Ростислав Корсуньский - День с дьяволицей

— Значит с женой любовь не дотягивает до истинной.

— А безответная?

— К сожалению, это бывает чаще всего. Один чувствует, что это идеал, а второму безразлично.

— А если все-таки случиться близость, то что будет?

— Такого точно не будет. Все как обычно, только у любящего наслаждение будет выше.

— Знаешь, а у нас бытует мнение, что такое дарят суккубы. Ты не она часом?

— Что??? — Лай вскочила на ноги — Как ты мог сравнить меня с этой кх… У нее в мозгах только одна мысль о том, как затащить в свою постель очередного самца.

Последнее слово первой фразы она сказала, наверное, на своем языке. Я быстро поднялся и обнял обиженно-рассерженную Лай.

— Ну, прости, прости. Я же не знал что там у вас и как.

Она немного оттаяла и мы опять сели. Но я тут же встал, чтобы подбросить веток в костер, который успел потухнуть и там тлели только угли. Раздул их, пока не появился маленький огонек. Я опять сел и обнял ее.

— Еще раз прости.

— Я дьяволица! А эта кх… вообще не из нашего мира.

Я опять обнял Лай и поцеловал.

— Лай, а у нас возможны дети? Вдруг ты забеременеешь?

— Дети возможны, а вот забеременеть я никак не смогу.

— Понятно, у тебя сейчас период не тот.

— Не в этом дело. Все дело в том, что мы можем забеременеть только в своем мире. Причем забеременеть очень и очень сложно.

— Как же вы тогда вообще развились? Вы должны были выродиться.

— Раньше у нас все было хорошо. Но вот десять тысяч лет назад у нас была большая война. С людьми. Не вами и не вашими родичами. Я бы это почувствовала. Война была в нашем мире, очень кровавая. Нам удалось отстоять свой мир и изгнать людей, но они применили что-то и с тех пор у нас большие проблемы с рождаемостью. Правда после этого и попасть к нам в мир практически невозможно, как и покинуть его мы не можем. Нужно быть очень сильным, чтобы по своей воле покинуть его. Нас можно только пригласить к себе или призвать. Что ты и сделал. И я очень рада этому!

— Если так, то вы все равно вскоре восстановите свою численность.

— Это не совсем так. У нас хватает диких тварей, ловких, хитрых, сильных. Раньше мы могли их контролировать и убивать их, а после войны это стало очень тяжело. У них проблем с рождаемостью нет. Поэтому наши, — небольшая пауза, — детские сады, да детские сады, охраняются лучше, чем правители. У нас очень мало детей.

— И что же, у вас дети живут только в детских садах?

— Да. Там их можно защитить от тварей. Представляешь, у нас всего четыре семьи, где есть два ребенка. На весь мир всего четыре семьи. У остальных по одному, больше двоих вообще нет ни у кого. А у подавляющего большинства семей детей нет вообще. И много таких семей, где у одной жены есть ребенок, а у других нет. А у вас как?

— У нас с этим проблем нет никаких. Вот только у нас почти запрещено многоженство. Нет, в мире есть страны, где разрешено, но у нас не принято и официально запрещено.

— Это кто же вас так наказал? — она немного отстранилась и посмотрела на меня.

— В смысле наказал?

— Да просто для лучшего развития мужчины у него должно быть столько жен, сколько нужно. Особенно это касается если мужчина выбрал путь воина. Все его естество должно быть сбалансировано, только тогда он сможет достичь вершин. Вот поэтому я и спрашиваю кто же вас так наказал?

— Раньше, до прихода этой новой религии, вроде бы можно было иметь двух жен, но точно не знаю, о том времени сохранилось очень мало правдивых данных. С другой стороны, если сейчас разрешить это, что все понабирают себе по десять жен и все.

— Это так кажется. Кому-то надо одну жену, кому-то две или больше. Когда будет достигнут баланс, то мужчине сразу перехочется иметь еще кого-то.

— И что, все жены должны быть с истинной любовью?

— Это идеальный вариант. У нас, во время той войны, был такой воин. У него было три жены и все с любовью. Лучший воин, его никто не мог победить ни один на один, ни группой. Он погиб, со своим десятком остался прикрывать отход наших. Там было очень удобное место — ущелье. Его просто завалили толпой.

— Кстати, а какое у вас оружие? Пулевое? Лазерное? Или еще какое-то?

— Мечи, копья, луки, секиры. В общем что-то в этом роде.

— Так это получается, что стоит найти нашим путь в твой мир и он будет быстро завоеван?

— Чему вас вообще учат? В разных мирах, законы мирозданья отличаются, зачастую очень сильно. Поэтому любое технологичное оружие не будет действовать. Плюс есть еще, — тут она сделал паузу, — наверное, магия. Не совсем понимаю, какой смысл вкладывается у вас в это слово. В общем сверхъестественные возможности.

— Ясно. Смотри, светает уже.

— Да. Мне уже пора.

— Уже? Почему?

— Ты призвал меня с какой целью?

— Если кратко, то познакомиться.

— Вот мы и познакомились, а после близости твои узы удержания сильно ослабли и меня просто выталкивает из вашего мира.

Она встала и стала одеваться. Я тоже.

— Куда тебя провести?

— Никуда. Давай здесь попрощаемся. Поцелуй меня.

Я и поцеловал. В этом поцелуе чувствовалось расставание и, где-то там глубоко и далеко, надежда. Затем Лай сказала мне на прощание одну фразу, развернулась и ушла. Вскоре я ее потерял из виду. С тех пор я ее больше не видел. Хотя постоянно пытаюсь пригласить к себе. И просмотр фильма тоже не дает того состояния, которое было тогда. Будоражит — да, что-то задевает внутри — да, но достичь того — нет. И еще я все время размышляю, что значит ее последняя прощальная фраза: «Я буду ждать тебя, мой Повелитель».