

Между тем японцы, будто испугавшись отчаянного сопротивления русских моряков, оставили в покое дымящийся порт и двинулись прочь. Как позже выяснилось, посланные великим князем солдаты и железнодорожники достигнув Порт-Артура, подняли тревогу. Поняв, что происходит Макаров, поднял свой флаг на «Баяне» лично повел на выручку Дальнего крейсера и миноносцы. Для вражеских дозорных, выход русских кораблей не остался не замеченным, но столь стремительного броска они явно не ожидали. Через два часа полного хода четверка быстроходных крейсеров была перед входом в Талиенваньский залив и разогнав огнем японские номерные миноносцы, заняли позицию у прохода в минных полях.

Адмирал Катаока оказался в сложной ситуации: его флагман был подбит, а броненосец имел недействующую артиллерию главного калибра. Единственный достоверно известный ему проход в минном поле был надежно перекрыт «Баяном» и «Аскольдом». В принципе, возможность подхода русских крейсеров рассматривалась при планировании операции, и для ее парирования рядом был сосредоточен шестой боевой отряд Того-младшего, но вот того что они подойдут все, японцы просто не ожидали. Ни один из входящих в шестой отряд легких крейсеров не был достойным противником даже для богинь, и теперь они отходили преследуемые по пятам «Новиком», «Боярином» и миноносцами. Впрочем, отступать им пришлось недолго. От Элиотов им навстречу шли «собачки» адмирала Дева, поддерживаемые «Асамой», и теперь русским пришлось развернуться и уходить.

Тем временем «Баян» лениво перестреливался с «Хасидате» и «Мацусимой» через минное поле. Обе его восьмидюймовки были куда скорострельнее монструозных японских пушек и перешедший на «Мацусиму» Катаока чувствовал себя неуютно. Впрочем, после недолгой перестрелки русские крейсера вдруг дали полный ход и отбежали в сторону, освободив своему противнику проход. Было видно, что они ведут огонь по подходящим японским кораблям и адмирал решил что пора.