Дмитрий Янковский - Знак Пути

– Меньше скальтесь! – хохотнул Сершхан. – Теперь за версту заметно.

Тщательно подготовленная веревка кольцом легла на плечо Ратибора, только конец волочился лохматой кисточкой, а Микулка выискивал камень поудобней, чтоб привязать для броска.

– Не мучайся… – посоветовал Волк. – Дома у Черняка возьмем какую-нить железяку.

Терем старосты грузно нависал средь приземистых изб, в высоту уж никак не меньше посадного, а коль в ширину мерить, так может и больше. Витязи прокрались под темными окнами – уже знали, что Черняк жил один, а теперь ему не до посиделок и сна, крутится средь осаждавших. Можно было и так влезть, но соромно, чай не ворог, поэтому разрешение все же спросили. Микулка сдвинул засов и тихо отворил резную дверь, прислушался, взмахом пригласил за собою друзей. Ладно подогнанные ступени вывели на второй поверх, Волк принюхался, стараясь отыскать во тьме крышку чердачного хода. Свет палить опасались – все же примета для притаившихся в сотне шагов самострельщиков. Певец снял с плеча лютню и тихонько положил на стол у окна.

– Тут поддувает… – поднял руку он. – Точно! Крышка прямо над головой. Тока не тащите стол, он тяжкий как наша жизнь! Да и грохотать лишний раз не стоит… Лучше подставляйте могучие плечи, я легкий.

– Погодите! – шепнул Микулка. – Подсадить и я не хуже смогу, не впервой… Только дайте мне сыскать что-то тяжелое, чтоб к веревочному концу привязать!

Он пошарил во тьме, обо что-то споткнулся, ругнулся, помянув лешего, наконец весело сверкнул зубами в неверном отсвете.

– Нашел! – подставляя спину под сапог Волка, шепнул он. – Не железка, но сойдет. Точило для ножей.

– Вот Черняк обрадуется, что мы его точило сперли… – невнятно буркнул Сершхан.

– Коль возьмем посадника без пожару, – отмахнулся Ратибор. – Так он и кобылу в уста поцелует от радости.

Мягкая, густо пахнущая летним солнцем солома завалила чердак по колено, насыпана для большего тепла, дело ясное, вот только в потемках ходить уж больно мешает. Витязи с трудом продрались до светлой отдушины, глядевшей на звезды полукруглым проемом, выбрались на крышу, скользя по гладким деревянным дощечкам.

– Ить леший… – шикнул стрелок оскользнувшись. – Не шарахнуться бы отсель как горшок с печи. Костей ведь не соберешь!

– Твои соберут! – уверенно улыбнулся Волк. – Кольчуга их в куче удержит.

Микулка распластался на крыше как кот перед прыжком, руки ловко обвязали камень, затянув три узла для верности.

– Подержите за кольчугу. – уже размахнувшись, глянул он вниз. – А то от броска еще шлепнусь…

Паренек взвесил в руке точило, примерился. Рука отлетела в богатырском замахе, вызывая в теле дремавшую силищу, швырнула тяжелый камень, и тот кувыркаясь в свете звезд, дугой ушел в сторону посадного терема. Через миг короткий стук возвестил об удачном броске.

– А как там грохнуло? – сморщился Ратибор. – Небось крышу прошиб.

– Крепче будет держаться. – усмехнулся Микулка.

Сершхан потянул веревку и навалившись вдвоем с Волком они обкрутили ее вокруг резного конька.

– Как струна! – похвастался певец.

Он прислушался к темноте, потом оглянулся на почти закатившуюся луну.

– Порядок! Переполоха мы не наделали, да и стемнело совсем. Чего ждать?

– Вперед! – тихо скомандовал Ратибор и первым ухватился за уходящую в кромешную тьму веревку.

– Тока не спешите! – раздался голос уже невидимого стрелка. – По одному, а то эта зараза лопнет с натуги…

Никогда еще сотня шагов не одолевалась с таким трудом. Лезть по провисшей шершавой веревке оказалось куда сложнее чем думалось – руки в кровь, глаза на выкате, грудь вздымается как синее море, а сердце ушло глубоко в пятки, мешая цепляться немеющими ногами. Особенно тяжко оказалось на второй половине пути, когда раскачивающаяся веревка круто пошла вверх, грозя скинуть отчаянного седока. Наконец дрожащие руки ухватились за край крыши и рывком закинули тело на покатую гонту.

– Ни хрена себе… Ни хрена себе… – только и шептал Ратибор, распластавшись на спасительном островке терема средь пугающего моря головокружительной высоты. – Чтоб я еще раз… Чур меня!

Позади зашуршал Волк.

– Великие Светлые Боги! – взмолился он, шкрябая ногтями по гонте. – Ну и дорожка… Думал уж все, отвоевался…

Сершхан прополз рядом без звука, только дышал тяжело, перевернулся на спину и молча уставился в мерцание звезд, ожидая копошившегося на середине пути Микулку.

– Он там что, за гвоздь зацепился? – нетерпеливо вытянул шею стрелок. – Не хватало еще чтобы грохнулся…

– Не… дож… де… тесь… – хрипло отозвался паренек, пытаясь уцепиться за край крыши.

Волк с Ратибором ухватили его за шиворот и как мешок из погреба вытянули наверх.

– Да, Ратиборушко… – запыхавшись вымолвил он. – Лучше б подземный ход поискали.

– Все, перелезли… – отвернулся стрелок. – Иного пути все равно не было. Ну что други? К бою!

Внизу мерцали десятки метавшихся в предбоевой горячке факелов, даже до крыши долетал гул толпы, взволнованной ожиданием. Изредка слышались грозные окрики старосты, изо всех сил сдерживающего праведный гнев собравшихся. Витязи как призрачные тени нырнули в раскрытую пасть отдушины, даже не скрипнув досками чердака.

– Не подпалили бы терем пока мы тут! – шепнул Сершхан.

– Черняк не даст… – без особой уверенности ответил Микулка.

Они тихонько прокрались по чердаку, ноги утопали в соломе, а головы то и дело кланялись толстым стропилам, через каждые пять шагов преграждавшим путь на уровне лба. Сколько ни прислушивались, на чердаке никого не было, значит нужно искать путь вниз и желательно неожиданный для противника.

– Через чердачный ход лезть неохота. – качнул головой Ратибор. – Неизвестно где с потолка свалимся. А то будет как у аримаспов в казарме… Может снова наверх и попробуем через окна?

– Ничем не лучше! – возразил Сершхан. – Только прежде чем прыгать в чердачный ход, дадим Волку прислушаться. Говорю вам, через окна хуже! Разом ведь в одно окно с крыши не вскочим? А тут можно и всем четверым, лишь бы ход не был узким!

Они пошарили по соломе, отыскав крышку прямо в середине чердака, походивший рядом дымоход подсказывал, что чердачный ход ведет в кухню.

– Вроде тихо… – прислушался Волк. – В кухне окон-то нет, а вся дружина наверняка стережет именно двери да окна. Ладно, я пошел…

Он тихонько напрягся, дощатая крышка поддалась и сдвинулась набок, руки ухватились за край проема и гибкое тело скрылось в освещенной печным заревом кухне. Действительно никого… Друзья слезли следом и двинулись к выходу, привычно ступая мягким высоким шагом. От кошки и то было бы больше шуму!

Ратибор остановился и аккуратно вытянул из горшка на столе приличный кусок мяса, сунул в рот, лицо придирчиво замерло.